Искушение страстью - Сара Маклейн

Судно горело сверху, но под палубой оставалось более семидесяти тонн льда и груза, который еще можно было спасти, если люди поторопятся.

Отправив Хэтти в безопасное место, Уит вернулся на судно. Подоспела Ник, сообщив, что Дьявол уже в пути, чтобы якобы оценить ущерб. Уит знал лучше, чем кто-либо еще, что судно восстановлению не подлежит. Зато груз – другая история.

Он по пути проверил раненых, отправленных к врачу, потом отыскал тяжелый железный крюк и стал работать вместе с остальными. Люди вытаскивали ящики и передавали друг другу, выгружая на причал. Грузчики приходили из таверн, прибегали из дома, услышав о происшествии. Они уже давно забыли о том, что Хэтти заплатила им за простой. Одно дело – поддержка одного конкурента против другого, и совсем другое – помощь пострадавшим в трагедии.

Осмотрев трюм, Уит пришел к выводу, что ущерб, безусловно, есть. Несколько ящиков бренди разбилось вместе с содержимым, но остальной груз был в приемлемом состоянии.

Он слышал второй взрыв, но не придал ему особого значения – только выругался. Доклад поступил очень быстро. Еще одно судно. Пустое. В общем, не произошло ничего, требовавшего его внимания. Поэтому он остался здесь. Надо было срочно позаботиться о том, чтобы лед, который так заботливо упаковали в Осло, не растаял совсем, сделав невозможной перевозку контрабанды.

Бесперчаточники перевозили контрабанду среди брусков льда, чтобы она не была обнаружена даже при таких экстраординарных обстоятельствах.

Уит стоял первым в цепочке людей, работая медленно и методично, решая какие бруски можно вынимать, какие оставлять и какой груз должен покинуть трюм в первую очередь. Он был исполнен решимости не позволить пропасть грузу, привезти который им стоило большого труда.

Он подцепил крюком два ящика бурбона и передал их один за другим по цепочке. Следующим стал брусок льда, за ним еще один. Мужчина, работавший рядом с ним, застонал, согнувшись под тяжестью.

– Эти достаточно чистые для продажи, – сказал Уит, специально повысив голос, чтобы Ник услышала. – Здесь есть еще полдюжины таких же, нетронутых взрывом.

Норвежка кивнула и ухмыльнулась.

– Ты хочешь, чтобы их продали?

– Нет.

Она засмеялась.

– Ты оставляешь их для малинового мороженого. Как мило.

Дети в трущобах получали мороженое всякий раз, когда в порт привозили лед. Уит не видел причин менять установившийся порядок из-за катастрофы.

– Скажи мне, Ник, – проговорил он, достав очередной брусок, – леди Нора сладкоежка?

Мужчины в цепочке рассмеялись, особенно когда Ник сделала рукой неприличный жест. Уит тоже улыбнулся и вернулся к разгрузке. Ритмичная работа его успокаивала. Ему ничего не мешало думать о Хэтти. Он представлял, какое мороженое она больше любит, лимонное или малиновое, что она станет делать, если он бросит немного мороженого между ее восхитительными грудями и сколько он сможет устоять и не слизывать лакомство с ее кожи.

Он выругался, передавая по цепочке бочонок эля.

«Я хочу все».

Сильный мелодичный голос Хэтти требовал все, что она хочет. Все, что она заслужила. Она хотела быть его равноправным партнером – или никем.

Господи, он ведь тоже этого хочет.

Но сегодня этот мир едва не убил ее, и он не мог ее защитить. Эван явился за ними – Уит не сомневался, что взрыв – дело рук его брата. Но даже когда наблюдатели выследят его, опасности все равно будут. Весь мир – одна сплошная опасность. Уит знал, что хотя он не мог представить себе жизнь без Хэтти, он не сможет спокойно существовать, зная, что она в опасности.

Он правильно сделал, отправив ее домой.

«Не делай этого. Поверь в меня».

Он и сейчас слышал ее слова.

«Ты не должен меня защищать».

Конечно, должен. Как же иначе?

– Зверь! – Голос раздался с палубы, и Уит не ответил, не желая прерывать работу. Физическое напряжение помогало ему справиться с тоской, которую он всегда испытывал в отсутствие Хэтти.

Дьявол спустился в трюм и стал пробираться к нему.

– Зверь! – повторил он, и только тогда Уит услышал странные нотки в голосе брата. Знакомые. Угрожающие.

Случилось что-то ужасное. Что-то пошло не так.

Брат был без верхней одежды, как и сам Уит, но при нем не было его обычной трости. Потеря трости для него была равнозначна потере конечности. Уит сразу прекратил работу, выпрямился и тревожно спросил:

– Что случилось?

Дьявол только покачал головой.

Уит выругался. Речь могла идти только о людях, которых немного раньше отправили к доктору.

– Абрахам? Марк? Роберт? – Когда Уит их оставил на попечение эскулапа, все они были в сознании, и ничто не предвещало беды. Неужели кто-то из них умер? Кто из них? Он сделал шаг к брату. – Я переверну весь Лондон, но найду Эвана. Он должен умереть.

Это всегда было одинаково тяжело. Сколько смертей они видели? Не счесть. Когда ты растешь на улицах Ковент-Гардена, смерть становится частью жизни, как насилие и болезни. Но от этого потери не становятся легче.

– Кто это? – спросил Уит.

Дьявол покачал головой, и в глазах его мелькнуло что-то ужасное. Уит не понял. Если речь идет не об их людях, что тогда?

– Уит. – Дьявол не был зол. В его голосе не было досады. Только бесконечная печаль. – Брат, это Хэтти.

Уит замер, не сводя глаз с лица Дьявола. Печаль. И еще страх.

К нему подошла Ник. На ее бледном лице застыл ужас.

– Зверь, – тихо и нежно проговорила она. Неправильно. Ник так никогда не разговаривает.

Уит уронил крюк и шагнул к брату. Больше никто в трюме не шевелился. Все замерло, словно время остановилось.

– Нет, – только и сумел вымолвить он.

Дьявол кивнул.

– Парни нашли ее на причале в сотне ярдов отсюда.

Уит посмотрел через плечо брата, туда, где, нахмурившись, стояла Ник и покачала головой.

– Это не она. Я сам посадил ее в экипаж и отправил домой.

Он заплатил кучеру, чтобы тот не останавливался до Мейфэра, отослал ее подальше от опасности.

Защитил ее.

Она хотела остаться. «Поверь в меня».

Если бы он согласился, она сейчас была бы рядом с ним.

– Она вернулась, – сказал брат. – Второй взрыв, вероятно…

Уит засунул руку в карман и провел пальцем по часам. Его воительница не стала ждать. Она вернулась туда, где хотела быть. И она нашла дорогу. К нему. Только чуть-чуть не успела.

«Ты бы знал, если бы она погибла?»