Глобалия - Жан-Кристоф Руфин

Байкал с интересом всматривался в толпу. Она состояла из мужчин и женщин, чьи костюмы, как обычно в антизонах, представляли собой странную смесь подручных материалов. Кожа, мех, железные кольчуги казались одновременно крепкими и невероятно хрупкими. На самом деле все эти одеяния защищали не больше, чем черепаший панцирь или звериные когти, и если в одиночном бою они еще могли что-то значить, то при столкновении с новейшим глобалийским оружием надеяться на них не приходилось. Скандинавы и африканцы, семиты и латиноамериканцы, русские и индусы, монголоиды и кельты стояли в зале плечом к плечу как живое свидетельство произошедшего в антизонах великого переселения народов. Когда первый оратор закончил свое страстное выступление, Елена сделала шаг вперед. Она стояла, упираясь руками в бока и слегка наклонив голову, выискивая глазами дикого быка, с которым ей предстояло сразиться на этой арене.

Восхищенный ее силой и неколебимым спокойствием, Байкал еще раз крепко пожалел, что придется разочаровать ее.

Но не успела она заговорить, как у одного из входов в огромный зал послышались крики и началась потасовка. Байкал, привыкнув к резким контрастам тьмы и яркого света факелов, в это время разглядывал зал. С невидимого свода свисали сложные балочные конструкции и грузоподъемные механизмы. Судя по всему; раньше в этой пещере располагались военные объекты. Не исключено, что это была одна из подземных авиабаз, построенных в те далекие времена, когда в антизонах еще существовали государства.

Между тем, казалось, порядок был восстановлен. Все взгляды снова обратились к подмосткам, и Елена еще раз попыталась было начать свою речь, когда с того же входа опять донеслись крики.

— Я должен видеть Елену! — прокричал кто-то, приложив руку ко рту.

Судя по глухим звукам, долетавшим с того же конца зала, потасовка возобновилась.

— Она перед тобой, — бросила Елена в темноту, откуда ее окликнули. — Что тебе нужно?

Тут в дальнем углу от входа отделился чей-то силуэт и двинулся в их сторону, проталкиваясь сквозь толпу. Непрошеный гость подошел к подмосткам. Одежда у него на плече была разорвана. Елена узнала в нем мальчика из приграничной деревни. Он слыл в своих краях лучшим наездником, а потому его часто использовали как гонца.

— Так что стряслось? — вскричала Елена.

Она спустилась к гонцу, и тот что-то сказал ей на ухо. Вынужденный перерыв затянулся, и толпа начала недовольно ворчать. Не обращая внимания на шум, Елена обернулась к Байкалу.

— Вы помните Тертуллиана, мафиози, которого бомбили глобалийцы, потому что он якобы помогал вам?

Байкал вздрогнул.

— Он велел передать вам, что держит в заложниках двух ваших помощников. Он говорит, что это приближенные к вам люди.

— Моих помощников? Он знает, как их зовут?

Елена повернулась к вестнику.

— Одного зовут Анрик, — отозвался мальчик.

— Я таких не знаю, — сказал Байкал с облегчением, радуясь, что это оказалось простое недоразумение.

— А второе имя?

— Второе... Второе... Господи, я так торопился сюда... Я тысячу раз твердил по дороге эти имена, чтобы не забыть...

Елена теперь думала только о том, как бы поскорее успокоить толпу и возобновить собрание. Что же касается Байкала, то он больше не сомневался, что тревога ложная. Они оба опять поднялись на подмостки. Елена зычным голосом восстановила некое подобие тишины и порядка и начала свой рассказ. Она поведала о случайной встрече Говарда и Байкала. «Впервые, — провозгласила она, — произошло воссоединение измученных ожиданием бунтарей, которые все это время сопротивлялись, как могли, и внутреннего врага Глобалии, выросшего в ее лоне». Елена говорила прямо и просто, без прикрас, обращаясь не столько к умам, сколько к сердцам своих слушателей. Байкал же бесцельно скользил взглядом по толпе. Когда же он случайно опустил глаза, то увидел стоявшего у подмостков мальчика-гонца, который делал ему отчаянные знаки. Байкал наклонился, а мальчик, ухватившись за край досок, вытянул шею и прокричал Байкалу на ухо:

— Второе имя!

— Ну же!

— Кейт.

С задних рядов еще доносились последние хлопки и восторженные крики. Но постепенно все стихло.

Байкал не обратил на это ни малейшего внимания. Он схватил гонца за воротник и с неожиданной легкостью втянул наверх.

— Повтори, что ты сказал! — прокричал он.

— Тертуллиан держит в заложниках Анрика и Кейт, — запинаясь, пробормотал мальчик. — Он грозится казнить их через три дня, если вы ему не сдадитесь.

Елена закончила свою речь и передала слово Байкалу. Тот долго стоял с отсутствующим взглядом, не в силах пошевелиться. В голове его лихорадочно крутились разные мысли. Но молчание Байкала лишь раззадорило слушателей, застывших в безмолвном ожидании. Все узнали в нем человека, чью фотографию без конца показывали по телевизору, и уже одно это произвело сильное впечатление на собравшихся. Хотя бунтари не привыкли ни с чем соглашаться без споров, им ничего не оставалось, как признать в немного неловком и даже застенчивом юноше, который стоял перед ними, Нового Врага Глобалии. Это почетное звание не могло не внушать уважения.

А Байкал тем временем позабыл обо всем на свете: о толпе, которая ждала, когда он заговорит, о том, что нужно предложить какую-то программу, утвердить свою власть. Он думал лишь о том, что Кейт сейчас в лапах Тертуллиана. Это придало особую силу его словам. Юноша заговорил загадочно и отрывисто, но с такой убежденностью, что не мог не увлечь за собой. Подойдя к краю подмостков и устремив взгляд в пространство, он проговорил глухим, словно во сне, голосом:

— Нам бросили вызов... Это чудовище... Мафиозный главарь...

По залу прокатился ропот.

— Гнусный Тертуллиан держит в своих лапах двух заложников. Он хочет, чтобы я сдался ему, своей жизнью выкупив их жизни.

Толпа кипела от возмущения.

— Он воображает, что имеет дело с одним человеком, — отчеканил Байкал. Он говорил все громче и увереннее, — но мы ответим ему все вместе!

Из темноты поднялся гул тысячи голосов. Бунтари в беспорядке устремились к выходу, готовые тотчас же схватиться за оружие и немедленно напасть на Тертуллиана. Елене пришлось употребить всю свою энергию, чтобы удержать толпу и убедить своих соплеменников действовать обдуманно, дождавшись команды.

А Байкал, который еще не успел до конца прийти в себя, так и не понял, что только что с блеском вышел из очень непростого положения.

ПОСЛЕ ГЛОБАЛИЙСКОЙ БОМБАРДИРОВКИ Тертуллиан оказался в полной изоляции. В антизонах у него не осталось не только друзей, но и информаторов. По мере того как шло время, а от Байкала все не было никаких известий, мафиози тревожился все сильнее и даже начал сомневаться, правильно ли он поступил, выдвинув свой ультиматум. Правда, он прекрасно помнил, что Патрик не высказал никаких возражений, услышав, что мафиози собирается использовать своих пленников как приманку, чтобы с их помощью заманить Байкала в ловушку. Это означало, что план во всех отношениях хорош. Мысль эта несколько успокаивала Тертуллиана, по крайней мере сначала. Но со временем он успел обглодать ее, словно кость, так что от нее в конце концов совсем ничего не осталось.