Хранитель драконов - Робин Хобб

Элис указала на Седрика.

— Я привела его с собой, чтобы он записывал все, чем ты пожелаешь поделиться со мной. Я прошу прощения, что он не может слышать тебя. Уверена, если бы он мог, то быстро бы понял, сколь ты мудра.

Дракон снова зарычал. Девчонка-хранительница посмотрела на Седрика и сказала:

— Небозевница говорит: даже если бы ты мог разбирать ее слова, то, по ее мнению, ты все равно не сумел бы понять, что она обладает разумом и мудростью. Потому что у тебя самого их попросту нет.

Этот «перевод» был сделан явно с намерением оскорбить. Девчонка стрельнула глазами в сторону Элис. Однако та если и поняла ее враждебность, то не обратила внимания и тихо, но твердо сказала Седрику:

— Поговорим, когда я вернусь на корабль, Седрик. Если можно, оставь мне свои письменные принадлежности. Я попробую записать хоть что-нибудь из нашего разговора.

— Разумеется.

Он постарался, чтобы в ответе не прозвучали горечь и разочарование. И подумал, что давным-давно научился разговаривать учтиво даже после того, как Гест прилюдно устраивал ему словесную порку. Это было не так уж трудно. Главное — отказаться от малейших проявлений гордости. Но Седрик никогда не думал, что это умение пригодится ему в общении с Элис. Он отдал ей ящик с письменным прибором и мысленно злорадно усмехнулся, когда Элис охнула от неожиданной тяжести своей ноши.

«Пусть потаскает, — мстительно подумал Седрик. — Пусть поймет, на что я был готов ради нее. Может, хоть поблагодарит».

Он развернулся, чтобы уйти.

И тут с замиранием сердца Седрик вспомнил, что в ящике лежит еще кое-что, чем ему совершенно не хотелось делиться с Элис. Он торопливо повернул обратно.

— Тебе будет тяжело носить все это. Может, оставить только бумагу, перо и чернила?

Элис не ожидала такой заботливости, и Седрик догадался, что от нее не укрылось его намерение насолить ей, вручив весь прибор целиком. Выглядела она до смешного растроганной. Седрик забрал у нее ящик и раскрыл его. Поднятая крышка заслоняла от Элис содержимое, но она и не заглядывала туда.

— Спасибо за понимание, Седрик, — тихо сказала она. — Я знаю, это нелегко — влезть в такую авантюру и вдруг обнаружить, что тебе недоступно лучшее в ней. Я хочу, чтобы ты знал: я не стала думать о тебе хуже. Такое могло случиться с кем угодно.

— Все хорошо, Элис. — Он постарался придать тону резкости.

Ну надо же! Ей показалось, что он расстроен из-за невозможности общаться с этим животным. И она жалела его. Седрик улыбнулся этой мысли и смягчился. Сколько лет он жалел ее? Странно было теперь оказаться в другой роли. Странно и трогательно, что ее волнует, не задеты ли его чувства.

— У меня полно дел на корабле. Надеюсь, ты вернешься к ужину?

— Думаю, даже раньше. Я не останусь тут в темноте, уверяю тебя. На сегодня будет вполне достаточно, если мы просто познакомимся и поладим с ней. Спасибо. Постараюсь не расходовать твои чернила зря.

— Расходуй, не стесняйся. До встречи.

Тимара следила за разговором разодетого мужчины и женщины из Удачного и удивлялась. Похоже, они близко знакомы — быть может, даже женаты. И напоминают ее родителей — тоже кажутся и связанными друг с другом, и отстраненными одновременно. И общаются примерно так же.

Они оба ей уже не нравились. Мужчина — потому что не проявлял почтения к Небозевнице, а женщина — потому что увидела драконицу и захотела ее себе. И похоже, она была способна завоевать драконицу, потому что знала, как ее очаровать. Разве Небозевница не видит, что эта женщина просто льстит ей, опутывая цветистыми фразами и преувеличенной любезностью? Тимаре казалось, что драконицу должны были бы злить такие наглые попытки добиться ее благорасположения. Но Небозевница, наоборот, явно наслаждалась этими непомерными похвалами. И даже открыто напрашивалась на них.

