Битва за Фолкленды - Саймон Дженкинс

Ближе к концу апреля сделалось понятным: если военное руководство хочет осуществить высадку полнокровного и усиленного морского десанта, «временное окно» для отправки войск на берег придется сдвинуть. Новые сроки установили «в вилке» между 19 мая и 3 июня. Командование крайне перепугалось в отношении надежности поддержания секретности, когда на доске объявлений на борту «Фирлесса» среди прочих приказов вывесили и предполагаемые даты отправления корабля с острова Вознесения. Тотчас же на флоте ввели цензуру в отношении содержания писем. Между тем части 3-й бригады коммандос по очереди покидали «Канберру» и десантные корабли для тренировок с целью попрактиковаться и отработать детали высадки, а также поупражняться в стрельбе боевыми патронами. На самих судах шла гигантская по масштабам «перетасовка». Всевозможные предметы снабжения перебрасывались на борт вертолетами с перегруженного аэродрома, принимавшего теперь более трех сотен авиарейсов в день — и это по сравнению с обычными пятью в год. Огромное количество снаряжения и боеприпасов перераспределялось между кораблями в попытке провести инвентаризацию всего того, что в такой спешке загрузили в Англии, и ради наведения порядка, дабы отныне и впредь военное имущество «размещалось тактически», давая возможность забирать его после высадки без лишней сутолоки и неразберихи. Саймон Торнуилл и его пилоты очень беспокоились из-за необходимости постоянно совершать полеты, «съедавшие» вертолеты — понижавших ресурс их надежности, так необходимой для ведения боевых действий в ходе кампании. На данной стадии все планирование 3-й бригады коммандос основывалось на обеспечении способности батальонам передвигаться по Фолклендским островам «лягушачьими прыжками», то есть по воздуху. Позднее Томпсон признавал, что он и штаб серьезнейшим образом недооценили степень нагрузки на вертолеты в деле переброски жизненно важного снабжения и боеприпасов. Для транспортировки живой силы летательных аппаратов останется крайне мало. Комбриг просил Нортвуд прислать побольше вертолетов, побольше бронетехники, побольше пушек. Так или иначе нехватка вертолетов будет острейшим образом ощущаться на всем протяжении кампании.

Офицеры, ответственные за планы высадки морского десанта, день и ночь трудились в переполненных людьми тесных стальных пещерах «Фирлесса», отбрасывая все лишнее и выискивая лучшие варианты. Майор Родерик Макдоналд, подтянутый, умный и наделенный воображением командир подразделения Королевских инженеров[276], старался смоделировать схему аргентинской обороны, основываясь на методах, каковыми воспользовались бы на месте противника его бойцы, доведись им прикрывать те же позиции. Но в таком подходе крылись определенные слабости и ограничения.

«Почему нельзя высадиться там?» — с удивлением спросил офицера военно-морского штаба старший артиллерийский офицер, этакий выслужившийся из рядовых папочка по имени Майк Холройд-Смит, показывая на карту.

«Заминировано», — коротко ответил тот.

«Откуда нам это известно?» — поинтересовался Холройд-Смит.

«Ну… просто если бы мы защищали эту позицию, то поставили бы тут мины», — объяснил моряк.

«Если исходить из этого, — заметил артиллерист, — тут должно быть заминировано все вокруг».

Сколько-нибудь точные разведданные с островов по-прежнему текли тоненькой струйкой, не в последнюю очередь потому, что группы САС и СБС на берегу — иногда по двенадцать дней подряд сидевшие без пополнения снабжения или вовсе без контакта с кораблями — не располагали мощностями для «импульсных передач», позволявших бы передавать длинные сообщения в эфире за какие-то считанные секунды. На Фолклендских островах британским командам приходилось ограничиваться короткими выходами на связь и пользоваться ключом, дабы избежать риска обнаружения аргентинцами с их превосходной современной аппаратурой перехвата. Случались и перебои со связью. Парни Томпсона изрядно рассердились, открыв однажды факт создания КВВС сверхсекретной разведывательной ячейки на острове Вознесения, которая не передавала полученные данные никому, резервируя информацию только для экипажей «Вулканов». Один из примеров проявления старой как мир проблемы «местничества» родов войск.

