Отчаяние - Грег Иган

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 87 88 89 90 91 92 93 94 95 ... 103
Перейти на страницу:

Я горько рассмеялся.

– Значит, ты тоже веришь, что это самое понимание всего сведет нас с ума? И правы последователи Культа невежества? Из-за ТВ все мы начнем биться в истерике и орать как оглашенные? А я только уверовал, что ничего такого не случится.

Акили неловко поерзал(а).

– Не знаю, почему люди так тяжело это воспринимают, – Впервые сквозь твердую уверенность в голосе сквозили нотки страха, – Но… смешение до момента «Алеф» наверняка аномально, ущербно; ведь, не будь в нем некоего изъяна, первая же жертва Отчаяния объяснила бы все и стала Ключевой Фигурой. В чем суть изъяна, я не знаю – чего не хватает, почему частичное понимание так травмирует психику, – но как только ТВ будет завершена… – Он(а) не закончил(а) фразу.

Если момент «Алеф» не положит конец Отчаянию, все невзгоды войны в Безгосударстве по сравнению с этим – ничто. Не будет ТВ – впереди у нас всеобщее умопомешательство.

Мы оба погрузились в молчание. В лагере тишина, лишь вдалеке плачет ребенок, да позвякивают кастрюли – в соседних палатках готовят ужин.

– Эндрю? – проронил(а) наконец Акили.

– Да?

– Посмотри на меня.

Я повернулся и впервые с моего прихода в лагерь глянул Акили в лицо. Никогда еще не видел я эти темные глаза такими сверкающими! Умные, взыскующие, полные сострадания глаза. Безыскусная прелесть этого лица пробудила в душе глубокий дивный отклик; трепет узнавания, зародившись в темных глубинах мозга, прокрался по позвоночнику. При одном взгляде все тело заныло, завибрировал каждый мускул, каждое сухожилие. Но это была желанная боль: словно, избитого, меня бросили умирать, и вдруг – невероятно! – я очнулся.

Вот кто для меня Акили. Последняя надежда. Воскрешение.

– Чего ты хочешь? – проговорил(а) он(а).

– Не понимаю, о чем ты.

– Ну перестань. Тут слепой не увидит, – Чуть нахмурившись, он(а) изучающе смотрел(а) мне в лицо – озадаченно, но без упрека, – Была тут моя вина? Намек? Приглашение?

– Нет.

Я готов был сквозь землю провалиться. И все же больше всего на свете, больше жизни хотелось коснуться этого тела.

– Случается, люди превратно истолковывают поведение асексуала. Мне казалось, я делаю все, чтобы внести в наши отношения полную ясность, но если у тебя возникло ошибочное чувство…

– Да, возникло. Еще как, – перебил я. Голос срывался. Перехватило горло. Я помедлил секунду, пытаясь совладать с дыханием, потом ровно произнес: – Твоей вины тут нет. Извини, что обидел тебя. Я пойду, – И начал подниматься на ноги.

– Нет, – Акили остановил(а) меня, положив руку на плечо, – Ты мой друг. Тебе плохо. Мы это уладим.

Он(а) встал(а). Потом присел(а) на корточки и начал(а) расшнуровывать ботинки.

– Что ты делаешь?

– Иногда тебе кажется, будто ты что-то знаешь, кажется, будто что-то уразумел. А на самом деле – нет. Пока не увидишь собственными глазами.

Он(а) стянул(а) через голову свободную футболку: стройное, не слишком мускулистое тело, идеально гладкая грудь – ни грудных желез, ни сосков – ничего. Я отвел глаза. Вскочил. Прочь, прочь отсюда! Задавить это желание! Знал же с самого начала: все пустое. И все же я стоял, не двигаясь с места, точно парализованный. В глазах плыло. Кружилась голова.

– Напрасно ты. Не было в этом нужды, – выдавил я.

Акили встал(а) рядом. Я смотрел прямо перед собой.

