Лето Гелликонии - Брайан У. Олдисс

Облачная дымка в небе заслоняла землю от жара Фреира, который, на взгляд чужеземца, в полдень стоял в этом северном небе странно высоко. В городе пахло гарью. Несмотря на то, что леса Сиборнала сравнительно с дикими джунглями Кампаннлата выглядели худосочно-редкими, страна обладала богатейшими запасами угля, торфа и металлических руд. Выплавка металлов из руд производилась на небольших заводиках, разбросанных по всему городу. Каждый металл производили строго в выделенном для этой цели районе. Выплавленный металл очищали, прокатывали и ковали, вокруг фабрик теснились вспомогательные производства со своими рабочими и рабами. За последнее поколение выплавка металла стала обходиться дешевле, чем заготовка дерева.

– Наш город очень красив.

Спутник госпожи Пашаратид наклонился к кампаннлатцу, чтобы поделиться с ним своими впечатлениями.

СарториИрвраш кивнул, но промолчал - он казался себе странно маленьким и беззащитным, озирался настороженно, дышал неглубоко, пугаясь посторонних запахов.

Из окна экипажа он взирал на спланированный в виде «половинки колеса» Аскитош. Великолепный собор служил осью колеса. За полукругом домов шел полукруг полей и ферм, потом снова дома, опять полукругом, и так до бесконечности, раз за разом, подавляя кампаннлатца невероятным размахом.

Конечной целью поездки в металлическом экипаже стало строгое монументальное здание, похожее на огромную коробку, с окнами в виде высоких вертикальных щелей. Двойные входные двери здания были из металла; над дверями висела вывеска с надписью: «Первый коллектор, сектор шестой». «Коллектор» на поверку оказался помесью гостиницы, монастыря, мужского и женского, школы и тюрьмы, насколько сумел разобраться СарториИрвраш, когда, осмотрев свою похожую на камеру комнату, прочитал висящие в рамке правила проживания и распорядка.

Из распорядка дня следовало, что приемов пищи два, в двадцать минут пятого и в девятнадцать часов, что молиться можно (по желанию) каждый час в церкви на верхнем этаже, что доступ в сад для отдыха и медитации возможен в течение всего дня, что наставления (что бы это значило?) можно получить в любое время и что для того, чтобы покинуть здание, любой проживающий сначала должен получить разрешение.

Вздохнув, СарториИрвраш вымылся и в сумрачном расположении духа уселся на узкую кровать. Гостеприимство ускутов, как и многое в них, было энергичным и беспокойным, и уже довольно скоро в его дверь постучали, советника вызвали из комнаты и препроводили на банкет.

В длинный и приземистый пиршественный зал свет проникал только через окна - выглянув, можно было различить оживленную толпу на улице. Паркетный пол не был застелен коврами, а основным предметом роскоши, даже несколько преувеличенной, был огромный гобелен, висящий напротив двери на дальней стене; там на алом фоне было выткано Великое Колесо, влекомое по небесам гребцами с блаженными улыбками на лицах и в лазурных одеждах к колоссальной фигуре Матери, из чьих ноздрей, рта и грудей на алый небосклон изливались потоки звезд.

Потрясенный СарториИрвраш не в силах был отвести от гобелена глаз, а руки у него так и чесались - до того ему хотелось черкнуть несколько слов в верной книжице или хотя бы набросать рисунок, но это ему не удалось, так как, едва ступив в зал, он был немедленно представлен дюжине незнакомых ему сиборнальцев, встретивших его за столом стоя. Его имя было официально объявлено, после чего госпожа Пашаратид поочередно представила ему присутствующих. Бывший советник протянул по кампаннлатскому обычаю руку для пожатия, но никто не ответил на его приветствие: не в обычаях этой страны было при встрече касаться руки другого человека, если тот не входил в родственный клан или семью.

Вникая в речь госпожи Пашаратид, СарториИрвраш пытался запомнить называемые ему звучные, но непривычные для слуха имена, но из всего перечисленного в памяти у него твердо запечатлелось только «Оди Джесератабхар», и то лишь потому, что имя это принадлежало затянутому в сине-серую униформу адмиралу воинов-священников, причем даме. Госпожа адмирал была по-своему красива суровой красотой, ее светлые волосы были заплетены в две тугие косы, уложенные конусами, суживающимися кверху наподобие рогов, что придавало ей, с точки зрения борлиенца, одновременно внушительный и комичный вид.

Приветливо-вежливо улыбнувшись кампаннлатскому гостю, присутствующие принялись рассаживаться за столом, огласив своды зала скрежетом металлических ножек стульев по голому полу. Как только трапезничающие уселись, наступила тишина, в которой председательствующий обладатель сана, поднявшись с места, прочитал молитву. Все остальные слушали священные слова молча, сосредоточенно, приложив ко лбу указательные пальцы, и, по-видимому, молились про себя. Желая проявить уважение, СарториИрвраш сделал то же самое. Застольная молитва читалась на быстром и трудноразличимом сибише, с частым использованием настоящего продолженного, условно-неизменного, прошлого-в-настоящем, переходного и прочих времен, предназначенных всеми возможными способами передать благодарность Азоиаксику Единственному. Длительность молитвы возможно должна была означать отдаленность Бога от молящихся.

Когда наконец молитва закончилась, девушки-рабыни подали разнообразные кушанья, по преимуществу вегетарианские, за исключением рыбы, представленной в широчайшем разнообразии и поданной на сырой или же только что сваренной съедобной морской траве множества сортов. К кушанью были предложены фруктовые соки и алкогольный напиток под названием йудл, который гнали из морской травы.

Больше прочих СарториИрврашу понравилось блюдо, которое он откушал с истинным удовольствием, - церемонно поданное изжаренное целиком на вертеле животное, которое он, распробовав, принял за свинью. Сверху жареное мясо покрывал восхитительный сметанный соус, запекшийся корочкой. Председательствующий, назвавший кушанье «древесным браем», лично отрезал советнику лучший кусок грудинки. Лишь по прошествии нескольких дней советник случайно узнал, что в действительности «древесный брай» не что иное, как жареный нондад - традиционный ускутский деликатес, подающийся к столу только чтобы попотчевать уважаемых гостей.

В самый разгар трапезы госпожа Пашаратид обошла стол и приблизилась к стулу СарториИрвраша.

– Госпожа адмирал воинов-священников сейчас выступит с небольшим сообщением, касающимся вас, - шепнула жена посла. - Хочу предупредить: обращайте на ее слова поменьше внимания и не принимайте их близко к сердцу. Я знаю, вы человек разумный и знаете цену словам. Тем не менее я не хочу, чтобы вы, услышав то, что вскоре, вероятно, прозвучит, затаили на нас злобу и тем более считали, будто я коварно заманила вас в стан неприятеля.

Услышав подобное, бывший советник немедленно встревожился и даже уронил нож на тарелку.

– О чем вы? Что такое она собирается сказать?

– Госпожа адмирал собирается сделать важное заявление касательно участи вашей страны и моей. Позже Оди Джесератабхар отдельно посвятит вас во все детали. Сейчас же я прошу вас помнить о том, что я привезла вас сюда без злого умысла, желая хоть как-то загладить вину мужа, запятнавшего славное имя своей отчизны, перед вашей родиной. Насколько я поняла, вы не испытываете к ЯндолАнганолу теплых чувств - не забывайте же об этом, и тогда вам будет легче перенести услышанное.