Талисман любви - Луанн Райс

– Откуда ты знаешь это? – рассмеялась Мэй.

– Мне это приснилось, когда Мартин играл в финале. Кто-то говорил мне об этом в моем сне.

– И кто же? – спросила Мэй, но Кайли только тряхнула головой. – Лорд Стэнли не любил хоккей? – решила уточнить Мэй у Мартина, чтобы покончить с этим.

– Да, – ответил Мартин.

– Но его сыновья любили эту игру, – добавила Кайли. – Вот он и придумал Кубок Стэнли.

– Да, все так и было, – подтвердил Мартин, глядя на девочку. – Кто же рассказал тебе эту историю, Кайли? Не так уж много людей знают про это.

– Кто-то же знает, – сказала она.

– Да…

– И ты знаешь, кому она нравилась больше всех. Твой папа рассказал ее вот здесь, когда вы все втроем стояли на этом месте.

– Натали… – Мартин смотрел на Кайли так, словно увидел перед собой призрака.

Рэй удивил всех. Для их последней экскурсии перед возвращением в Лак-Верт он взял в аренду микроавтобус.

– Мы едем к Ниагарскому водопаду, – объявил он, когда Картье вернулись в отель. – Не забудьте ваши фотоаппараты, наш автобус отправляется через десять минут.

Сама дорога занимала не больше полутора часов, но, как выяснилось, у них получилось настоящее паломничество. Они сделали множество остановок по пути следования: в «Оранжерее бабочек», поскольку Шарлотта любила бабочек; в «Кутц-гарден», где Дженни исследовала дополнительные источники для ее джемов; «Иннискиллинвайнеру», чтобы Рэй закупил несколько бутылок вина; и «Маринлэнд», так как Кайли хотелось увидеть рыб и морских животных.

Как только они добрались до Ниагарского водопада, Мартину захотелось спустить Мэй и Кайли вниз на лифте к подножию водопада, по программе «Путешествие за водопадом». Надо было торопиться, так как времени оставалось совсем мало. Лифт закрывался, и они упустили бы эту возможность. Солнце ярким золотым шаром ускользало в низкие фиолетовые облака чуть выше горизонта. Но оно еще освещало камни и перила, здания и сам водопад.

Мартин провел семью через ворота. Лифт стремительно опустился на полторы сотни футов вниз в скалу, но Кайли только засмеялась, когда у нее заложило уши. Она никак не могла осознать, что лифт был внутри скалы, впрочем, и Мэй тоже. Мартину нравилось показывать им нечто совсем новое для них, чувствовать их возбуждение. Он хотел забыть свою боль, тот шок, который он испытал от слов Кайли, когда девочка повторила, и повторила почти дословно, тот разговор, который они вели с отцом и Нэт уже много лет назад.

– Готовы? – спросил он.

Мэй и Кайли кивнули, натянув желтые непромокаемые плащики, врученные им дежурным. Мартин тоже надел плащ, и вместе они вышли на смотровую площадку. Стена воды окружала их, и Мартин затаил дыхание.

– Мы стоим внутри Ниагарского водопада! – воскликнула Мэй.

– Мы как будто бы внутри волны, – крикнула Кайли.

Вода ревела вокруг них, от брызг у них тут же намокли лица и волосы. Мартин моргал, пытаясь очистить глаза. Людей на площадке оказалось немного, большая часть туристов уже разъехалась.

– Что-то не так? – почувствовала состояние мужа Мэй.

– Я знаю, Кайли ни в чем не виновата, но ее пересказ той истории о лорде Стэнли, которую мой отец рассказывал мне и Натали. Иисуси, мне показалось, будто Кайли стояла тогда рядом с нами…

Мэй кивнула.

– Я, должно быть, когда-то успел рассказать ей эту историю, – задумчиво произнес Мартин.

– Скорее всего.

– Но я этого не помню. Она все еще расстроена своим посещением университетского доктора?

– Скорее смущена, поскольку она неправильно назвала слишком много карт. Из пятидесяти предложенных ей она правильно выбрала только одну.

– И что это означает?

– Похоже, она утратила свои способности.

– Не знаю, не знаю. – Он смотрел в одну точку. – То, как она говорила о моем отце. Так, словно она была тогда там с нами…

– Для нее стало привычным видением, как она помогает тебе отыскать путь к нему, – не удержалась Мэй.

– Больше похоже на кошмар, чем на видение.

– Это важно для нее. И для меня тоже.

– Я знаю.

– Я – река! – запела Кайли.

– Будь осторожнее, милая. Не подходи слишком близко, – предупредила девочку Мэй и пошла к ней.

Их голоса затухали где-то левее от него. Мартин отступил подальше от воды, вытирая лицо. Он прищурился, но все вокруг было темно в этой подземной галерее. Прислонившись спиной к стене, он почувствовал, что камень мокрый.

– Здесь скользко! – крикнула Кайли.

– Давай руку, – предложила Мэй.

– Мамочка! – пронзительно вскрикнула Кайли, ее голос был полон паники.

Мартин устремился на звуки. Но его руки нашли только пустоту. Галерея, похоже, на этом заканчивалась, поскольку он врезался в какой-то поручень. Рев воды слышался много громче, как будто он ступил прямо в водопад. Звуки падающей воды нахлыну ли на него и загрохотали у него в ушах так громко, что за ними он уже не слышал ни голоса Мэй, ни голоса Кайли. Брызги заливали лицо, и чем больше он тер глаза, тем хуже видел.

Он натыкался на углы, стены, выкрикивая имена. Перед его глазами стояла черная дыра и ничего вокруг. Куда бы он ни переводил взгляд, везде он видел только черную дыру, по краям которой все погружалось в туман и темно ту. Было ощущение, что эта темнота поглотила Мэй и Кайли. Рыдания переполняли его грудь, готовые вырваться наружу. Он был вне себя от ужаса перед этой ловушкой, в которую попал. От своего бессилия, от невозможности спасти два единственных существа, которых он любил.

Он был один в целом мире. Все ревело и с диким грохотом падало и разбивалось вокруг него. И тогда он почувствовал, как Мэй берет его за руку.

– Все в порядке, мы здесь, – услышал он ее голос. – С нами все хорошо.

Мартин ощутил дыхание жены на своей коже, ее щека прижалась к его щеке, он почувствовал, как рука Мэй скользнула ему за спину и обняла его. Он попытался унять ужас, охвативший его, но он знал, что Мэй уже поняла его состояние.

– Мне показалось, я потерял тебя, – судорожно прошептал Мартин.

– Этого никогда не случится, – вымолвила она в ответ.

Дорога назад к дому казалась бесконечной. Мартин отказывался говорить о случившемся на водопаде, и они ехали в полной тишине.

Когда они добрались домой, их почтовый ящик был переполнен почтой. Они забрали Грома домой из собачьей гостиницы, но он тут же захотел вернуться назад, так как воспылал чувствами к французской пуделихе из соседней с ним клетки, и он рвал сердце лаем всю их первую ночь дома. К рассвету он прорвал лапой дыру в москитной сетке на двери и убежал.