Ангел для сестры - Джоди Пиколт

Моя первая шальная мысль: несмотря на показания Джулии, еще не все потеряно. Второй же была мысль о том, что Джулию, так же как и меня, терзают сомнения по поводу этой ситуации и того, как поступили с Анной. Только сейчас она на виду и чувства ее очевидны.

Именно в этот момент Судья вцепился зубами в мое пальто, но я не хотел просить сделать перерыв, пока Джулия не закончит.

– Мисс Романо, – спросил Десальво, – что вы порекомендуете суду?

– Я не знаю, – тихо ответила она. – Простите. Это первый раз, когда, выполняя обязанности опекуна-представителя, я не могу дать совет, который считала бы приемлемым. С одной стороны, есть Брайан и Сара Фитцджеральды, которые только и делали, что принимали решения на протяжении жизни обеих дочерей, руководствуясь любовью к ним. С этой точки зрения их решения уже не могут казаться неправильными – даже если они больше не являются оптимальными.

Она повернулась к Анне, и я почувствовал, как та выпрямилась рядом со мной, стала более уверенной.

– С другой стороны, есть Анна, которая хочет постоять за себя. Даже если из-за этого потеряет свою любимую сестру. – Джулия покачала головой. – Это Соломонов выбор, Ваша честь, хотя вы не просите меня разрубить пополам младенца. Но вы просите меня разрубить семью.

Почувствовав, что меня дергают уже за другой рукав, я шлепнул Судью, но потом сообразил, что на этот раз меня отвлекала Анна.

– Хорошо, – прошептала она.

Судья Десальво разрешил Джулии сесть на свое место.

– Что хорошо? – прошептал я в ответ.

– Хорошо, я выступлю, – сказала она.

Я недоверчиво посмотрел на нее. Судья уже подвывал и тыкался носом мне в ногу, но я не мог рисковать и просить о перерыве. Анна может передумать в любую секунду.

– Ты уверена?

Но она мне не ответила. Она встала, привлекая к себе внимание всех присутствующих.

– Судья Десальво, – Анна набрала полные легкие воздуха, – я хочу кое-что сказать.

Я хочу рассказать, как впервые выступала перед аудиторией. Это было в третьем классе, и мне дали задание сделать доклад о кенгуру. Они очень интересные животные. Кроме того что они водятся только в Австралии, кенгуру являются в некотором роде мутантами в эволюционной цепи – у них глаза оленя и бесполезные передние лапки кроликов. Самое удивительное, что у них есть, – сумка. Детеныш, который рождается еще эмбрионом, умудряется вскарабкаться по маминому животу и забраться в сумку, и все это происходит, пока его ничего не подозревающая мать скачет по полям. Сумка у кенгуру совсем не такая, как показывают в мультфильмах, она розовая, сморщенная, как внутренняя сторона щеки, и в ней полно всяких важных материнских приспособлений. Уверена, вы не знали, что кенгуру носят не одного детеныша одновременно. Время от времени появляется еще один малыш, крошечный, прозрачный и падает на дно сумки, а старший в это время царапается, стараясь устроиться поудобнее.

Как видите, я прекрасно подготовилась. Но когда подошла моя очередь, когда Стефан Скарпинио уже показывал лемура из папье-маше, я почувствовала, что меня сейчас стошнит. Подойдя к миссис Куртберт, я сказала, что мой доклад никому не понравится.

– Анна, – возразила она, – если ты убедишь себя, что все хорошо, то так оно и будет.

Поэтому, когда Стефан закончил, я встала, сделала глубокий вдох и начала:

– Кенгуру – это сумчатые, которые живут только в Австралии.

И тут меня вырвало на четверых ребят, которым не повезло сидеть на первых партах.

После этого меня начали называть КенгуБе. И время от времени, когда кто-то из ребят летал на отдых самолетом, к моей куртке в раздевалке цепляли гигиенический пакет, который дают во время полета, и получалась сумка, как у кенгуру. Я долго была школьным посмешищем – до тех пор, пока Дарен Ханг в спортзале, стараясь отобрать флажок, не стянул юбку с Орианы Бертайм.

Я рассказала об этом, чтобы вы поняли, почему я не люблю выступать перед публикой.

Стоять за свидетельской стойкой было еще страшнее. Но Кемпбелл ошибался насчет причины моего страха. Я боялась рассказать слишком много.

Посмотрев в зал заседаний, я увидела маму, сидевшую за своим столом, папу, который совсем незаметно улыбнулся мне, и вдруг испугалась своей самонадеянности: неужели я думала, что смогу пройти через все это? Я уже повернулась к своему месту, чтобы извиниться, за то что отняла время у присутствующих, и сбежать. Но тут увидела, что Кемпбелл выглядит просто ужасно. Его лицо покрылось потом, а зрачки расширились, словно вместо глаз были пуговицы.

– Анна, – спросил Кемпбелл, – хочешь воды?

Я посмотрела на него и подумала: «А вы?»

Мне хотелось домой, хотелось убежать туда, где никто не знал моего имени, и притвориться приемной дочерью миллионера, наследницей короля зубной пасты или японской поп-звездой.

Кемпбелл обратился к судье:

– Можно мне сказать несколько слов клиентке?

– Пожалуйста, – ответил судья Десальво.

Кемпбелл подошел к свидетельской стойке и наклонился ко мне так близко, что его слышала только я.

– В детстве у меня был друг по имени Джозеф Ум, – прошептал он. – Представь, если бы доктор Нет вышла замуж за него.

Когда он вернулся на место, я все еще улыбалась и думала, что, возможно, продержусь здесь еще две-три минуты.

Пес Кемпбелла сошел с ума, это ему нужно было дать воды или что-то вроде того. Это заметила не только я.

– Мистер Александер, – сказал судья Десальво, – успокойте, пожалуйста, свое животное.

– Судья, сидеть!

– Прошу прощения?!

Кемпбелл стал красным, как помидор.

– Я обращался к собаке, Ваша честь, как вы просили. – Потом повернулся ко мне. – Анна, почему ты подала этот иск?

Вам, наверное, известно, что у лжи особенный вкус.

Приторный, горький и всегда разочаровывающий, как если берешь в рот красивую шоколадную конфету, а вместо ожидаемого ириса, ощущаешь вкус лимонной начинки.

– Она попросила, – ответила я, и эти два слова превратились в лавину.

– Кто попросил? О чем?

– Мама, – проговорила я, уставившись на ботинки Кемпбелла. – Она попросила отдать почку. – Я перевела взгляд на свою юбку и подцепила ниточку. Может, мне удастся все распутать.

Два месяца назад Кейт поставили диагноз: почечная недостаточность. Она быстро утомлялась, теряла в весе, испытывала жажду, ее чаще рвало. Врачи определяли несколько причин: генетические отклонения, фактор накопления гранулоцитов, уколы, которые стимулировали выработку костного мозга, стресс во время лечения. Кейт назначили диализ, чтобы избавить от токсинов, циркулировавших в ее крови. А потом диализ перестал действовать.