Красные карлики - Александр Белаш

– А сколько «завещал» бинджи?

– Пятьдесят тысяч.

– Ой, боже ты мой! я выложил шестьсот тысяч за артона и пятьдесят тысяч за обезьяну – да ни одна обезьяна столько не стоит! – а они являются ко мне живые, как ни в чём не бывало!.. Руна, Руна, вы понимаете, что в моём лице плюнули в душу всему страховому бизнесу?!

Он упёр в стол костяшки пальцев, совсем как Кермак.

– Вы не так долго у меня работаете – вы не видели, как начиналось дело. Я рыл, как собака, чтобы создать здесь нормальное страхование. Известно ли вам, чем было и чем до сих пор является государственное страхование на Планете Монстров? Это – большая задница! Простите за выражение, Руна!

Френкель пошёл по кабинету кругами, беспокойно жестикулируя и вскрикивая.

– Это просто тьфу! Я помню, я прекрасно помню, как врач муниципальной больницы поставил подряд двадцати алкоголикам диагноз «рассеянный склероз». Двадцати трясущимся от локи и денатурата алкоголикам! то ли он с ними спелся, то ли спился до потери квалификации, но платить должен был я! Я нанял детективов, они выслеживали этих пьяниц по барам и локериям, пока не доказали с видеодокументами, что те пьют, пьют, пьют, как будто в горле у них прорва! Я поставил вопрос жёстко – или они много доплачивают за риск пьянства, или страховки аннулируются. Я через суд разорвал девятнадцать полисов! но один пил тайком и таки выбил страховку за свою мнимую болезнь. И представьте – получив деньги, он пил месяц ПМ без роздыха, пока не сдох! Какое железное здоровье надо иметь, чтобы так пить! Ни мне, ни вам такой подвиг алкоголизма не по плечу… А врача просто перевели куда-то на рудник. Воображаю себе, как он там лечит!.. Я построил, – снова навалился он на стол, – единственную на планете детскую больницу. Результат? мне поставили в вину – почему я не построил их дюжину, в каждой префектуре по штуке! Я построил клинику всех цивилизаций – меня обвинили в том, что она маленькая. Я ввёл страхование по беременности и родам, потому что хвалёная прививка не даёт полной гарантии – но акушерский центр мне не позволили построить! Он-де не нужен! он не вписывается в демографическую концепцию ГенКома УППМ А шестьдесят семь борделей Купер-Порта в неё вписываются! Френкель – дурень! Френкель не понимает нужд людей! В шею Френкеля! даёшь зелёный свет подпольным абортмахерам! Теперь ещё и Фонд в роли вурдалака. Они же выживут меня. И вы, Руна, пойдёте лечиться в муниципальную больницу. Хотите туда?

– Нет! – не раздумывая, выпалила Руна, как на экзамене по корпоративной лояльности. Когда у неё по приезде где-то что-то зачесалось, она пошла к муниципальному гинекологу – воспоминания об этом переполняли её ужасом, который она собиралась пронести через всю жизнь. Работа у Френкеля с надёжным соцпакетом была подлинным спасением.

Френкель провалился в кресло, как задумчивый поэт – свесив нос и прядь волос, отклеившуюся от потного лба.

– «В этом безумстве есть система» – кто сказал, Гамлет или Полоний?.. впрочем, не важно. Внешне схема завещаний логична, но на деле не выдерживает критики. Я практик, а следовательно – циник и скептик. Я не верю в щедрые пожертвования от тех, кто сам нуждается. Доброе дело лишь тогда оправдано, когда приносит не меньше двадцати процентов прибыли, хотя бы в виде налоговых скидок. Будь я учёным ослом, я бы профинансировал научное исследование на тему «О взаимосвязи альтруизма и скоропостижной смерти», а материал привлёк бы из архива «Статис» – семьдесят девять примеров клинического идиотизма, завещания Фонду со смертельным исходом. По итогам поднял бы страховые взносы всем добрякам и гуманистам – пусть платят за риск. А вы что скажете?

– Разброс сроков – от тридцати шести до восьми суток – кажется мне случайным. Как-то плохо верится, что рядовые граждане обретают ясновидение и предчувствуют скорую кончину.

