Тёмных дел мастера. Книга четвёртая - Алексей Берсерк

— Да-да, ребята. Такие вот дела-а, — продолжил он лекторским тоном, откинувшись назад и положив ногу на ногу. — Первоначально число богов, создавших когда-то этот мир, было на целую треть больше, чем сейчас. Но впоследствии исторические хроники о них просто забыли. А в случае с Разаротом — так и вовсе вычеркнули, спустя пару веков после его неудачной попытки прорыва в этот мир… о чём вы, конечно, также ничего не знаете! Записи о настолько умопомрачительном событии ныне хранятся, наверное, только в Эргароте. Или в головах у тех, кто умудрился прожить больше пяти сотен лет.

Тут Альфред откровенно громко разгоготался и сделал непристойный жест рукой, после чего продолжил:

— Так или иначе, Разарот был когда-то очень могущественным, но ныне забытым богом творения. А ещё он был единственным богом, которому когда-либо поклонялись мои собратья. Древнейшие сказания, которые я только сумел найти в библиотеке Эргарота, говорят, что не кто иной, как именно бог Разарот сотворил мужской пол у всех живых существ, когда остальные боги настаивали на том, чтобы ограничиться только женским или общим полом. Он был богом, стремившимся творить формы существования в мире по собственному разумению, не считаясь с мнениями остальных богов-творителей. А ещё он принёс изначальный огонь в этот мир, даровав его эльфам, дварфам и гномам на заре существования этих народов.

И конечно, в наказанье за такое свободомыслие другие боги вскоре обвинили Разарота в том, что по его воле мужское начало якобы лишило всех существ совершенства, сделав их только слабее и разобщённее. Но что самое интересное: никто из обвинителей не осмелился бросить тогда Разароту вызов. Вот насколько сильнее прочих он был.

И всё же через некоторое время разразилась небезызвестная всем теологам Война Богов. Но вот что теологи посчитали удобным забыть — так это один гнусный переворот, в ходе которого обманом Разарот был загнан остальными богами в пространственную ловушку. И навеки приговорён к тому, чтобы, наблюдая за слабостями живых существ, воспроизводить и поглощать свою собственную сущность. Снова и снова. Снова и снова. Во веки веков.

Однако Разарот не смирился со своим проклятием и продолжал бороться с ним, чтобы однажды освободить себя. И тем не менее заключение его длилось не одну тысячу лет, прежде чем преданный своими собратьями бог решился наконец отомстить. Однажды, скопив все силы, что у него оставались, Разарот попытался преодолеть этот замкнутый круг, чтобы прорваться в мир богов и казнить там их всех до последнего. Но у него ничего не вышло, поскольку люди, занявшие к тому моменту активную доминирующую позицию в мире среди остальных живых существ, никак не могли прекратить совершать слабости, порождаемые их душами. По древнему приговору остальных богов эта людская слабость подрывала и силы Разарота. Тогда в порыве ярости Разарот решил проникнуть в мир людей, но не смог этого сделать. Небо раскололось пополам, и чёрное тело его сначала стало опадать вниз, а потом в объятиях оглушительного грома, ураганов и красных молний устремилось обратно наверх.

Но, покидая эту грань бытия, Разарот в последний момент оторвал от самого себя кусок плоти и создал таким образом своё бесполое дитя — воплощение его злобы на слабость людского мира. Которая, по его мнению, прежде всего происходила из предательской слабости остальных богов-творителей. Это дитя не имело имени и не могло быть названо, но оставалось столь же ненасытно, как и бесконечный голод Разарота, который тот всё никак не мог утолить, многие века производя и поглощая свою сущность. Поэтому дитя стало про́клятым, воплощая собой то самое проклятие, которому другие боги-творители некогда предали Разарота.

Но потом на какое-то время дитя Разарота исчезло, а люди всего мира стали называть эту попытку Разарота покинуть божественное узилище не иначе как божественным наказанием. Во всех религиях это событие хоть как-то да упоминается. Даже в религии нашего хаас-динца. Там оно называется Эталь хаши, если мне не изменяет память.

Правда, наказывать людей изначально никто не собирался. Целью Разарота было уничтожить человеческую слабость. И поскольку людской век слишком короток, а разум человека слишком скуден, чтобы уместить такие вещи в голове целиком, то вскоре прорыв Разарота стали интерпретировать в угоду тогдашним интересам разнообразных церквей и конфессий. А потом, когда богам стала неудобна такая компрометирующая правда, о нём и вовсе забыли. Точнее, вычеркнули эту историю из всех священных текстов, заменив на неясные эквиваленты, мутные выкладки, иносказания и тому подобное. Хотя, может быть, вовсе и не боги приложили к этому делу руку, а сами люди… Сейчас уже сложно разобрать.

Но что интересно: это дитя живо и по сей день! Просто призвать его могут лишь настоящие повелители магии. Такие, как я. А ещё уметь владеть «источником призыва» лучше, чем другие. Да и самому надо быть похожим на настоящего дьявола из преисподней, пожалуй… Каким был мой первый учитель.

Тут Альфред неожиданно замолчал, поспешно вспомнив о Джаргуле и его возможности колдовать заклятье «внутреннего зверя ужаса», как когда-то называл это Эргарот. Заклятие превращало чёрного колдуна в настоящее воплощение кошмаров, которое в случае Джаргула представляло собой исполинскую рогатую тварь в полной своей форме. Без сомнений, эта история каждый раз вызывала в Альфреде одни и те же будоражащие эмоции, но, несмотря на все попытки, самому молодому колдуну так никогда и не удавалось воссоздать данное заклятье на подобающем уровне. Не говоря уже о том, чтобы всерьёз думать о призыве проклятого дитя Разарота, умевшего в мгновение ока пожрать любую вещь или заклинание. А также снять всё отрицательное и положительное магическое воздействие с призвавшего, если сам чёрный колдун оставался достаточно крепок, чтобы совладать с такой тварью.

— Мне… — продолжил было Альфред, но почему-то вдруг снова осёкся, после чего резко повернул голову назад, выглянув из кибитки наружу.

Там, у горизонта над заброшенными полями, вот уже какое-то время висела небольшая тусклая звёздочка, которая выглядела почти натурально в утреннем небе, если бы не едва заметное её движение. Сомнений не оставалось: это был магоплан. Сделав усилие, молодой колдун ещё сильнее напряг глаза, направив в них больше тёмной магической энергии, чтобы разглядеть изображённые на летательном аппарате символы. Однако так ничего и не увидел: покрытие корпуса магоплана было совершенно однородным, если не считать стандартного набора окон, а также пару внешних гранджезлов, выкрашенных всё той же серой блестящей краской.

— Эге-ей! Похоже, твоё постоянное нытьё окупилось, библиотекарь! — заявил тогда молодой бунтарь, продолжая неотрывно смотреть на горизонт.

Бедный Вадикус с волнением крутанулся на месте и перевёл испуганный взгляд на Альфреда.

— Скоро здесь запахнет жареным, — добавил некогда столь уважаемый им беспринципный кумир, отчего Вад буквально почувствовал, как по лицу Альфреда вмиг расплылась кровожадная ухмылка, несмотря на то, что голова последнего была всё ещё повёрнута в сторону горизонта. — Что ж. Давно уже пора было им нас найти. И немного меня поразвлечь!