Дорога соли - Джейн Джонсон

Эта угроза была абсурдна и нелепа, но именно она подействовала на Мариату больше всего.

Она устало закрыла глаза и сказала так тихо, что едва услышала собственный голос:

— Хорошо. Я возьму Омара. Пусть моим мужем станет плотник Агерам.

Старуха вскинула на нее глаза, захихикала и проворчала:

— Журавля в небе хочет. Ей бы синицу в руках не упустить.

Но, увы, человек, посланный с этой вестью, вернулся ни с чем. По настоянию родственников, до которых дошел слух о положении Мариаты, Омар взял назад брачное предложение. Он послал к Усману с извинениями своего дядюшку.

— Омар очень сожалеет о том, что поставил юную госпожу в столь неловкое положение, но в данный момент он, к сожалению, не в состоянии жениться.

Этот дядюшка работал в аппарате главы местной администрации. Ему стукнуло где-то за сорок. Он был элегантно, даже щеголевато одет, тверд и немногословен. Этот человек пожал Усману руку, повернулся на каблуках и был таков.

Айша, которая подслушивала за дверью, рассвирепела. Наконец, не в силах выносить слезы, ругань и визг жены, Усман отказал дочери в праве выбирать. На следующий день мачеха продала ее мяснику.

В ту ночь Мариате приснился сон.

Она видела какую-то незнакомую женщину, и время во сне оказалось другим, не тем, в котором жила Мариата. Эта особа отличалась высоким ростом, внушительностью, прямым носом на красивом и властном лице. На ней было длинное темное платье, но голова непокрыта. Черные косы ниспадали по спине до самого пояса. В мочках ушей висели тяжелые серьги с изумрудами. Ее тонкие руки украшали браслеты: девять золотых на одной и семь серебряных на другой. На шее висело ожерелье с очень крупными бусами. Такие же красовались и на ее поясе. Бусины были сделаны из сердолика, агата и амазонита. Женщина повернулась, и взгляд ее черных блестящих глаз, живой и ясный на фоне ярко освещенной бледной кожи лица, пронзил Мариату насквозь.

— Меня тоже пытались продать, — сказала она.

Женщина говорила на языке тамашек со странным акцентом, как-то нараспев, но Мариата хорошо ее понимала, это был язык народа покрывала.

— Меня хотели заставить выйти замуж против моей воли. За сына римского наместника, можешь себе представить? Хотели, чтобы со мной лег чужеземец, говорили, что для нашего рода большая честь породниться с римлянами. С нашими угнетателями! — Она тряхнула головой, и черные косы взлетели над ней, как змеи. — Я отказалась, и тогда меня наказали. Заперли под замок и сказали, что будут держать до тех пор, пока я не соглашусь. Я притворилась, будто устала сопротивляться, и согласилась выйти за него.

— Что же было потом? — спросила спящая Мариата, хотя ответ уже знала.

Лицо незнакомки стало расплываться, бледнеть, утратило четкость, потом вдруг снова прояснилось, и Мариата увидела, как в нем проступают черты ее матери. Вслед за этим подбородок и нос вытянулись, кожа лица покрылась сеткой морщин, и она увидела свою бабушку. Да-да, это ее орлиный нос и проницательные умные глаза. На лице незнакомки и дальше одно за другим продолжали сменяться черты других женщин, все быстрей и быстрей, молодых и старых, но в них сохранялось неизменное сходство: властный взгляд темных глаз, черные брови вразлет, резкие черты, унаследованные и самой Мариатой.

— Я ушла из Имтегрена и отправилась туда, где не ступала нога человека, — продолжала Тин-Хинан. — Я шла через открытые пространства, через саванну, пересекла пустыню, все шла и шла, пока не добралась до гор. Чтобы совершить этот переход, мне понадобилось несколько месяцев, и в конце странствия я поставила шатер у подножия великого Хоггара. Там, где я остановилась, от меня пошло новое племя: амазиген, свободный народ. Он твой, наш с тобой. Дорожи свободой, Мариата, не позволяй, чтобы тобой торговали, не допусти этого позорного замужества, не отдавай своего ребенка в руки этих людей. Помни о своем достоинстве, собери все свои силы. Ты плоть от плоти моей, в твоих жилах течет моя кровь. В тебе живет моя душа, ты несешь ее в своей груди. Где ты, там и я. Так было со всеми женщинами нашего рода, твоими устами говорю я, в тебе мое могущество, моя сила. Настало время, когда ты должна пойти по моим стопам, проделать такое же странствие, которое когда-то совершила и я. Теперь это будет сделать труднее, особенно для тебя. С тех пор пустыня широко раскинула крылья, а ребенок, которого ты носишь, порой будет казаться тебе не благословением Божьим, а обузой. Но помни: на каждом шаге пути я буду с тобой.

Сон, в котором Мариата видела Тин-Хинан, не давал ей покоя, словно вечно недовольная и ворчливая бабушка. Каждый день он стоял перед ней грозным перстом, не позволял забыть о ее ужасном, безвыходном положении и побуждал к решительным действиям. Впрочем, особенно подталкивать Мариату не было необходимости. Она и так прекрасно знала, что ей придется покинуть дом Саари, Имтегрен, да и вообще весь этот так называемый цивилизованный мир. Сделать это нужно будет быстро, прежде чем ее отдадут за мясника. Инстинкт подсказывал ей, что надо как можно скорей собрать свои нехитрые пожитки и ранним утром, пока все спят, встать и просто уйти, но она понимала, что так у нее ничего не выйдет. Один раз, когда Мариата впервые отправилась в пустыню, она уже совершила такую ошибку и больше не допустит ничего подобного. Теперь ей надо быть хитрой, все тщательно обдумать и спланировать.

Это твердое решение, неотделимое от ее натуры, вселяло в Мариату уверенность и надежду на будущее. Оно сияло в душе молодой женщины, словно невидимая копия амулета, доставшегося ей от Амастана и хранящего ее от страшного будущего, которое ждало бедняжку в доме мясника. Да и сам амулет оберегал туарегскую принцессу от злых сил всей Вселенной.

Был уже назначен день свадьбы. Здесь Мариату ждала первая небольшая удача, поскольку нужно было подождать, пока приедут из Касабланки двоюродные братья мясника и тетя из Марселя. На самолете она не полетит, поскольку этот способ передвижения чужд человеческой природе, а путешествие по морю займет некоторое время. Айша была недовольна и старалась убедить мясника сначала сыграть свадьбу, а потом уже устроить особый праздник для родственников, но это предложение удивило и даже обидело его.

— Что вы такое говорите? — заявил он, надувая щеки и шумно выпуская из них воздух. — Разве есть какая-нибудь причина для такой спешки?

Айша уверила его, что ничего подобного нет, просто это время года самое благоприятное для прибытия родственников, особенно тех, кто уже не молод. Ведь через месяц по ночам станет резко падать температура, а это вредно для организма. Потом она отправилась на базар и принялась искать там кору корня хлопчатника, используемую для искусственного прерывания беременности. Старый торговец лекарствами, к которому обратилась Айша, сначала притворился, что не расслышал ее просьбы, и стал предлагать змеиную кожу, предохраняющую от всех болезней, сушеных хамелеонов и лапки ящерицы, помогающие от сглаза, а также ястребиный корень и волчий лук.