– Вот-вот! Разумнее предположить обратное – кто-то планирует эти кончины и задним числом изменяет завещания, используя благовидный предлог – пожертвование. Но каков масштаб! каков охват! в этом чувствуется административное мышление. На Планете Монстров две реальные силы – гражданская власть и армия; армия отпадает – значит… И этот могильник, Rex-417… Зловещая связь. А сам метод не нов. История страхового дела, Руна, пестрит образцами корысти и обдуманного душегубства. Мужья страховали жён, потом травили их. Судебная токсикология тогда была в пелёнках, мышьяк от стрихнина отличить не могла. Понимаете, откуда пошёл обычай молиться перед едой?.. Но то одно, два, самое большее пять-шесть убийств, а не семьдесят девять…

Я хочу вернуть свои деньги, – тихо и раздельно произнёс он после паузы, сложив пальцы замком и глядя на их побелевшие суставы. – Я не хочу, чтоб это продолжалось.

– Я могу составить план расследования, – предложила Руна.

– Спасибо, голубушка, я в вас не сомневаюсь, но здесь главным будет кадровый вопрос. Помните, я говорил вам о дознавателях, что не задерживаются у меня? Семьдесят девять трупов и двое живых, но вычеркнутых. Если дело раскрутится, полетят головы. Не с плеч, так с должностей. Надо чётко предвидеть последствия. Кроме Фонда, мы получим целый набор влиятельных врагов. Кто крышует Фонд – знаете?

– Префект?

– Да, он может быть заинтересован. Глава Фонда – какая-то бабёнка, подставная клуша; постоянно о детях квохчет, но никак яичко не снесёт. Вряд ли она снимает пенки с варева. Шеф департамента соцзащиты – уже фигура, с ним трудно будет сладить. Такого можно брать за жабры, только имея полную руку козырей. Чем взяться и отступить, лучше и не браться. Как, готовы возглавить операцию?

Руна промолчала. Префект, директор департамента – тузы, люди в силе. Это не алкашей с видеокамерой выслеживать и не Яджуманя пугать.

– Этот ваш парень, Кермак… Кажется, у него не только кости железные, но и нервы крепкие. Умеет настоять на своём. Он способен испортить аппетит не только мне. И у него большой плюс перед всеми частными детективами – de jure его не существует в природе. Но сперва подготовьте всю документацию но делу. Не дайте Кермаку уйти от нас, порвать с нами связь. Используйте что угодно – лесть, кокетство; даю вам карт-бланш, чтобы удержать его.

– Начну с космической фотосъёмки, – объявила Руна, втайне довольная, что Бер не потребовал от неё стать дознавателем в приказном порядке. – Надо определиться с объектом G-120. А вас, патрон, я попрошу выяснить по своим каналам, что за человек Морис Мийо.

Когда он был маленьким, он боялся Смотрящего Из Тьмы. То, что в гардеробной комнате сидит Смотрящий, не вызывало никаких сомнений. Если есть закрытая комната без окон, там должен быть кто-то – большой, зловещий, молчаливый. Затаив страх, мальчик стал вести со Смотрящим мысленные игры – не нападать, не пытаться спугнуть Его, а незаметно проникнуть в Него и завладеть Им изнутри. Это было жутко, но интересно – стать Смотрящим Из Тьмы и Ею глазами видеть себя, своих родителей.

Затем он решился покинуть гардеробную и выйти из дома в оболочке Смотрящего. Ночью, невидимо, в магической шляпе и длинном таинственном плаще волшебника. Подглядывать, подслушивать, скрываться и упиваться своей незримостью, когда тебя как будто нет, но ты видишь всех и всё, что люди делают наедине с собой. Оказалось, что плащ и шляпа Смотрящего позволяют входить в любое запретное место и раскрывать какие угодно секреты. Например, та девчонка из класса J, которая ему понравилась – её не спасут ни запоры, ни двери. Можно коснуться её волос, вдохнуть её запах. Мальчик рос, и его монстр из гардеробной становился сильнее и решительней. Для него не существовало недозволенных поступков.