Врачи двора его Императорского величества, или Как лечили царскую семью - Игорь Зимин

Но самым тяжелым «транспортным происшествием» стала железнодорожная катастрофа близ станции Борки, 18 октября 1888 г., едва не унесшая жизнь всей семьи Александра III.

Тогда семья Александра III, собравшаяся на завтрак в вагоне-столовой, оказалась погребенной под обломками вагона в результате железнодорожной катастрофы. Причиной произошедшего стало значительное превышение скорости тяжелого царского состава (64 версты в час) и дефекты при строительстве самой железной дороги. В этой катастрофе погибло 23 человека. То, что погиб лакей, наливавший сливки в чай Александру III, а семья не пострадала, справедливо воспринималось ими, как божественное провидение.[717]

Семья уцелела, но травмы, конечно, были. Так, у императрицы Марии Федоровны оказалась «помята» левая рука, ушиблена спина у 6-летней великой княжны Ольги, которую выбросило в окно на крутую насыпь. Сам император пострадал от ушиба спины. Все были в больших и малых порезах от разбившейся посуды. Императрица Мария Федоровна через несколько дней после произошедшего писала родителям, что в момент катастрофы «Ольга была выброшена из своего вагона, и она упала с высокой насыпи, но не получила никаких повреждений».[718] О царе императрица писала, что «Саша сильно защемил ногу… потом он несколько дней хромал, и нога его была совершенно черная от бедра до колена».[719] Все остальные, по словам Марии Федоровны, «были с окровавленными лицами и руками, частично это была кровь от ран из-за осколков стекла, но в основном это была кровь тех бедных людей, которая попала на нас».[720]

Уже в день катастрофы А. В. Богданович записала в дневнике, что «Раухфус (доктор) боится, что будут последствия у великой княгини Ольги от падения».[721] Великий князь Константин Константинович после встречи 22 октября 1888 г. в Гатчине спасшейся семьи записал: «Они в один голос говорят, что как бы воскресли из мертвых и вступили в новую жизнь. Словно с войны возвращались они с перевязанными руками, головами».[722]

Крушение в Борках. 1888 г.

М. Зичи. Железнодорожная катастрофа под Борками. 1888 г.

Естественно, вокруг этого события возникло множество мифов, самый распространенный из которых описан С. Ю. Витте. По его словам, «вся крыша столового вагона упала на императора, и он только благодаря своей гигантской силе удержал эту крышу на своей спине, и она никого не задавила».[723] На самом деле в момент крушения поезда стены вагона сдвинулись и задержали падение крыши.[724]

Из медиков на месте крушения были лейб-хирург императора Г. И. Гирш и ехавший в уцелевшем свитском поезде педиатр К. А. Раухфус. Фельдшер Х. Чекувер погиб при крушении. Первичную помощь раненым оказывали военный врач 121-го Пензенского полка доктор Бирюкович и два фельдшера. Харьковский профессор-хирург В. Ф. Грубе вспоминал, что в день катастрофы шел холодный проливной дождь с пронизывающим ветром, поэтому, чтобы хоть немного согреть раненых, развели костры. Для перевязок раненых использовались все подручные материалы и, в том числе, белье императрицы. Сам император Александр III, несмотря на полученную травму, оставался возле раненых до тех пор, пока все они не были погружены в вагоны.

Медики из Харькова в спешно сформированном санитарном поезде прибыли на место катастрофы только в 17 часов 45 мин. После того как поезд с ранеными прибыл в Харьков, их разместили в различных городских больницах.[725] По материалам проведенного следствия было установлено, что во время катастрофы погиб 21 человек и ранены 24 человека. Позже из числа раненых умерли двое.[726]

19 октября 1888 г. Александр III прибыл в Харьков и посетил всех пострадавших во время катастрофы. Впоследствии профессора В. Ф. Грубе ежедневно запрашивали по телеграфу из Гатчины и Аничкова дворца о состоянии здоровья раненых. В. Ф. Грубе писал, что некоторые из ранений были очень серьезны и одному из больных сделана пересадка кожи. Судя по воспоминаниям хирурга, для операции использовалась лягушачья кожа. «Всего было трансплантировано 34 кусочка кожи, взятой с брюшной поверхности лягушки, причем только две из них не принялись».[727] В заключение хирург отмечал, что на то время в России не была отработана система оказания медицинской помощи при железнодорожных катастрофах, так как даже лицам, ехавшим в императорском поезде, «первое серьезное медицинское пособие» было оказано только «через 6 часов после катастрофы. Покой и отдых предоставлены им были через 12 часов».[728]