Генерал Ермолов. Сражения и победы легендарного солдата империи - Михаил Погодин

Письмо твое от 3 ноября, из Херсона, получил и благодарю тебя за него душевно. Не ленись писать, возьми несколько минут у твоих упражнений, если должность не даст тебе времени свободного. Письма твои всегда одинаково приятны, и, если даже ты не хочешь говорить о деле, никогда, однако же, не скажешь пустого. Я прочитываю их с приятелями, которые понимать их могут, и сохраняю.

Теперь отвечаю тебе для верности чрез Закревского; ибо обтекающие вселенную приказы возвестили мне, что ты, боясь разнежиться на полудни, не разрываешь знакомства твоего со снегами севера.

Вижу ропот твой против конгресса и боязнь, чтоб отдохновение Европы не навело ржавчины на острую саблю гусара-партизана. Примирись со спокойствием: оно в нынешние времена не бывает слишком продолжительным, но, всеконечно, весьма нужным. Цари съезжались два раза и расстались дружелюбно, в третий, кажется, из предусмотрительности предположено спускать министров. Посмотрим, что будет? Мы, люди обыкновенные, нередко из театра не умеем разъехаться без шуму.

Я один живу в такой стороне, где, хотя не делаю ничего порядочного, по крайней мере пушки прочищаю порохом. Недавно я ходил в Дагестан – землю гористую и, по мнению здешнему, населенную воинственными народами, которые в больших силах дерзнули напасть на один из отрядов наших. Я прошел трудными дорогами до самых неприступных утесов Кавказа, и далее уже не было пути. Появление войск наших в тех местах, где никогда еще они не бывали, преодоленные препятствия самого положения земли рассеяли величайший ужас. Возмутившиеся наказаны, и вознаграждены сохранившие нам верность. Одному из сих последних дал я в управление 16 тысяч душ с обширною и прекраснейшею страною. Так награждает проконсул Кавказа. Ты не удивишься, когда скажу тебе об употребленных средствах. В местах, где я был, в первый раз слышан был звук пушек. Такое убедительное доказательство прав наших не могло не оставить выгод на моей стороне. Весьма любопытно видеть первое действие сего невинного средства над сердцем человека, и я уразумел, сколько полезно владеть первым, если не вдруг можно приобресть последнее.

Присылай прочесть обещанный опыт о партизанах: в сем роде не случилось мне ничего прочесть порядочного. Можно было думать, что немцы некогда отличались в том преимущественно перед прочими, но, сблизясь с ними по обстоятельствам прошедшей войны, я перестал тому верить, и мне кажется, ни сами они на то не созданы, и даже всякая благоустроенная земля наименее к тому способна. Первого видали мы из немцев партизана Дибича, служившего с нами в Пруссии в 1806 году. Я ничего не заметил в нем чрезвычайного, а ты и лучше меня гораздо судить о том можешь.

Любопытен я очень видеть записки твои о войне в Пруссии в 1806 и 1807 годах. Нельзя лучшего иметь источника, как сам Беннигсен, из записок коего, как сам ты говорил, взял ты многие сведения. Мне остается ко всему тому один присоединить вопрос: говорил ли ты с ним подробно о сей войне? Ибо есть некоторые обстоятельства, которые он, конечно, не описал и некогда говорил мне о них.

Хорошо, любезный брат, что и Музы, столько всегда тебе благосклонные, не престают улыбаться тебе. Заставь и нас, жителей края отдаленного, усмехнуться на твои остротою и замысловатостью оригинальные произведения, а меня, хотя бы на минуту, спаси от убийственной судебной прозы, которая в переводе с грузинского языка, говорят, будто еще мучительнее, нежели язык самый. Здесь нечего читать между врагами книгопечатания, и у меня вместо книг в шкафу разрешено оружие.

Прощай, помни и люби верного брата

А. Ермолова.

10 января 1919 г., Тифлис».

I

«Господину генералу от инфантерии Ермолову Обратя должное внимание на донесения ваши, в разные времена мною полученные, усматриваю из оных, что вы находите необходимым усиление корпуса, вам вверенного, тремя полками пехоты, двумя ротами артиллерии и причисление к оному же 8-го егерского полка, находящегося временно под начальством вашим. Не ограничиваясь сим, вы полагаете для обороны крепостей нужным прибавления в три года еще 14 000 человек, а именно:

Для Куле – 3000

Гумри – 3000

Карабаха – 2400

Баки – 1000

Дербента – 1600

Старой Шемахи – 2000

Гарцискала – 1000

Итог: 14 000

Все же требуемое вами прибавление к Грузинскому корпусу, полагая пехотный полк в 3000, составит более 26 000 человек.

Правда, что при составлении сей непременной обороны для крепостей вы предполагаете убавить по одному батальону в каждом полку, оставя единственно оных основания. Но в то же время вы желаете, чтобы крепостные войска не назывались гарнизонными, чтобы заплачены они были и производство в оных основано было наравне с армейскими полками и даже чтобы часть оных была подвижна.

Вслед за донесениями вашими, в коих сии предположения начертаны, хотя и получил я от вас письмо 12 февраля, в коем между прочим употребляете вы следующие выражения: «Я просил дополнения Отдельного Грузинского корпуса тремя пехотными полками и смею утвердить, что сколько без оных обойтись невозможно, столько большее число было бы излишним».

Но, не умея согласить сего уверения с прежними вашими требованиями, единственно заключаю из оного, что дошли до вас побочным и неудовлетворительным образом некоторые известия о назначенных войсках в Грузию, а как вероятно, тот, кто писал, не знал сам настоящих предположений, посему не мог и вас надлежащим образом известить.

Сообразив внимательно все ваши донесения и требования, сообщаю по оным вам следующую мою решимость.

Переменить состав корпуса вашего я не имею возможности, ибо, прибавя к оному число полков, расстрою я устройство прочих армий, коих число и состав определены по зрелым размышлениям. Но надеюсь, однако же, достигнуть до желаемой вами цели следующим образом: я могу временно выслать под начальство ваше десять полков пехоты, с тем предположением, чтобы ими укомплектовать единожды надежным образом Грузинский корпус, чего присылкою рекрут никогда не достигалось, ибо от столь дальнего переходу и непривычки переносить трудности потеря в оных была всякий раз весьма чувствительна.

Укомплектование сие я нахожу нужным произвести на следующем основании: число полков, составляющих Грузинский корпус, останется прежнее, т. е. 8 пехотных, 4 егерских, 2 гренадерских и 1 карабинерный, итого 15 полков. Каждый из сих полков предписываю привести в 3900 человек, разумея 300 унтер-офицеров и 3600 рядовых; каждый же батальон будет из 100 унтер-офицеров и 1200 рядовых.

Если по сему числу людей вы найдете нужным прибавить и число офицеров, то дозволяется нам на каждую роту прибавить по одному, что составит на полк прибавки 12 офицеров: положенное число по 7 на полк нахожу я достаточным.

Таким образом, корпус, вам вверенный, конечно может иметь всегда под ружьем здоровых более 50 000 человек.

Сим же средством равномерно может быть выполнено предположение ваше о назначении непременной обороны для крепостей. Я назначаю для сего вторые батальоны всех пехотных полков Грузинского корпуса, кроме гренадерской бригады. По новому образованию полков их число составит в сложности 15 600 человек, превышающее даже вами требуемое.