Неукротимый, как море - Уилбур Смит

— Шантель. Я здесь лишь для того, чтобы поговорить про «Золотой рассвет» и «Флотилию Кристи».

— Нет, Николас. Мы созданы друг для друга. Папа разглядел это сразу, да и мы поняли это в одну и ту же минуту… Просто помрачение нашло, понимаешь? Безумная прихоть, которая заставила меня на секунду засомневаться.

— Прекрати.

— Дункан — глупая ошибка. К счастью, он уже не важен…

— Вот уж нет! Он очень даже важен. Из-за него поменялось все. Нам никогда не удастся вернуть прошлое, к тому же… мм…

— «К тому же» что? Ники, что ты хотел сказать?

— К тому же я сейчас строю себе новую жизнь. С другим человеком.

— Господи, Ники, что за глупые шутки! — Шантель вновь рассмеялась, демонстрируя неподдельное веселье, и даже пару раз хлопнула в ладоши от избытка чувств. — Дорогой мой, она тебе в дочери годится. Синдром сорокалетних, комплекс Лолиты… — Здесь она заметила признаки настоящего мужского гнева и принялась быстро исправлять ситуацию, осознав, что зашла слишком далеко. — Прости, Ники. Мне не следовало так говорить. — Она выдержала небольшую паузу. — Я просто хотела сказать, что она весьма хорошенькая и, наверное, славная… Питеру она понравилась.

Шантель снисходительно признала за Самантой кое-какие достоинства, после чего вроде бы выкинула ее из головы, будто детскую шалость со стороны Ника, легкую и преходящую блажь, не имеющую реального значения.

— Я понимаю, Николас, я все понимаю. Но когда ты будешь готов — а ведь это произойдет скоро, — то знай, что и Питер, и я, и «Флотилия Кристи»… мы все тебя ждем. Это твой мир, Николас. — Она взмахнула рукой, как бы охватывая все кругом. — Это твой мир, ты никогда не сможешь покинуть его.

— Ты ошибаешься, Шантель.

— Нет. — Она потрясла головой. — Я крайне редко ошибаюсь и уж в этом вопросе совершенно точно права. Прошлая ночь тому порукой, все до сих пор на месте — до мельчайших деталей… Однако давай поговорим про «Золотой рассвет» и «Флотилию Кристи».

Шантель Александер вскинула лицо к небу и глазами проследила за громадной птицей. Та набирала высоту, задрав клюв и посверкивая оперением в солнечном свете. Позади нее расходились две дымчатые струи неполностью сгоревшего топлива, потому что двигатели на взлете работали в форсажном режиме. Попутный ветер, дувший вдоль основной взлетно-посадочной полосы, подхватил серебристую птицу и понес ее над Кап-Ферра.

За спиной Шантель стоял мальчик ростом лишь на пару-другую дюймов ниже матери. Он тоже следил за удалявшимся самолетом. Женщина потянула его за руку и заставила взять себя под локоть.

— Он так мало пробыл… — сказал Питер.

Аэробус над головой заложил крутой вираж на крыло.

— Он скоро вернется, — пообещала Шантель, затем добавила: — Но где был ты, Питер? Мы с ног сбились тебя искать, когда папе подошло время ехать.

— Я был в лесу, — уклончиво ответил мальчик. Да, он слышал, как его звали родители, однако не пожелал выйти из своего укрытия — расщелины в желтой каменной толще скалы. Питер не хотел, чтобы отец застал его в слезах.

— Правда, было бы славно, если бы все вернулось к прежнему? — мягко спросила Шантель. Питер переступил с ноги на ногу, хотя по-прежнему не сводил глаз с самолета. — Чтобы мы вновь были вместе, втроем?

— Без дяди Дункана? — недоверчиво уточнил мальчик.

В этот миг самолет, на прощание подарив Ницце солнечный зайчик, нырнул в гущу кучевых облаков, которые подпирали северную часть небосвода. Наконец Питер повернул лицо и взглянул на мать.

— Без дяди Дункана? — требовательно спросил он. — Да ведь это невозможно.

— Но с твоей помощью все получится, мой дорогой. — Она взяла его лицо в ладони. — Ведь ты поможешь мне, правда? — спросила она.

Питер кивнул — один раз, резко, выражая решительное согласие.

Женщина наклонилась и поцеловала его в лоб.

— Ты у меня молодец, — прошептала она.

— Мистер Александер в настоящее время недоступен. Если хотите оставить сооб…

— Говорит миссис Александер. Скажите моему мужу, что это срочно.

— О, мои глубочайшие извинения, миссис Александер. — Голос секретарши тут же изменился, прохладное внимание превратилось в неумеренную подобострастность. — Я не узнала ваш голос. Качество связи ужасное. Одну секунду, сейчас я вас соединю…

Шантель ждала у телефона, нетерпеливо посматривая в окно. К середине утра с гор хлынул холодный фронт, погода резко ухудшилась, и в стекла бил ледяной ветер с дождем.

— Шантель, дорогая моя, — произнес хорошо поставленный, богатый обертонами голос, который в свое время так вскружил ей голову. — Напомни, пожалуйста, это я тебе звоню? А то моя секретарша вечно все путает.

— Нет, Дункан, номер набрала я. Нам нужно срочно поговорить.

— Вот и хорошо, — согласился он. — Я тоже хотел кое-что с тобой обсудить. У нас тут дела идут полным ходом. Тебе надо приехать в Сен-Назер к следующему вторнику, хотя я и собирался присоединиться к вам в Кап-Ферра.

— Дункан…

Но он с легкостью подавил все ее протесты; голос его звучал на редкость самоуверенно. Впервые за последний год Шантель слышала в нем кипучий энтузиазм.

— Мне удалось сэкономить почти четыре недели на «Золотом рассвете».

— Дункан, подожди…

— Так что спуск можем назначить прямо на вторник. Боюсь только, что времени не остается и насчет церемонии придется чуточку сымпровизировать. — Он был необычайно горд своим достижением. Шантель почувствовала укол досады. — Ты знаешь, что я сделал? Я договорился, чтобы японцы доставили построенные резервуары-гондолы прямиком в Персидский залив! Их нагрузили балластом и уже буксируют. А я пока спущу здесь на воду основной корпус… Да, рабочие еще не все закончили, но впереди целый переход вокруг мыса Доброй Надежды, так что времени будет вдоволь. Мы как раз поспеем взять гондолы и закачать нефть в Эль-Баррасе. И в итоге сэкономим почти семь с половиной миллионов…

— Дункан! — На сей раз в тоне Шантель прозвучало нечто такое, что заставило его остановиться.

— Что случилось?

— Я не хочу откладывать до вторника. Мне надо поговорить с тобой немедленно.

— Это невозможно, — легко и уверенно рассмеялся он. — Подожди каких-то пять дней.

— Пять дней — слишком долгий срок.

— Тогда расскажи сейчас, — предложил он. — Ну что там у тебя?

— Хорошо, — размеренно сказала она, и в ее голосе прорезалась нотка персидской жестокости. — Сейчас скажу. Я требую развода, Дункан. И возвращения полного контроля над моими акциями «Флотилии Кристи».

В трубке слышались только щелчки и потрескивания. Шантель ждала — так ведет себя кошка, поджидая, когда дернется покалеченная мышь.