Враг, который не забудет - Валентина Елисеева

Для наглядности муж провел для Алеси небольшую экскурсию по подземным переходам. Рабов кормили не даром, каждый отрабатывал свой кусок хлеба, даже дети старше семи лет. Те, в ком больше было стихийной магии, вращали ветровики, посылая потоки воздуха по специально проложенным узким трубкам; разогревали сталеплавильные печи через тепловоды; подогревали воду, поступающую в отопительную систему домов; охлаждали морозильники в холодильных установках. Во всех системах, доставляющих наверх воздух, тепло и холод, были установлены датчики, определяющие состав перемещаемых масс и энергий, чтобы в любой момент перекрыть поток, если обнаружатся хоть капли опасных веществ или ненавистной людям магии. Те, в ком больше было целительской магии, делали зелья: хоть технологии и позволяли производить все мыслимые операции с человеческим телом и быстро излечивать его, но магические зелья неизменно пользовались спросом, как самые дешевые быстродействующие средства, ведь рабский труд – это экономически самый выгодный труд.

– А если отказаться работать?

– Перестанут поставлять в зоны пищевой паек, а выбраться отсюда невозможно – искусственный интеллект киборгов неуязвим для ментальных атак, а стихийная магия бессильна против титановой тугоплавкой брони и мощных энергетических щитов. Алеся, все давно поужинали и ждут нас в зале на совещание.

– Да, но прошу: расскажи по дороге, как ты умудрился выбраться из этого подземного ада?

– То, что я понятия не имею, кто мои родители, ты уже поняла. Я рос сыном зоны, как мы все. Старший зоны учил меня управлять своими магическими силами, учил, как мог, и всему, что знал сам, так что первые мои познания в теории магии были обрывочны и беспорядочны, но меня хорошо натаскали в практике – и это не раз спасало меня в первый год проживания в Велейской империи, куда меня занесло в самом начале кровавого бунта. Что же касается моего побега с родины – его организовали все десять зон совместно: невероятными, титаническими многолетними усилиями. Много лет среди молодых магов выбирались самые сильные, самые способные, в итоге нас отобрали десять человек. Десять шансов на свободу для всех рабов. Меня выбрали одним из первых, и я участвовал наравне со старшими в долгих, тайных экспериментах по созданию межмировых порталов. Никто не знал, существуют ли другие пригодные для жизни миры – люди, живущие на поверхности моего мира, не выходили пока за рамки собственной планетарной системы. Никто не знал, есть ли в других мирах маги и магия, и как там живется этим магам – возможно, хуже, чем здесь. Но все верили, что где-нибудь найдется и нам место под солнцем. Пусть на окраине, в изоляции, но под солнцем.

После двадцати с лишним лет опасных для жизни экспериментов были созданы десять одноразовых, простейших (как я сейчас оцениваю) межмировых порталов. Это был путь в один конец для всех нас, если только мы не выживем в новом мире, не обучимся магии и не сможем вернуться, чтобы спасти всех. Это был путь, за который старшие всех десяти зон осознанно заплатили жизнью – их должны были наказать за наш побег и наказали. Как мне рассказали сегодня, пока ты была в бессознательном состоянии, подробности побега люди с поверхности так и не смогли выпытать. Люди с поверхности не узнали о порталах, но во избежание повторных побегов перекрыли проходы между зонами, отделив группы магов друг от друга, и полностью закрыли доступ к земным недрам, из которых мы доставали раньше необходимые для создания порталов элементы. Старшие, отправлявшие нас в неизвестность в самодельных порталах, подозревали, что другой возможности отправить соплеменников за помощью не будет, и они не ошиблись на этот счет. С той поры прошло двадцать три года, но из всех вернулся пока только я.

Алеся вспомнила сказанные в Греблине слова мужа о том, что высокоразвитые миры с действующими стационарными порталами не пускают к себе случайных визитёров, так что десятерых молодых магов должно было раскидать по мирам неразвитым, не дающим возможности легко и быстро вернуться за одномирцами.

– Ты для этого столько лет безостановочно бился над проблемой возрождения межмирового портала – хотел спасти оставшихся в родном мире магов, – поняла Алеся.

– Да. Спасти их с помощью одноразовых порталов не представлялось возможным: их вместимость до шести человек, но если шестеро сбегут, то остальных тут же казнят, а сто пятьдесят порталов одновременно не откроешь, они экранируют друг друга. Я без устали изучал законы магии, открывая новые и восстанавливая известные ранее, помогал поднимать из руин Велейскую империю, отстраивал Греблин и возрождал межмировой портал, чтобы однажды вернуться сюда за оставшимися узниками.

– Та часть острова Греблин, что еще не заселена, где я видела пустующие здания – она подготовлена для твоих сомирников?

– Да, я приготовил им жилье на первое время, пока они не решат сами, где и в каком мире желают поселиться. Адис всегда надеялся, что большая часть задержится в его империи, особенно если в ней начнет функционировать межмировой портал.

Алеся помолчала и сказала:

– Ты говорил недавно, что ради запуска портала не готов пожертвовать мной. Знаешь, я бы поняла, если бы пожертвовал ради тысячи соплеменников.

– Я не верю в идею преступления ради благой цели, она всегда не оправдывает себя: зла, безусловно, становится больше, а вот добро как-то не спешит прибывать, – ответил Хальер.

Он замолчал, сосредоточенно над чем-то раздумывая, а Алеся шла по освещенным его магией коридорам, в которых человек без магических способностей был бы слеп, как крот, – здесь не было электричества. Здесь ничего не было: жилища маги обогревали сами, освещением занимались сами, приемлемую влажность воздуха и уровень кислорода в нем поддерживали сами. Глубокую шахту недалеко от жилых комнат в древние времена затопили подземные воды – это безмолвное огромное черное озеро служило рабам и ванной, и источником питьевой воды.

Алеся обдумала всё, поведанное мужем, и у самого порога зала задала вопрос, ответ на который боялась услышать:

– Ты сможешь построить здесь какой-нибудь портал, чтобы всем убраться из этого филиала преисподней?

– Нет, для этого нет никаких ресурсов, они перекрыли доступ к недрам, как я уже упоминал. Портал из воздуха, воды и камня не слепишь, – рассеянно ответил Хальер.

«Конец нашей истории станет таким: мы проживем всю жизнь под землей, не смея родить ребенка и не в силах спасти других детей? – пронеслось в голове Алеси. – Коул зря не поверил в мое родовое проклятье и зря связался со мной – я приношу одни несчастья! Если бы он активировал портал с помощью другого менталиста, то мигом спас бы всех, а так... так он вернулся в прежнюю клетку без возможности начать сначала».

В зале их ждали. На них скрестилась сотня взглядов: серьезных, боящихся поддаться чаяниям лучшей доли, готовых услышать самые худые вести. Даже дети этого подземелья смотрели маленькими печальными философами, твердо знающими, что всё в жизни – тлен и суета, и глупо уповать на радость и счастье. Алесе захотелось кричать от безысходности при виде этих глаз, растерзать на мелкие кусочки Мариса, в последний момент погубившего дело всей жизни ее мужа, а дух убийцы навечно заточить в каменной толще этих стен.