Ремесло Небожителей - Игорь Вереснев

– Ну эта… слушаю я, – разнёсся по мостику знакомый голос.

– Называться надо, когда отвечаешь! Помощник капитана Кветтина Бобырева с тобой говорит! – Девушка повернулась к другу. – Видишь, работает всё.

Трай поспешно подкатил и своё кресло к радиопередатчику:

– Что там у вас в саду?

– Всё выполнили, что велено. Прислужниц собрали, стёртышей одели и накормили. Только они не стёртыши, нормальные все сделались. Двадцать семь парней и пять девок. Девки плачут, домой просятся, в Наземье. Парни тоже чуть не плачут. Прислужницы интересуются, как им быть, что делать, кого слушаться. А мы и не знаем. Капитан, что делать-то будем?

Откуда ему знать, что делать?! Одно понятно: худшие подозрения подтверждаются, раз стёртыши не стёртыши больше.

– Госпожа Эдаль не приходила? – спросил.

– Нет. Мы думали, она у вас на мостике.

Если бы! Трай лишь вздохнул. Когда-то он радовался, узнав, что Эдаль не знатная дама, потерявшая счёт менам, а такая же беднорождённая, как он сам. Теперь хотелось, чтобы она была на много жизней старше и мудрее. Да чтобы просто была рядом!

– Трай, так не бывает… – В голосе Кветтины звенели растерянность и страх.

– Чего не бывает?

– Вот этого, – она ткнула пальцем в большой дисплей.

Картинка двигалась снизу вверх, словно кто-то проматывал спрятанное за рамой огромное полотно. Вот синяя извилистая полоска Княж-реки коснулась обреза, исчезла. Вот и Верхний Город уплыл вслед за ней, и большую часть полотна уже занимали пустынные осенние поля. Картинка двигалась всё быстрее, а на пульте одна за другой вспыхивали ярко-алые лампы.

Трай сполз с кресла, чувствуя, как ватными делаются ноги. Он уже понимал, что происходит, но не хотел в это верить. Метнулся к двери.

– Трай, ты куда?!

– Эдаль искать! Может, она возле портала? Я поищу! А ты продолжай вызывать Наземье!

– Трай, мне страшно!

Ох, а как страшно ему!

Если бы кто-то сказал Ламавину неделю назад, что будет он шествовать по коридорам великокняжеского дворца, да ещё в окружении самых главных командиров стражи, – не поверил бы! А поди ж ты, исполнилось.

Бед-Дуар шёл впереди их маленькой процессии. Он так и не переоделся, по-прежнему был в грязном, порванном, измазанном кровью мундире небесного блюстителя. Но с первого взгляда становилось понятно – он главный, а вовсе не наряженный по всей форме бравый полковник. Стражников во дворце было полно, и все они вытягивались по стойке «смирно», завидев генерала, безропотно распахивали двери. Полковник хмурился, но сделать замечание подчинённым не смел.

У последней двери они остановились. Офицер стражи, молодой, высокий, светловолосый и голубоглазый, – личный телохранитель великой княгини! – вскочил из кресла при приближении командиров.

– Что там? – Бед-Дуар кивнул на скрытую за портьерой двустворчатую дверь.

– Её величество почивает.

– Уверен? Она одна там?

Удивлённый офицер смутился:

– Так точно…

Бед-Дуар кивнул. И шагнул прямо к двери, протянул руку, готовясь её отворить.

– Э-э-э… Ваше превосходительство, но… – Рука телохранителя легла на эфес шпаги. Впрочем, уверенности в этом движении не было.

– Майор, отставить, – тихо одёрнул его полковник.

Великая княгиня не спала. Она крутилась перед огромным, два метра высотой, зеркалом. Босая, в одном пеньюаре, зато все пальцы в перстнях, руки в браслетах, на шее столько ожерелий намотано – как не надорвётся! Смогла бы, она и все серьги одновременно на уши навесила бы, а так – по очереди примерять приходится. На столике, на креслах, – на полу даже! – стояла добрая дюжина шкатулок с распахнутыми крышками.

Женщина так увлеклась своим занятием, что не заметила вошедших к ней в будуар мужчин. С минуту они стояли, наблюдая. Затем полковник деликатно кашлянул. Княгиня обернулась, и восторг на её лице сменился ужасом. Она замерла на миг, потом принялась лихорадочно срывать перстни, браслеты, рассовывать по шкатулкам, залопотала на незнакомом Ламавину писклявом языке. Офицеры переглянулись. Полковник нерешительно выступил вперёд:

– Ваше величество, что с вами?

Женщина залопотала ещё быстрее, начала низко кланяться, отчего крупные круглые груди её выскочили в разрез пеньюара. У Ламавина от подобного зрелища дух захватило. Вспомнился сон недавний – может оттого, что на девицах, «цехмейстеру» прислуживавших, одёжка такая же полупрозрачная была, вроде пеньюара княгини? Пробормотал ни к селу ни к городу:

– Госпожа Мьянка уважает бергамот из Путхена…

Офицеры удивлённо оглянулись на него. Но самое неожиданное: женщина вдруг замолчала, перестала кланяться. Неуверенно произнесла:

– Мьянка из Путхена… бергамот собирать… я твой слова понимать!

– Чиво? – вылупился он на женщину.

– Мьянка из Путхена! – Та ткнула себя пальцем в грудь. – Я не воровать! Я честный! Я лететь в Небесный Город на мена, там спать, здесь просыпаться. Ничего не понимать!

Несколько секунд длилось замешательство. Затем Ламавин расплылся в улыбке, повернулся к Бед-Дуару:

– Господин генерал, я понимать… тьфу ты, уразумел я! Это ж менщица госпожи великой княгини, она её из какого-то Путхена привезла. Всё, как Ард говорил, видите?

Генерал кивнул.

– Вижу. Только не в Путхене княгиня её приобрела, а в Небесье… но это не важно. – Он внимательно взглянул на женщину. – Значит, ты ничего не помнишь, что после мены было?

– Не помнить…

На лице женщины проступило изумление. Она обвела взглядом комнату, разостланную постель под балдахином, шкатулки. Затем – по очереди – мужчин. И прошептала:

– Помнить… спальня великий княгиня Бриана. Это дворец, Княжград, Тарусия, правильно? Ты – генерал Бед-Дуар. – Она хихикнула: – Княгиня Бриана любить спать с тобой. Раньше, давно. Потом – не любить, надоесть.

Охнула, сообразив, что сказала лишнее, зажала рот ладошкой:

– Нельзя говорить… секрет…

– Уже не секрет, – хмыкнул Бед-Дуар. – Продолжай. Что ты ещё помнишь?

– Помнить… – Женщина побледнела на глазах. Внезапно упала на колени. – Не я! Не я! Я не делать это!

И, заплакав, призналась:

– Я помнить… княгиня резать свой муж… ночью приходить в спальня… резать горло… кровь много, вымазать одежда. Я помнить, но я не делать!

От подобного признания Ламавин растерялся. И не один он, все присутствующие. За исключением Бед-Дуара.

– Успокойся. Тебя никто не обвиняет ни в воровстве, ни тем более в убийстве.

Полковник повернулся к нему:

– Что всё это означает?