Да и женщина, в свой черед, была совершенно очарована драконицей. Тимара почти ощущала их взаимное притяжение, возникшее с первого взгляда. Это ее раздражало.

Нет. Не просто раздражало. Девушка кипела от ревности, признавая, что остается не у дел. Она, Тимара, должна опекать дракона, а не эта смешная горожанка! Эта Элис не сможет ни прокормить Небозевницу, ни обиходить ее. Как сумеет особа вроде нее, с дряблым телом и бледной кожей, идти следом за драконом вверх по реке, через густой лес? Как она сможет убить дичь, чтобы накормить подопечную, как справится с долгой и утомительной чисткой? Да никак! Почти весь день Тимара провела, отчищая шкуру Небозевницы, пока каждая чешуйка не засверкала. Она выскребла грязь из-под когтей драконицы, обобрала с ее век и носа целую армию жучков-кровососов и даже расчистила место на берегу, чтобы Небозевница могла лежать не пачкаясь.

Но стоило этой женщине из Удачного ввернуть комплимент-другой, и драконица обратила все внимание на нее, как будто Тимары вообще не существовало. Интересно, сочла бы Элис драконицу «блистательно прекрасной», если бы увидела часов пять назад? Навряд ли. Драконица воспользовалась трудом Тимары, чтобы привлечь к себе хранителя получше. Ну что ж, скоро она обнаружит, что ошиблась.

Как и Татс.

От этой мысли у Тимары на глаза навернулись слезы. Ночью, когда Татс убежал от костра и Джерд направилась следом за ним, Тимара ничего такого и не подумала. Татсу нужно побыть одному, решила она. Но потом, когда эти двое вернулись к костру вместе, Тимаре стало ясно, что он не сидел в одиночестве. Татс полностью оправился от разговора с Грефтом. Джерд смеялась над какой-то его шуткой. Они сели с краю, рядышком друг с другом. Тимара слышала, как Джерд расспрашивает Татса о его жизни и задает такие вопросы, которых Тимара не задавала никогда, опасаясь, что Татс сочтет ее слишком надоедливой. А Джерд спрашивала, улыбалась и заглядывала ему в лицо, и Татс отвечал ей. Тимара сидела у огня, не слушая болтовню Рапскаля, который делился своими соображениями о том, каким окажется путешествие, что будет на завтрак и можно ли убить галлатора из пращи. Грефт поглядывал на нее, на Татса и Рапскаля, а потом потихоньку ушел в лес. Нортель и Бокстер веселились, обмениваясь бородатыми шутками. Харрикин вдруг загрустил. Все это не имело значения — Тимара поняла, что возникшее накануне ощущение дружеского единения рассеялось быстрее дыма от костра.

В ту ночь Татс устроился спать рядом с Джерд и даже не пожелал Тимаре спокойной ночи. А она-то считала его своим другом. И в простоте своей даже вообразила, будто он вызвался стать драконьим хранителем только из-за нее. Хуже того — рядом с ней разложил свои одеяла Рапскаль. Она не могла встать и уйти от него, как ей того хотелось. И теперь каждую ночь он спал рядом с ней. Во сне он разговаривал и даже смеялся, а ей снились тяжелые сны о том, что отец смотрит на нее из тумана.

Сейчас Тимара безуспешно пыталась собраться с мыслями и сосредоточиться на разговоре удачнинской женщины и Небозевницы.

— О, прекраснейшая, можешь ли ты вспомнить опыт своей непосредственной предшественницы, жизнь твоей славной матери? Знаешь ли ты, что случилось с миром, отчего драконы почти исчезли и надолго оставили людей тосковать во тьме?