Дорога соли - Джейн Джонсон

— Если ты хочешь провести остаток дня, играя в вопросы и ответы, то я могу и передумать.

Но Мариата стояла на своем.

— Я хочу знать ваши мотивы, — твердо сказала она, с вызовом выставив подбородок.

Глаза торговца красноречиво указали на ее живот.

— Я не большой знаток женщин, но пересекать пустыню одной, в твоем… положении! Если я не сделаю этого, то на моей совести будет не одна смерть, а целых две.

— Глаза у вас, я вижу, острые, как у орла, — вспыхнула Мариата. Застигнутая врасплох собственной гордостью и крайней нуждой, она закусила губу и продолжила: — Мой отец женился во второй раз, на женщине, живущей в этом городе. Она все время пыталась избежать позора, избавиться от беременной падчерицы. В конце концов ей удалось продать меня мяснику.

Старый торговец с шумом втянул в себя воздух.

— А отец позволил тебе это?

— Он во всем слушается свою жену.

— Они отправятся за тобой в погоню?

Мариата даже не думала о такой возможности. А ведь действительно, отправятся или нет? Отец вряд ли, поскольку Айша будет счастлива, когда Мариата исчезнет из ее дома, но как насчет мясника? Обнаружив, что невеста сбежала, он будет выглядеть круглым дураком. Трудно представить, что этот тип легко перенесет такой позор.

— Кое-кто может, — сказала она.

— Женщины нашего народа горды и отважны, — немного подумав, кивнул старик, — но даже для самой Тин-Хинан такое путешествие было бы тяжелым и рискованным. Опасностей на дороге будет много, причем самых неожиданных. Между Марокко и Алжиром теперь вспыхнули пограничные разногласия, их называют войной в песках. Надо точно знать, где переходить с одной территории на другую, если не хочешь попасть в лапы солдат. По-моему, встречи с ними надо избегать, особенно женщине, которая путешествует одна. К несчастью, они рыскают не только в приграничных районах. Их машины можно встретить возле всех главных дорог, ведущих в Тиндуф. Если хочешь путешествовать более или менее безопасно, нужно хорошо знать караванные тропы и скрытые колодцы.

Мариата молча усвоила сказанное и вспомнила, что в последние дни она и вправду слышала разговоры об этом конфликте, просто не очень обращала на них внимание.

— Мне совестно просить человека, который только что вернулся из долгого путешествия через пустыню, сопровождать незнакомую ему женщину, да еще опять туда же, в пески.

— Еще раз говорю: если я отпущу тебя в Сахару одну, это будет давить мне на душу тяжким грузом до тех пор, пока Аллах не призовет меня к себе.

— Но почему вы это делаете? Ведь я вам совсем чужая, — настаивала Мариата.

— Люди покрывала — один народ, несмотря на вековые племенные разногласия, — улыбнулся старик. — Если ты скажешь, как тебя зовут, а я назову свое имя, то мы больше не будем друг другу чужими. Я Атизи, сын Байе, из племени кель-рела.

Значит, кель-рела. Некоторые зовут их козьим народом и смотрят на них свысока из-за низкого происхождения.

Молодая женщина прижала ладонь к сердцу и назвалась:

— А я Мариата, дочь Йеммы, дочери Тофенат, ничтожный потомок нашей матери-прародительницы. В одной из версий истории моих предков упоминается о том, что Тин-Хинан проделала странствие в Хоггар со своей служанкой Такамат, от которой пошел род кель-рела. Говорят также, что история может неожиданно повторяться, рука судьбы способна проделывать с нами подобные чудеса почище любого волшебника.

Глаза старого торговца на мгновение ярко вспыхнули. Он медленно склонил голову, как бы задумавшись над запутанными тайнами Вселенной.

На юге Марокко ночь наступает быстро. Кажется, минуту назад весь мир вокруг был залит алым светом, каждый камень, куст и неровность на поверхности земли купались в этом игривом пламени, и вот зловещий глаз солнца меркнет и исчезает, унося за собой все цвета радуги. Все вокруг окрашивается в один безрадостный серый тон.

Мариата тряслась и раскачивалась из стороны в сторону на спине покорного животного. Ее позвоночник с непривычки болел, копчик больно упирался в твердый тюк, на который она взгромоздилась и так крепко вцепилась в поперечину старинного деревянного седла, что побелели костяшки пальцев. Впереди ехал Атизи, сын Байе. Он сидел высоко и прямо, словно сросся со своим верблюдом, да и с остальным миром тоже составлял единое целое. Ощущая неудобство, молодая женщина всякий раз напоминала себе о том, какая судьба ждала ее в Имтегрене. Словно по волшебству, спина женщины выпрямлялась, боли исчезали хотя бы на какое-то время.

Так, медленно, без остановок, они ехали уже часов пять мимо низких песчаных холмов, пыльных пальмовых рощ, через заросшую кустарником и низкорослыми деревьями местность, лежащую к югу от плато Тафилальт. Наконец путники оказались в долине, через которую тысячи лет шли караваны от пустыни к морю. Это был широкий и глубокий коридор, прорубленный в известняке. В ямах, заполненных водой, отражалась луна, мерцавшая сквозь тихо покачивающиеся листья пальм. Они миновали множество небольших селений, золотистые огоньки которых еще более подчеркивали темноту, и под стеной какой-то разрушенной крепости увидели людей, сгрудившихся вокруг небольшой жаровни и готовящих себе вечернюю трапезу. Запах еды достиг ноздрей Мариаты, и она вдруг почувствовала, что очень проголодалась. Атизи тихим, спокойным голосом поприветствовал их. Те ответили, проводили их взглядами, с любопытством рассматривая бледный овал непокрытого лица Мариаты, и снова вернулись к своим горшкам.

— Может быть, мы хоть немного отдохнем? — Собственный голос показался Мариате чужим, прозвучавшим так же заунывно, как крик совы.

Повисла долгая пауза, еще более подчеркивающая тишину, обступившую их.

— Вести имеют обыкновение находить тех, кто в них нуждается, — наконец произнес старый торговец. — Если ты не хочешь, чтобы тебя отыскали и вернули обратно в Имтегрен, то мы должны уехать от Тафилальта как можно дальше.

Когда они все-таки остановились на ночевку, Мариата долго не могла уснуть, хотя смертельно устала. Подстелив грубую попону из верблюжьей шерсти, она лежала на спине и смотрела в небо. Где-то там находился теперь ее Амастан. Его дух странствовал по огромному черному небу и сейчас видел ее. Мариата вглядывалась в созвездия, стараясь отыскать след мужа, но те светили холодно, бесчувственно и ничем не выдавали его присутствия. Потом она, должно быть, ненадолго уснула, потому что, когда снова пришла в себя, увидела, что звезды сместились в сторону, а часть неба побледнела. Неподалеку шевелились и храпели верблюды. Когда на востоке над линией горизонта показался край солнца, один из них медленно поднялся на ноги, словно понимал, что отдых закончился и скоро надо будет снова отправляться в путь.

Атизи удивил ее тем, что развел небольшой огонь, сварил кашу и принес ей полную миску, а сам отошел в сторонку, чтобы не мешать Мариате есть. Ведь даже в пути мужчинам и женщинам не подобает вместе принимать пищу и даже смотреть друг на друга во время трапезы. Каша оказалась гораздо вкусней, чем она ожидала, горячей и аппетитной, приправленной ароматным перцем. Голод Мариаты из-за утренней прохлады совсем разыгрался, поэтому справилась она с ней быстро.