Мошенники времени - Роберт Линн Асприн

Вместо этого он швырнул кошелек прямо в хозяина Маркуса. Тот с силой ударил его в грудь и со звоном шмякнулся на мраморный пол.

— Я покупаю, а ты продаешь! — выпалил Скитер на своей ломаной латыни. — Все уплачено, дружище, — добавил он по-английски без перерыва. — Делаем ноги!

Даже не оглядываясь, следует ли за ним Маркус, Скитер скатился по лестнице на улицу, прежде чем солдаты опомнились и принялись отпирать ворота. Каждый скачок давался ему с трудом, отдаваясь болью в ребрах, но еще больнее было ему от сознания того, что он окончательно проиграл свое пари…

— Сюда! — послышался за спиной крик Маркуса.

Чья-то рука схватила его за железный ошейник и с силой толкнула в узкий переулок, огибающий Авентинский холм. Рев с арены устрашал даже на расстоянии.

— Ты должен скинуть с себя эти доспехи, или нам хана! — рявкнул Маркус прямо ему на ухо.

Скитер только кивнул. Первого же встречного, которому не посчастливилось оказаться у них на пути, Скитер раздел до нитки. Бедолага пытался возмущаться, и Маркус с бесцеремонностью, которой Скитер от него никак не ожидал, просто вырубил его точным ударом по тыкве.

— Быстро! — рявкнул Маркус, оглядываясь, нет ли за ними погони.

Скитер сбросил кольчужный рукав, сделав из него мешок для денег, потом облачился в тунику и исключительно неуклюжую тогу, пока Маркус отволок бесчувственное тело в подворотню.

— Эй, Маркус, где бы нам найти здесь кузнеца? Маркус рассмеялся — немного нервно.

— Давай за мной!

Кузня оказалась совсем рядом, между лавкой гончара и пекарней. Прежде чем кузнец понял, что происходит, Скитер ухватил с полки кинжал, меч на перевязи и клещи и выбежал с Маркусом на улицу. Они петляли по лабиринту улочек и переулков до тех пор, пока Маркус не затащил его в узкий проход между двумя высокими деревянными зданиями.

— Сюда! Давай клещи, быстро! Нагни голову!

Скитер послушно наклонил голову, одновременно застегивая перевязь и пряча завязанный с обоих концов рукав-кошелек в складки наспех повязанной тоги. Замок его ошейника лязгнул и разомкнулся.

Скитер отобрал у Маркуса клещи.

— Теперь ты.

— Но… не могу же я выдать себя за гражданина!

— Значит, будешь вольноотпущенным!

— Но у меня нет ни шапки, ни…

— Заткнись и поворачивайся! Нет — так раздобудем. Или ты хочешь, чтобы тебя отловили как беглого?

— Преторианцы? — Маркус вздрогнул и наклонил голову. Скитер повозился с замком, и тот со скрежетом поддался. Маркус сердито отшвырнул ошейник в сторону. — Я считал дни. Римские Врата открывались вчера вечером.

Скитер чертыхнулся.

— Ладно, значит, подождем еще две недели. Будем прятаться до их следующего открытия. И потом дневное время нам на руку. Так больше шансов устроить какую-нибудь небольшую заварушку, с тем чтобы пропихнуть тебя обратно.

Маркус промолчал, но глаза его горели невысказанными эмоциями.

— И помолчи. Комплексная сделка. Один бой, два побега. Пошли, запутаем следы, прежде чем эти чертовы гвардейцы обнаружат, в какой переулок мы свернули.

Остроконечную шапку вольноотпущенного они раздобыли, просто-напросто сорвав ее с головы какого-то зазевавшегося бедолаги. Миновав еще два поворота, Маркус напялил ее себе на голову.

— Будем надеяться, у него не было вшей, — буркнул Маркус.

— Даже если и были, Рэчел Айзенштайн тебя мигом продезинфицирует, — усмехнулся Скитер. — И сдается мне, Йанира примет тебя вне зависимости оттого, успеет Рэчел сделать это или нет. О’кей, еще один квартал вон по тому переулку — и переходим на ленивую походку. Гражданин и вольный слуга на прогулке…

Примерно через десять минут мимо них проехали конные преторианские гвардейцы, вглядывавшиеся в толпу в поисках беглых раба и гладиатора в ошейниках. Маркус дождался, пока те скроются из вида, и только тогда перевел дух.

— Видишь? — ухмыльнулся Скитер. — Я же говорил, что это будет проще простого. — Он умолчал, впрочем, о том, что и сам испытал неприятную слабость в коленках, да и потроха его тряслись, как желе в вазочке.

— Разве ты говорил что-то подобное, Скитер Джексон? — свирепо покосился на него Маркус. Скитер улыбнулся еще шире.

— Верно, не говорил. Но думал про себя, уговаривая на этот прыжок. И посмотри, что из этого вышло: мы с тобой живы и на свободе. И давай по возможности такими и оставаться, если ты не против, конечно.

Темные глаза Маркуса снова вспыхнули незнакомым огнем.

— Еще бы я был против.

— Вот и славно. Сдается мне, я вижу впереди гостиницу. Тебе она знакома?

Маркус вытянул шею, заглядывая поверх толпы.

— Нет. Но это пристойная часть города. Здесь достаточно безопасно, и еда вполне стоит своих денег.

— Значит, сойдет, — кивнул Скитер. — Нет ничего лучше принципа похищенного письма.

— Чего-чего?

— Это я рассказ такой читал когда-то. Про Шерлока Холмса. Лучше всего прятать вещь на самом видном месте, где никто не ожидает ее найти.

Маркус рассмеялся — не то чтобы весело, но удивленно.

— Знаешь, Скитер Джексон, чем больше я тебя знаю, тем больше тебе удивляюсь.

Скитер почесал нос, стараясь скрыть смущение.

— Ну, в общем, да. Можно сказать, жизнь у меня была довольно занятная. Мне уже давно полагалось бы остепениться, жениться и нарожать детишек. К черту, с меня довольно и друга. — Маркус недовольно покосился на него, но промолчал. Молчание это ударило по Скитеру больнее удара под дых. Он набрал в легкие побольше воздуха — как бы больно это ни было. — Ладно, пошли. Твоя латынь лучше моей, и что-то подсказывает мне, что богатые типы здесь не торгуются сами.

— Ты быстро учишься, — улыбнулся Маркус. — Ладно, держи рот закрытым, и ни одна собака не заподозрит подвоха.

Скитер ухмыльнулся, послушно захлопнул рот, достал из кошелька-рукава несколько серебряных монет и протянул их Маркусу.

— Этого хватит?

— Пожалуй. А теперь цыц, дай мне поизображаться.

Они ступили в прохладу гостиницы навстречу радушной улыбке хозяина. Маркус пустился в объяснения на латыни, слишком быстрой, чтобы понять смысл, но принесшей, однако, свои плоды: их провели в отдельную комнату и незамедлительно подали в нее холодное вино, жареного утенка и горшок тушеной капусты с говядиной. Скитер ел до тех пор, пока из ушей не полезло.

— Да, вот это жизнь! Маркус вытер губы и кивнул:

— Гораздо лучше, чем пшеничная размазня. — Он помолчал, будто в нерешительности. — Если… если ты снимешь тунику, Скитер, я промою и перевяжу твои раны.