Взяв мою мгновенно вспотевшую правую ладонь, он(а) положил(а) ее себе на живот – плоский, мягкий, ни волоска – и повел(а) вниз, к ложбинке между ног. Ничего! Лишь гладкая кожа, прохладная, сухая, – а потом крошечное мочевыводящее отверстие.

Какое унижение! Сгорая от стыда, я вырвал руку. На языке вертелась ядовитая колкость насчет «африканских традиций». Слава богу, вовремя прикусил язык. Все еще избегая встретиться с Акили взглядом, я отступил подальше, насколько позволяли скромные размеры палатки. Волна злобы и отчаяния захлестнула меня.

– Почему? Как можно так возненавидеть свое тело?

– Здесь нет ненависти. Просто я не собираюсь идти у него на поводу, – стараясь не раздражаться, мягко ответил(а) он(а) – как же, должно быть, устаешь без конца оправдываться! – Я же не считаю тебя эдемистом. Сторонники Культа невежества сами себя загоняют в крошечные клетушки, какие только могут отыскать, и знай себе поклоняются этим оковам – случайным свойствам, дарованным им по рождению, диктуемым биологией, историей, культурой… и готовы обрушиться на каждого, кто смеет указать им, что воздвигнутые ими тюремные решетки на самом деле в миллионы раз мощнее. Но мое тело – не замок. Но и не навозная куча. Эти крайности – для всяческих идиотских мифологий. Технолиберация так вопрос не ставит. Все, что держит тело в узде, так или иначе сводится к физике. Вот в чем заключается глубочайшая истина. Мы можем подвергнуть наш организм любому преобразованию, которое допускает ТВ.

Эта холодная рассудочность лишь заставила меня отшатнуться еще дальше. Под каждым словом я готов был подписаться – и все же, как за соломинку, цеплялся за сжимающий сердце инстинктивный ужас.

– Эта самая глубочайшая истина была бы истиной, если бы ради нее тебе не пришлось пожертвовать…

– Мне ничем не пришлось пожертвовать. Разве что коренящимися в недрах лимфатической системы врожденными инстинктами, вызывающими под воздействием неких зрительных и феромонных раздражителей первобытные поведенческие реакции, и потребностью в выбросах в мозг небольших доз эндогенных опиатов.

Я повернулся и разрешил себе поднять глаза. Он(а) ответил(а) непреклонным взглядом. Хирурги поработали на славу; ни малейшей внешней дисгармонии, тело ничуть не деформировано. Что толку сокрушаться о потере, существующей лишь в моем воображении? Никто не неволил, силком не калечил; Акили сам(а), в здравом уме и твердой памяти, принял(а) решение. Разве вправе я желать сказать: «Вылечись»?

И все равно меня трясло от злости. И все равно не терпелось наказать – за все, что он(а) со мной сделал(а).

– Ну и что это тебе дало? – сардонически процедил я, – Избавление от животных инстинктов? Наделило необычайной сверхъестественной прозорливостью? Может, даровало утраченную мудрость непорочных средневековых святых?

Акили наморщил(а) нос.

– Вряд ли. Но ведь и секс тоже не наделяет прозорливостью – во всяком случае, не больше, чем доза героина, – однако множество культистов бредят тайнами тантры и родством душ. Дай какому-нибудь фанатику «Мистического возрождения» галлюциногенных грибов, и он тебе поведает, причем совершенно искренне, что только что трахнул Душу Вселенной. Потому что и секс, и наркотики, и религия – все это зиждется на одних и тех же нейрохимических реакциях: все они вызывают привыкание, все сопровождаются эйфорией, все опьяняют – и все одинаково бессмысленны.

Знакомая истина – но в тот миг она задела меня за живое. Потому что я по-прежнему желал Акили. А иглы, на которую я подсел, не существовало.

1 ... 87 88 89 90 91 92 93 94 95 ... 103
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?