Примечательно и то, как мало планирующие органы морского десанта знали о замыслах Нортвуда или о деятельности ударной группы. «Думаю, у Джулиана темно и нерадостно на душе, — писал в дневнике офицер морской пехоты. — Пусть нам скажут что-то одно. Допустим: «Вперед, выполнить задачу» или «Собирайтесь по домам». Офицеры десанта отчаянно жаждали четких инструкций. Но откуда им было взяться в условиях, когда ситуация находилась в политическом и дипломатическом тупике? 22 апреля на острове Вознесения произошел незапланированный «шухер», когда Томпсона неожиданно спросили, сможет ли бригада приготовиться к отплытию в течение шести часов или, если нет, хотя бы к следующему утру. Все мероприятия по подготовке тут же свернули, начали в спешке собирать личный состав с берега, готовить корабли к выступлению. В ту же ночь, опять без всяких объяснений, тревогу отменили. По всей видимости, Лондон замышлял использовать, но потом отложил в сторону новый инструмент для усиления дипломатического давления. «Шухер» возымел некий побочный эффект со значительными последствиями в будущем: пришлось отказаться от испытания установок ракет «Рэйпир» класса «земля-воздух». Все необходимые подстройки и исправления пришлось делать потом, после высадки на Фолклендских островах. И все же командование десантников и сам адмирал Вудвард с этаким просто-таки мистическим образом свято верили в способность ЗРК «Рэйпир» послужить надежным щитом перед лицом налетов вражеской авиации в первые несколько часов после высадки на сушу.

В условиях монотонных буден на якорной стоянке у острова Вознесения службу скрашивали звучавшие иногда ложные тревоги. 25 апреля «шухер» подняли из-за вероятности присутствия в данном ареале неприятельской подлодки. С тех пор каждую ночь основные части оперативного соединения выходили в море и часами в темноте кружили вокруг острова. Также поспешно по тревоге отправили фрегат для преследования аргентинского торгового судна, маячившего поблизости в районе дислокации флота. Какое-то время ввиду берегов острова крутился русский разведывательный корабль, и целые процессии советских самолетов наблюдения летали туда и сюда над британскими кораблями, каковой момент вызывал серьезные опасения в отношении передачи данных Буэнос-Айресу, хотя после войны аргентинские офицеры всех рангов упорно отрицали получение какой-то информации из Москвы. 27 и 28 апреля 45-му отряду коммандос пришлось в буквальном смысле изрядно попотеть на жаре, целых двое суток карабкаясь по лишенным растительности скалам в попытках выловить партию вражеских диверсантов, как доносили, высадившихся на острове. Опасность какого-то саботажа на острове Вознесения неизменно оставалась источником беспокойства для британцев. Примерно в то же время, но в другом важном для морских операций британцев месте, на Гибралтарской скале, жизнь разнообразили сходные сообщения.

На кораблях у острова Вознесения дни проходили в постоянных физических упражнениях, занятиях по стрельбе из ручного огнестрельного оружия, проверках снаряжения, слушании лекций и ознакомлении с видеоматериалами о Фолклендских островах и живущих там людях, а в свободное время — в приеме солнечных ванн вокруг бассейнов и просмотрах кровавых боевиков. «Канберра», несомненно, была куда комфортабельнее, чем любой войсковой транспорт, но на четвертую неделю плавания и она превратилась в унылую тюрьму. По судну во множестве циркулировали слухи. В каждом уголке корабля эхом отдавались лязг затворных механизмов и громкие выкрики команд, топот ног на палубах и трапах. Основная вещательная система внутри судна разносила всюду металлический, с упорством робота повторяющий одни и те же слова голос: «Команду к вертолетам! Команду к вертолетам! Отставить травить за борт баланду!» Положенное круизному лайнеру оборудование, предназначенное для обеспечения комфорта и развлечений, с судна по большей части сняли перед выходом в море из Саутгемптона. Каждый час живые и бодрые звуки «Лиллибуллеро» доносились из-под сотен дверей кают, возвещая о начале выхода в эфир выпуска последнего информационного бюллетеня «Всемирной службы», сообщавшего о спотыкающемся процессе дипломатии и о деятельности ударной группы. Все это, казалось, происходило на другой планете. Штаб бригады вряд ли сильнее полюбил адмирала Вудварда, когда в процессе борьбы за выбор места для высадки получил довольное резкое сообщение. «Площадь Фолклендских островов всего 4500 квадратных миль[277] и там только 10 000 аргентинцев, то есть примерно по два на квадратную милю, — нетерпеливо вещали с «Гермеса». — Какие еще трудности?»