Генерал Ермолов. Сражения и победы легендарного солдата империи - Михаил Погодин

Второго контракта вы не должны были заключать с бывшим ханом, ибо когда, 2 августа, прибыли к нему в Солут, то явна уже была его измена. Беспрестанно производились совещания, отправлялось имущество за Куру, и намерение бежать не прикрывалось никакою тайной.

Приставу, капитану князю Макаеву, подробно были известны злодейства изменника Мустафы и его замыслы: им понесено было о том начальству. В сие самое время вы заключили вторительный контракт и утвердили меня в прежних о вас мнениях, что корыстолюбивому откупщику нет приличий и для него деньги свыше всего прочего.

Вы готовы утверждать, что о поведении Мустафы ничего не знали, ибо бессовестно объясняете в письме вашем, что не могли отказаться от принятия контракта, по силе вновь последовавшего от меня Мустафе предписания; но что вы скажете против показания князя Макаева, что вы обнадеживали изменника Мустафу поправить дела его и чему, сверх того, имею я доказательство.

Подлинное к вам письмо изменника, в коем видно условие употреблять пять тысяч червонных, которые вы на счет его обязались дать из ваших денег. Привезший письмо сие изменника Мустафы чиновник показывает, что сии деньги должны были обращены быть на подарки. Мустафа злодеяниями своими и, наконец, бегством своим доказал, что ходатайствовать за него, по крайней мере, бесчестно, а ходатайство сие вы приняли на себя, стараясь деяниям его придать другой вид, единственно из побуждения корыстолюбия, которому честь ваша и в должностях прежде вами занимаемых не была обузданием.

Ограждены будучи чином, дающим право на дворянство, вы отъемлете у меня право дать вам приличнейшее наименование и, конечно, неблагородного человека.

В заключение скажу вам об откупах, что, если желаете иметь в содержании сальянские рыбные ловли, от вас зависеть будет явиться к торгам и удержать их за собою, предложив казне выгоднейшие цены.

Засим, надеюсь, вы сделаете мне честь прекращением вашей со мною переписки.

Вашего благородия покорный слуга

А. Ермолов.

№ 2988. 6 сентября 1820 года. Тифлис».

«Любезный старик Иван Петрович!

Имея весьма справедливые причины думать, что г. N. N., по возвращении своем в Астрахань, или вовсе скроет от публики безвыгодную его из Сальян со мною переписку, или же, по обыкновенным его правилам, постарается исказить оную и выказать не в том виде, в каком действительно она есть, счел нужным, во избежание, чтобы вы, любезный старик, не подверглись ложным слухам, препроводить к вам при сем со всей переписки точную копию, повторяя, с тем вместе, уверение в том почтении, с коим пребывает к вам

покорнейший слуга

Ермолов.

6 сентября 1820 г., Тифлис».

I

«Алексей Петрович! Принятые вами меры к усмирению народов буйных уничтожили возмущения в Гурии, Мингрелии и Имеретин. Дагестан покорен России твердостью и благоразумными во всех случаях распоряжениями вашими. Я считаю справедливым долгом изъявить вам полную Мою признательность за успешные действия ваши, будучи притом уверен, что вы усугубите старания к водворению тишины и благоустройства в областях, управлению вашему вверенных. Пребываю навсегда вам доброжелательный,

Александр.

В Варшаве. 18 августа 1820 г.».

II

«Алексей Петрович! Обстоятельства, соделавшие необходимым присутствие мое за границею, продолжаясь ныне в последствиях своих, не дозволят мне с достоверностью определить времени к возвращению моему в С.-Петербург, а потому, желая, чтобы ожиданием вашим в сей столице служба лишилась той пользы, которую вы трудами своими всегда ей приносили, признаю за лучшее, чтобы вы для свидания со мною отправились немедленно в место настоящего моего пребывания.

Ожидая скорого приезда вашего, пребываю к вам благосклонным,

Александр.

В г. Лайбахе. 3 марта 1821 г.».

«Любезный брат Денис!

Слухи о движении войск, молва, и, может быть, неосновательная, о войне возмутили спокойствие твое, и ты порываешься на поле ратное. Но за что пылаешь ты гневом на турок? Чье соседство может быть менее опасное?

Доселе с большим правдоподобием можно верить, что острить мечи не о пески молдавские! Слышно о движении войск в пределы Австрии; недаром в прокламации австрийцев сказано, что государь дает им помощь войсками, и, хотя взят уже Неаполь, позволительно думать, что дурное состояние Северной Италии не заставит пренебречь помощью.

Итак, желаниям твоим могут представиться другие виды.

Если австрийцы должны будут укрощать оружием порывы к свободе своих владений в Италии, их ожидает в будущем война народная; если верно, что пиемонтцы обратились на занятие Милана, будет война единодушной, и не австрийцам удобно преодолеть мнение. Если будем содействовать им, по количеству движущихся войск, надобно ожидать отдельного действия, следовательно, и авангарда, числом значительного.

Партизаном в войне народной быть неудобно, в твоем чине надобно иметь большую команду; войско вспомогательное не может иметь такой конницы, от которой можно бы было отделять большую часть. Если решаешься просить государя о назначении тебя на службу, мое мнение не стеснять выбором его непосредственной воли. Представятся впоследствии удобные, а теперь непредвидимые случаи: и кто же начальник, могущий заменить тебя в толпе генералов? По крайней мере, между главными из наших полководцев нельзя найти столько мало прозорливых.

Дня через два еду я в Лайбах; желание сократить бесполезное мое здесь пребывание и удаление от моих легионов понудило меня искать позволения туда отправиться. Прощай!

Верный брат

А. Ермолов».

30 марта 1821. С.-Петербург.

I

Алексей Петрович! При утверждении мною, в прошлом 1820 году, известного вам положения о переселении на земли Черноморского войска 25 000 малороссийских казаков обращено было внимание на открывшееся из донесений генерал-майора Киселева обстоятельство, что некоторые из чиновников войска Черноморского учредили из земель оного частные владения и поселили на оных крестьян.

Предусматривая, что из сего произойти могут стеснения казаков в землях их и другие злоупотребления, предположено: сие несообразное с существованием войска Черноморского и по единому послаблению допущенное установление уничтожить; крестьян же, на землях войсковых поселенных, коих чиновники, ими владеющие, не пожелают перевести на земли или в имения, в других губерниях им принадлежащие, обратить в казаки, сделав им надлежащее за них удовлетворение.

Но дабы меру сию привести можно было в пополнение с лучшею удобностью, то я признал нужным поручить вам, вникнув со всею подробностью во все обстоятельства, до положения Войска относящиеся, представить мне заключение ваше: