Неукротимая красавица - Бертрис Смолл

Мег, не в силах сделать выбор между своим упрямым сыном и столь же своенравной невесткой, в конце концов отправилась навестить семью младшего сына, предоставив возможность Кэт и Патрику решать свои проблемы самостоятельно.

Граф Гленкирк обращался с женой с холодной вежливостью. Катриона отвечала мужу тем же. Поскольку их связывали узы церкви и королевского приказа, разрешение ситуации казалось невозможным.

В середине августа 1595 года графиня Гленкирк разрешилась своим девятым ребенком – девочкой. На следующий день, опершись на обшитые кружевами подушки, она сидела в постели, принимала поздравления от семьи. Граф Гленкирк навестил жену лишь ближе к вечеру.

Она уже и не надеялась увидеть его сегодня, и, оставшись в спальне одна, кормила дочь. Он остановился в дверном проеме, глядя на нее, и на какое-то мгновение глаза его потеплели. Она подняла голову, и их взгляды встретились.

– Можно мне войти, Кэт?

Она кивнула, и, подвинув кресло к ее постели, он сел и стал смотреть, как ребенок энергично сосет упругую грудь. Вскоре девочка наелась и задремала. Прежде чем Катриона успела как-то среагировать, Гленкирк забрал у нее ребенка, и, покачивая на сгибе локтя, принялся рассматривать крошечное личико в форме сердечка, обрамленное влажными золотисто-каштановыми кудряшками. Густые темные ресницы полумесяцами лежали на пухлых розовых щечках. Он достаточно видел младенцев, чтобы понять: малышка станет настоящей красавицей.

– Как ты хочешь назвать ее?

– Пока не знаю, не думала…

– Вероятно, это наш последний ребенок, поэтому я бы хотел назвать его сам, – неожиданно заявил Гленкирк.

От удивления она едва не лишилась дара речи, но потом все же нерешительно осведомилась:

– И как бы ты хотел ее назвать?

– Френсис, – сказал он негромко и твердо повторил: – Ее будут звать Френсис Лесли.

На какой-то краткий миг она не могла поверить своим ушам, но взгляд его внезапно потеплел, и он с улыбкой сказал:

– Я не буду просить у тебя прощения: прошлого не забыть и не изменить, – но допустить, чтобы Джеймс Стюарт разрушил нашу семью, как поступил с Ботвеллом, не могу. Я знаю, что ты никогда не полюбишь меня снова, но, может, нам стоит попытаться стать друзьями? Я никогда не переставал любить тебя, милая, и вряд ли перестану.

Она сделала глубокий вдох и почувствовала, как внутри что-то до боли сжалось. В горле застрял комок, а на глаза навернулись слезы. Протянув руку, она взяла его ладонь и прижала к своей щеке, затем подняла на него взгляд сверкающих изумрудами глаз и тихо произнесла:

– Ботвелл был прав, когда сказал, что у тебя мы будем в безопасности.

Гленкирк положил спящую малышку в колыбельку, вернулся к постели и взял обе руки жены в свои.

– Я гораздо счастливее его, дорогая, ведь судьба дала мне еще один шанс.

Он снова улыбнулся, и Катриона ответила ему улыбкой. Да, ради своей дочери и собственной безопасности она готова забыть обиды, сколько бы ни длилась ее жизнь, но Френсиса Стюарта-Хепберна, пограничного лорда, некоронованного короля Шотландии и возлюбленного, никогда не забудет. Неистовый Ботвелл всегда будет жить в тайном уголке ее сердца.

Катриона Лесли сидела перед камином в своей спальне, завороженно глядя на танцующие языки пламени, и пыталась осмыслить события последних недель. Ее муж мертв – по крайней мере, все считали его мертвым. Все, кроме нее. Она никак не могла представить Патрика мертвым, да и не чувствовала ничего. Но факты упрямая вещь.

Полтора года назад Патрик на борту своего флагманского судна «Отважный Джеймс» вышел из Лита в составе шести парусных судов каравана, которые направлялись в Новый Свет для закупки мехов. Для Лесли это дело было новым, поэтому граф Гленкирк возглавил экспедицию лично, чтобы убедиться в успешности предприятия.

В случившемся Катриона частично винила и себя. Хоть они и помирились после рождения Френсис Энн и уже не испытывали вражды друг к другу, но никаких других чувств она тоже не испытывала. Для всех граф и графиня Гленкирк были идеальной супружеской парой, но Катриона все так же страдала по своему изгнанному из страны возлюбленному графу Ботвеллу. Она не упоминала о нем, но Патрик Лесли все знал и постоянно проклинал себя за мгновение величайшей глупости, стоившее ему любви жены.

Почти год граф вынашивал идею экспедиции в Новый Свет. Меха становились важной частью европейской моды, и качество шкур, что время от времени доходили до Шотландии, было выше всяческих похвал. «Почему, – спрашивал себя Патрик, – мы должны перевозить нашими судами столь ценный груз для кого-то, если можем закупать меха и продавать их в Европе сами?»

Наконец было решено, что первые суда Лесли выйдут в море ранней весной 1596 года, а тремя месяцами позже за ними последует вторая группа, которую возглавит брат графа – Адам. В надежде, что разлука даст Катрионе время прийти в себя и, возможно, изменить мнение о нем, Гленкирк принял решение возглавить экспедицию. Катриона с детьми даже отправилась в Лит проводить их и пожелать удачи.

– Я обязательно привезу тебе шкуры бобров для накидки, – весело пообещал Гленкирк. – Темный мех великолепно подчеркнет твою красоту.

Он чмокнул ее в щеку, и она сказала:

– Будь осторожен, Патрик, и возвращайся поскорее.

Катриона улыбнулась и на краткий миг вдруг стала такой, какой была до той злополучной ночи.

Они расстались, и у нее не было никаких предчувствий несчастья, но полтора месяца назад, в середине июля, второй караван судов Лесли, тяжело нагруженный дорогими мехами, возвратился в Лит и принес ужасные новости. Адам Лесли, даже не задержавшись, чтобы проследить за разгрузкой, вскочил в седло и, безжалостно пришпоривая коня, помчался в Гленкирк с известием, что шесть судов Патрика Лесли так и не прибыли в порт назначения Нового Света.

Король быстро узнал об этой трагедии и, даже не посоветовавшись с семьей Лесли, объявил юного Джеймса пятым графом Гленкирком. Катриона пришла в ярость, хотя и понимала, что поместью нужен хозяин. Джеймс Стюарт снова вторгался в ее жизнь. На этой неделе она получила от него письмо, в котором указывалось, что ее траур по погибшему мужу не должен превышать полугода и уже весной ей надлежало появиться при дворе.

Его мотивы, облеченные в любезное королевское красноречие, заставляли ее то смеяться, то ругаться последними словами. Молодому графу предписывалось как можно быстрее жениться, чтобы обеспечить наследование Гленкирка. Слава богу, подумала Катриона, еще два года назад они с Патриком предусмотрительно обручили Джейми с Изабеллой Гордон, иначе король влез бы и в это дело!

Письмо короля, однако, на этом не заканчивалось. Поскольку мать Патрика, Мег, была еще жива, то именно Гленкирку выпала редкая честь приютить сразу двух вдовствующих графинь. Но если старшая жила в своем родовом замке, то младшей следовало прибыть ко двору короля, чтобы позволить новобрачным наслаждаться супружеским уединением, а пожилой вдове – необходимым ей покоем.