Башня рассвета - Сара Маас

– Свои приказы, господин Эстфол, адресуй гвардейцам и слугам, а я тебе не подчиняюсь.

Тем не менее она поднялась с ковра, не собираясь больше ничего предлагать. Шаол остался лежать.

– Я порекомендую здешним поварам, какую пищу тебе готовить. Она поможет наращивать мышцы.

– Сам знаю, что́ мне есть.

Конечно, он знал. Ведь он столько лет оттачивал и доводил до совершенства свое великолепное тело.

– Твои знания, скорее всего, получены опытным путем. Попробовал одно – подошло. Попробовал другое – не подошло. А я специально изучала особенности еды и ее влияния на человеческое тело.

Шаол вспыхнул, но промолчал и погрузился в разглядывание цветочных узоров и причудливых завитушек ковра.

Ириана наградила его еще одной приторной улыбкой:

– Надеюсь завтра утром застать тебя в более сговорчивом состоянии, господин…

– Не называй меня так!

– Я буду называть тебя так, как захочу.

Шаол вскинул голову. Его лицо было почти багровым. Ириана приготовилась к словесной атаке, однако он совладал с собой. Плечи его напряглись, и он повторил:

– Уходи.

Мало того, он указал ей на дверь.

– Въехать бы каблуком по твоему чертовому пальчику, – выпалила Ириана, направляясь к двери. – Да только со сломанной рукой ты еще дольше здесь проторчишь.

Шаол вновь оскалил зубы. Краска на лице делала шрам на щеке гораздо заметнее.

– Уходи!

Она заставила себя слащаво улыбнуться и вышла. Плотно закрыла дверь.

Ириана неслась по коридорам дворца, сжимая и разжимая пальцы. Ей было никак не успокоить внутреннюю бурю.

У пациентов бывают тяжелые дни. Она это знала по собственному опыту. Целительниц учили спокойно и терпеливо относиться к подобным состояниям, считать их неотъемлемой частью процесса исцеления.

Но ей казалось, они с Шаолом уже многое преодолели. Он начал ей рассказывать о себе. И она рассказывала ему то, о чем знали немногие. Вчера она буквально наслаждалась его обществом, а сегодня Шаола словно подменили.

Ириана стала вспоминать все, что говорила ему минувшим вечером. Возможно, он рассердился на язвительные слова Эреции, пока та провожала его во дворец. Эта старуха была эталоном всего, что не должна позволять себе целительница. Странно, как она вообще бралась помогать больным. По утрам Эреция часто бывала не в духе. Вот и отыгралась на Шаоле.

А может, он слишком привык к постоянному присутствию Ирианы, и незначительная перемена выбила его из колеи. Она с такими проявлениями не сталкивалась, но слышала о них. Но в поведении Шаола не ощущалось зависимости. Нет, он держался независимо и гордился этим, забывая про оборотную сторону.

Как бы то ни было, но поведение Шаола испортило ей настроение, и она отправилась искать Хасару.

Принцесса только что закончила учебный поединок на мечах. Ее лицо и одежда были мокрыми от пота. Взяв Ириану под руку, Хасара повела целительницу к себе.

– Все сегодня заняты-перезаняты, – ворчала принцесса, как обиженный ребенок, которому не с кем играть. – Рения отправилась покупать себе новые тряпки. Ей, видите ли, мало тех, что есть. Даже Кашан удалился. Они с отцом совещаются по поводу войск братца.

Скорчив гримасу, Хасара перекинула через плечо взмокшую косу.

– Что-то случилось? – осторожно спросила Ириана.

– Мне он не сказал, – пожала плечами Хасара. – Но думаю, все-таки развяжет язычок. Тем более что Сартак помахал нам ручкой и на несколько недель улетел к себе в горы.

– Улетел? – переспросила Ириана.

– И не один. С капитаном Фелак.

Принцесса ехидно улыбнулась:

– Странно, что ты сейчас не в покоях господина Эстфола. Он явно нуждается в утешении.

Вот оно что!

– Когда они улетели?

– Вчера, под вечер. Несарина и словом не обмолвилась. Даже вещи собирать не стала. Оставила записку и взмыла в небеса. Вот уж не думала, что Сартак – такой обольститель.

Ириана не улыбнулась. Разгадка странного поведения Шаола была неожиданной и очень простой. Вернувшись утром, он прочитал записку Несарины. Остальное понятно.

– А откуда ты знаешь о записке?

– Так посланец рассказывал всем подряд. Конечно, не о содержании записки, а о том, что нашел ее в ящике, у выхода из гнезда. Записка была адресована господину Эстфолу. Вторую Несарина написала своей местной родне. Теперь мы хоть знаем, где они живут.

Ириана мысленно пообещала себе: более никогда не посылать во дворец сколь-нибудь значимых писем.

– Ты подозреваешь нечестную игру?

– Со стороны Сартака? – захихикала Хасара.

Ее вопрос был достаточным ответом.

Они приблизились к покоям принцессы. Слуги бесшумно распахнули двери и удалились, словно тени, на время обретшие плоть.

– Ты чего остановилась? – сказала Хасара, увлекая Ириану внутрь. – Пошли.

– Я принесла ему настой и совсем забыла напоить, – соврала Ириана, высвобождая свою руку.

Принцесса понимающе усмехнулась:

– Если услышишь что-нибудь интересное, ты знаешь, где меня найти.

Ириана кивнула и поспешила уйти.

В покои Шаола она не вернулась. Вряд ли за каких-то двадцать минут его настроение улучшилось. И потом, она бы не удержалась от вопросов о Несарине. Все могло кончиться его срывом и погубить достигнутые результаты. Трудно представить, куда бы это их завело. Явно не в самое лучшее место.

Но ее дар целительницы, оставшийся сегодня невостребованным, искал выхода. Ириана не могла сидеть сложа руки. Ей не хотелось возвращаться в Торру, читать или помогать другим в их работе.

Ириана вышла из дворца на пыльные улицы Антики. Ноги сами несли ее по знакомому пути. Даже в таком процветающем городе, как Антика, существовали трущобы. Они никогда не меняли своего места. В зависимости от правителя они либо разрастались, либо сужались.

При свете дня ей нечего бояться. Обитатели трущоб были неплохими людьми. Бедными – да. Отчаявшимися, впавшими в уныние. Считавшими, что мир давно забыл о них.

Ириана всегда помогала таким. Даже в Иннише.

Достигнув трущоб, она не раздумывала, где искать нуждающихся в помощи. Откуда-то слышался кашель, и она пошла на звук.

27

Трущобы Ириана покинула лишь на закате, успев исцелить шестерых.

У одной женщины обнаружилась смертельно опасная опухоль в легких. На вопрос, почему она не собралась сходить к целителю, женщина ответила, что работает с утра до позднего вечера и ей никак не выбраться. В тесном домишке трое детей мучились лихорадкой. Мать плакала от страха и отчаяния, а потом, когда стараниями Ирианы болезнь отступила, – от радости, благодаря ее и богов. Следующим был мужчина, неделю назад сломавший ногу. Безденежье не позволяло ему нанять повозку и доехать до Торры, а местный лекарь никуда не годился. Что же касается шестой пациентки…