Отчаяние - Грег Иган

Акили фыркнул(а).

– Ничего красть не пришлось. Где, по-твоему, я живу последние две недели? Не все же могут позволить себе шикарный отель.

Мы обменялись новостями. Большую часть из рассказанного мною Акили уже знал(а) из других источников: слышал(а) он(а) и о смерти Буццо, и об эвакуации Мосалы, и о ее неопределенном состоянии. Но не о шутке, которую сыграла Вайолет с антропокосмологами, запрограммировав автоматическое оглашение своей ТВ перед всем миром.

Акили хмуро молчал(а). С нашей последней встречи в больнице что-то в этом, таком знакомом, лице изменилось; потрясение, вызванное новостью о предполагаемом лавинообразном смешении с информацией, уступило место чему-то вроде ожидания – словно он(а) в любую минуту готов(а) к приступу Отчаяния и даже хочет броситься в пучину эксперимента, невзирая на безысходность и ужас, которые он сулит. Ведь даже те немногие из заболевших, у кого отмечались краткие периоды покоя и просветления (пусть и несколько своеобразного), все равно вскоре снова впадают в исступление; будь я уверен, что всех нас без исключения ожидает подобная участь, мне и житъ-то дальше расхотелось бы.

– Мы до сих пор так и не можем привести нашу модель в соответствие с действительными данными, – сказал(а) Акили. – С кем я ни связываюсь, никто не может разобраться, – Похоже, он(а) принял(а) факт, что эпидемия не поддается строгому анализу в столь короткие сроки, но по-прежнему верил(а) в правильность своей гипотезы, – Новые случаи возникают слишком стремительно, гораздо быстрее экспоненциального роста.

– Ну тогда, возможно, ты ошибаешься насчет смешения. У тебя получался экспоненциальный рост – и это не оправдалось. Так, может, ошибкой было искать антропо-космологические идеи в бреде четырех больных с нарушенной психикой?

Он(а) невозмутимо мотнул(а) головой, начисто отвергая подобную возможность.

– Теперь их уже семнадцать. Твои коллеги из ЗРИ-нет – не единственные свидетели. Другие журналисты сообщают о схожих случаях. И количественные расхождения можно объяснить.

– Как?

– Множественная Ключевая Фигура.

Я устало усмехнулся.

– Как это будет в собирательной форме? Когорта Ключевых Фигур – нет, не годится. Может, назвать их «Причисленные к лику Ключевой Фигуры»? Разве антропокосмология не предсказывала появление одного-единственного человека, который объяснит – и тем самым создаст – Вселенную с помощью одной-единственной теории?

– Теория одна, верно. А вот то, что человек будет один, просто казалось наиболее вероятным направлением развития событий. Мы всегда знали, что ТВ будет поведана миру, – но полагали, что все вплоть до последней детали будет разработано первооткрывателем. Но если первооткрыватель лежит в коме, а в это время полностью разработанная ТВ становится достоянием десяти тысяч человек… Такого мы не предполагали. И на модель в таком случае рассчитывать нечего: математической обработке это не поддается, – Он(а) беспомощно развел(а) руками, – Неважно. Все мы узнаем правду. И довольно скоро.

У меня мурашки поползли по спине. Когда Акили рядом, я не знал, чему верить.

– Узнаем – каким образом? – спросил я, – ТВ Мосалы не предсказывает возникновения телепатической связи между Ключевой Фигурой – или Ключевыми Фигурами – ровно так же, как не предсказывает раскручивания Вселенной. Если она права, то ты ошибаешься.

– Весь вопрос в том, относительно чего она права.

– Относительно всего. Теория-то чего?

– Все может подвергнуться раскручиванию сегодня – и никакая ТВ, так или иначе, на этот счет ничего утверждать не может. В правилах шахматной игры не говорится, достаточно ли прочна доска, чтобы выдержать любую правомерную комбинацию фигур.

– Но в любой ТВ довольно много внимания уделяется человеческому мозгу, так ведь? Это сгусток обычной материи, к которой приложимы все законы классической физики. Она не начинает «смешиваться с информацией» просто потому, что кто-то на другом конце планеты закончил разработку теории всего.

– Пару дней назад мой ответ был бы «да», – кивнул(а) Акили– Но ТВ, которая не может оперировать собственной информационной базой, столь же неполна, как, скажем, общая теория относительности, которая предполагала Большой взрыв, но именно в этом пункте оказалась совершенно несостоятельна. Для сингулярности требовалось объединить все четыре вида взаимодействия. И еще одно слияние нужно, чтобы осмыслить объяснительный Большой взрыв.

– Но два дня назад?..

– Моя ошибка. Ортодоксы всегда полагали, что ТВ и не должна быть завершена. Что Ключевая Фигура объяснит все – за исключением того, каким именно образом ТВ вступит в действие. Что антропокосмология могла бы ответить на этот вопрос, но эту часть уравнения человечество никогда воочию не увидит, – Акили вытянул(а) руки, сложив ладони одну на другую, – Физика и метафизика: мы считали, что они никогда не пересекутся. Прежде они и не пересекались, так что подобная исходная посылка казалась вполне резонной. Как единая Ключевая Фигура,– Сплетя пальцы, он(а) развел(а) руки под углом, – Оказывается, ничего подобного. Возможно, потому, что ТВ, в которой происходит слияние физики и информации, которая смешивает уровни и описывает самое себя, представляет собой не раскручивание клубка, а нечто прямо противоположное. Она стабильнее любой теории. Она подтверждает самое себя. Она затягивает узел.

Вдруг всплыл в памяти мой ночной визит к Аманде Конрой, когда, посмеиваясь, я высказался в том смысле, что разделение власти между Мосалой и антропокосмологами – дело хорошее. А потом Генри Буццо в шутку придумал теорию, которая сама себя доказывает, сама себя защищает от нападок, устраняет конкурентов и никакой критики не допускает.

– Но чья теория объединит физику и информацию? – спросил я, – ТВ Мосалы не пытается «описывать самое себя».

Акили не усматривал(а) в этом ни малейших препятствий.

– Она никогда и не намеревалась. Но либо от нее ускользнул скрытый смысл ее же собственной работы, либо кто-то посторонний, получив данные по сети, возьмет за основу ее чисто физическую ТВ и разовьет применительно к теории информации. Это вопрос нескольких дней. Или часов.

Я сидел, уставившись в пол, охваченный внезапной злостью. Нахлынули воспоминания обо всех виденных сегодня вполне земных ужасах.

– Сидишь тут и городишь какую-то муть! Как ты можешь? А как же технолиберация? Солидарность с пиратами? Борьба против бойкота?

Свои скромные возможности я уже исчерпал, связи мои ничего не дали, но Акили, казалось мне почему-то, может противостоять нашествию в тысячу раз успешнее: сыграть заметную роль в центре сопротивления, организовать какую-нибудь блестящую контратаку.

– А что, по-твоему, мне следует предпринять? – спокойно проговорил(а) он(а). – Я не солдат; как выиграть битву за Безгосударство, не знаю. Очень скоро больных Отчаянием будет больше, чем людей на всем этом острове, – и если анализом эпидемии смешения не займутся антропокосмологи, никто другой этого и подавно не сделает.