Когда проснется Марс - Вера Огнева

– Ты помял мой аэроцикл, – напомнила Бритва.

– Я куплю тебе новый.

– Мне не нужен новый, мне нужен мой.

Она обожгла взглядом и крутанулась в кресле, спрятав лицо. Вообще вела себя странно с самого вылета, напряженная, как сжатая пружина. Может, и не нужно было ее увозить? Может, стоило оставить в покое, вдруг именно этого она хочет? Луций окончательно запутался.

Дерьмо.

Он проверил настройки автопилота. Ближайшие сутки вмешательство человека не требовалось.

Бритва допивала вино, повернувшись к нему спиной. Смуглое плечо под лямкой майки тускло блестело, жилка на шее подрагивала. Захотелось прижаться к ней губами, почувствовать биение языком. Пропустить тугие кудри через пальцы…

– Можно я отдам натурой? – спросил Луций.

* * *

Койка в каюте служебного челнока была рассчитана на одного, поэтому прижиматься пришлось тесно. Луций не был против. Амортизационный гель холодил вспотевшие спину и задницу. Бритва наоборот грела, обвив его тело ногами, прижалась горячим лбом к его плечу.

– Давай представим, что не было войны, – Луций услышал шепот и тут же выпал из наплывающей дремоты. – На этот месяц. Или на одну ночь. Что я из знатного рода патрициев, а ты много зарабатываешь.

Она провела кончиками пальцев по его животу. Луций поежился от щекотки, уставился в низкий потолок. На нем ровно зеленели индикаторы состояния челнока. Мерно гудела вентиляция.

– И мы лежим в спальне нашего особняка на верхнем уровне, скажем, Второй курии…

– Лучше Четвертой, – перебил он, чувствуя, как что-то заунывно щемит в груди. – Подальше от центра.

Подальше от его семьи.

Бритва хмыкнула.

– Хорошо, пускай будет Четвертой. И у нас есть дети. Или, может, мы ждем ребенка.

– Да. Хорошая мысль.

Повисла тишина. Тягостная. Луция от нее тошнило.

Что теперь? Промолчать или что-то сказать? Ни одной дельной мысли в голове. И что дальше, после поездки? Разойтись своими дорогами: номера налево, патриции направо, так? Продолжить жить по накатанной, бессознательно, в полубреду. Отмечать смену дней, дежурств, времен года.

Он не хотел обратно. Он не вернется в душный ящик квартиры. Не потеряет Бритву, только не снова. От одной мысли об этом внутри вспучивалось животное, чистое бешенство.

Луций приподнялся на локтях, навис над Бритвой. Завитки ее волос снова пахли сладким табаком и маслами. Не химией, как после криокапсулы. Не лекарствами, как в палате больницы в Центральной курии. И кожа не была серой, с налетом регенератора. Теперь она стала прежней. Той самой марсианкой. Коллегой. Другом. Женщиной.

Самой настоящей из всех, кого доводилось встречать.

– Выходи за меня, – сказал он.

Триумф Клавдия Нерона закончился публичной казнью на Большой Парковой площади.

Имперский приговор был приведен в исполнение старшим квестором Юлием Ветурием, который более пяти лет работал под прикрытием, собирая информацию о деятельности бывшего трибуна. Квестор Ветурий действовал на основании лицензии, выданной Светлейшим Императорским домом.

Консул Клавдий Нерон устранен в соответствии с законом о государственной измене. Его заочно обвинили в оказании помощи имманес в обмен на защиту и неприкосновенность его и его людей, пособничество террористам и подпольным организациям планеты Старая Земля, разжигании беспорядков и торговле собственностью легиона, в частности оружием и крио-инструментарием…

Сетевое издание «Первый Имперский», 5 марта 6041 года, Старая Земля

* * *

Земля вложит средства в развитие Марса?

Сенаты планет договорились о сооружении земной военной базы в районе горы Олимп и поставке новых систем для марсианских водосинтезирующих машин.

Однако главным шоком первой недели ноября стало постановление о создании Триумвирата, в который войдут представители номеров, патрициев и марсиан. Эта новость ожидаемо подняла волну возмущения среди уважаемых членов земного общества и получила большую поддержку у номеров и марсиан. «Глупейший шаг! Своими действиями Сенат провоцирует рост эмиграции среди благородных семейств. Никто не будет жить под управлением головорезов и чистильщиков сортиров», – заявил Тиберий Клавдий Пульхр, известный меценат и владелец ныне разрушенной сети торговых башен «Нимфа».

Конечно, пока Триумвират будет действовать только в системе Солнца. Срок его действия пока не известен, и остается надежда, что новый законодательный орган будет распущен уже через год…

Сетевое издание «Первый Имперский», 6 ноября 6045 года, Старая Земля

* * *

Голос Гая Марция Цензорина, малолетнего героя войны и наследника трансгалактической империи развлечений, уже начал ломаться, из-за чего иногда срывался на девчачий визг. Звучало до усрачки смешно, но Энцо всячески старался не фыркать. Еще обидится, ищи потом с ним связь. Подросток, что с него взять. Вымахал с того времени, как Энцо таскал его тощую задницу по «Нимфе». Годы пролетели, как зубы над асфальтом, кто бы знал, что дети растут так быстро.

«Я до конца месяца в академии, потом на пару недель нас отправляют на Эриду».

Энцо все-таки не удержался и фыркнул.

– Чего вы там забыли? На Эриде жопу отморозить можно.

Помолчав – сигнал доходил до Марса не сразу, с отсрочкой в минуту, – Гай ответил:

«Там полигон. Будут учения в условиях низких гравитации и температуры. А потом домой».

Домой. Звучало неплохо. Энцо не видел мальца уже месяцев восемь.

– Ясно. Заскочи ко мне, когда будешь в Четвертой, – он наконец произнес то, о чем думал на протяжении всего разговора. – И к Весте, она будет рада.

«Хорошо. – Гай помолчал, на этот раз не из-за задержки сигнала. – Ладно, мне пора».

– Ага, бывай.

Энцо прервал связь.

Конечно, нехорошо он сделал, не по уставу. Типа, некс нельзя использовать для личных нужд, тем более для межпланетных переговоров. Но Гай тоже вступил в легион, так что этот разговор можно было считать почти рабочим. Коллеги с коллегой.

Он подошел ближе к краю этажа. За ограждением развернулась стройка века: котлован под фундамент пролегал от центра верхнего уровня до самой границы Четвертой курии. В нем пылили машины, грохали отбойники, жужжали дроны и орали люди. Кипела отдельная жизнь, как в муравейнике.

– Почему не в спецовке?! Почему прохлаждаемся?! – за спиной раздался крик. Обернувшись, Энцо уставился сверху вниз на мужичка в строительном костюме с шлемом и рукавицами с усилителем.

– Настроения нет, – ответил Энцо, задрав рукав и продемонстрировав клеймо с имперским орлом. Его путали с рабочим не в первый раз, и даже не в третий. Он уже не злился, хотя первому говнюку чуть все зубы не выбил. – Энцо Русо, Восьмая декурия Управления Четвертой курии. А ты, случаем, не прораб?