Когда я вгляделся в твои черты - Victoria M. Vinya

незнакомца, и на миг его смазанное лицо стало чётким. ― Микаса заметила, что в глазах старика заплескалась куда большая заинтересованность.

― Вы когда-нибудь слышали о культе параллельных миров? Это религиозно-исследовательская организация, которую я представляю.

― Вы какая-то секта? ― Она недоверчиво нахмурилась.

― Поначалу все так говорят. ― Старик снисходительно улыбнулся. ― Мы собираем под своим крылом людей, которые… видят странные сны. О прошлом. Почти как вы. Мы ведь не случайно выбрали эти храмы: дело в том, что наши прихожане вспоминают похожие вещи, которых не существовало в нынешней истории. Эти собранные воедино разрозненные факты составляют вполне определённую картину, в которой особенное место играют гиганты древности: прихожане называют их титанами.

― Даром что не рептилоидами. Про постройку титанами египетских пирамид тоже вам сказки рассказывают?

― Давайте поступим так: вы вольны воспринимать всё, что я скажу, как чистейший абсурд, но я хочу поделиться этим с вами, потому что слышал, как люди говорили о необычных снах чаще, чем вы можете себе представить. А говорите вы в точности так же, как те, кого я слушал. Вдруг мои слова сумеют чем-то помочь вам?

— Хуже точно не будет. Сегодня я готова слушать любую ерунду.

— Совершенно разные люди, никак не контактировавшие друг с другом, на протяжении века рассказывают нам о небольшом временном промежутке, продолжительностью примерно в двадцать лет. Мы пришли к выводу, что речь может идти о параллельном нашему мире, поскольку эти воспоминания не имеют ничего общего с реальными историческими эпохами. Дело в том, что в этих рассказах верования в гигантов приобрели поистине невероятный масштаб и обрели смысл. Только гиганты оказались не богами, а оружием, в которое могли обращаться особенные люди. Прихожане вспоминают возлюбленных, которых никогда не встречали, вспоминают детей, друзей, радости и ошибки. Весьма болезненный эмоциональный опыт — осознать в себе две прожитые жизни. Примечательно, что есть немалая часть и тех, кто как бы воссоединился с близкими в нашей реальности, словно их судьбы связаны чем-то незримым. Вы когда-нибудь испытывали подобные ощущения?

— Да, только… к моим знакомым это вряд ли имеет отношение. Но на мою память едва ли можно положиться после детской травмы. Может быть, раньше так и было. Нет, я иногда воображала, что незнакомый мальчик без лица из тех странных снов — это мой лучший друг, но мне просто хотелось так думать — заполнить пустоту.

«У тебя когда-нибудь было чувство, что ты знала меня в другой жизни?»

Микаса вдруг вспомнила взволнованное лицо Эрена в золоте летних лучей. Тогда она посмеялась над ним, выставила влюблённым дураком.

«Почему он задал именно этот чудной вопрос?.. Какой-то бред! Я пытаюсь отыскать в этом связь с чепухой старого фанатика».

— Может быть, вы были не так уж далеки от истины, — предположил священнослужитель.

— Вам просто так удобнее заставить меня поверить в то, что вы рассказали. Даже удивительно, что до сих пор не предложили сделать пожертвование вашей организации.

— У меня иной интерес в этом вопросе. Имею наивную привычку помогать другим.

— Сомневаюсь, что иллюзии о предначертанности как-то мне помогут.

— Кого-то такая ясность даже спасала. — В лице старика читалось искреннее сочувствие.

Микаса вновь окинула взглядом таинственные изображения на стенах храма, изрисованные подрагивающими бледными тенями, подставки с тающими свечами и витражные окна — явно новый элемент убранства, которого здесь не было в древние времена. Вновь прижав к груди призрак мертвеца, она поникла и шумно выдохнула.

— Что ж, это была занимательная беседа. Мне пора вернуться.

Старик пропустил гостью и с грустью провожал её глазами до дверей.

— У меня к вам одна просьба, — цепляясь за ветхую надежду, позвал он её. — Пожалуйста, не спешите делать выбор, который не даёт вам покоя.

— Я бы хотела пообещать вам. Очень хотела.

***

Как только супруги вернулись в Сигансину, Вадим заявил Микасе, что хочет навестить родителей. Один. Он не признавался жене, что, в сущности, ему хотелось побыть вдали от её равнодушия. К тому же он надеялся, что разлука на целое лето заставит её хотя бы соскучиться и подумать об их браке. Прощаясь, Вадим не разглядел в любимых серых глазах пустоты и смирения с принятым без него решением.

Сегодня Микаса решила умереть.

Ещё утром она купила бритвенное лезвие, чтобы вскрыть себе вены, и красивую бумагу для прощального письма. Сделала уборку в доме, сменила постельное бельё и приняла душ ― совершила обряд прощания. Осталось только попрощаться с любимым городом. Микаса надела свободную хлопковую рубашку и заправила её в брюки с высокой талией: просто и элегантно ― то, что не нравилось мужу, но нравилось ей самой. Никаких каблуков. Сегодня всё будет так, как хочет она. В последний раз.

Пройдясь по местам детства, Микаса зашла в любимый магазинчик элитных вин и купила бутылку красного полусладкого. Она задыхалась от ароматов сирени и роз, от разрывающей сердце ностальгии.

Шёл десятый час вечера, солнце скрылось, и на землю хлынул белый свет фонарей. Микаса балансируя шла по асфальтированной дорожке к дому ― по-детски воображала, что пересекает реку по волшебному серебряному мосту. Кляксы теней дрожали под ногами, казались причудливыми сказочными зверьками. Вынырнув из-под гроздей сирени, Микаса направилась к первому подъезду дома с зелёными балкончиками.

― Здравствуй, Микаса.

«Что? Этот голос… Нет, я совершенно точно схожу с ума».

Но чем ближе она подходила, тем отчётливее проступал силуэт на скамейке. Просто абсурд! Ему здесь незачем быть. Не может же он жить в одной из этих квартир. Пальцы сильнее впились в стекло. Очутившись рядом с владельцем голоса, Аккерман недоверчиво нахмурилась, с трудом узнавая в этом языческом божестве своего нелепого милого Эрена. Он непринуждённо поднялся, и Микаса инстинктивно отступила на шаг.

― Эрен? Ты… Эм, какими судьбами ты здесь?

«Что я несу?»

― Да я вообще-то бесцельно слонялся по городу перед встречей с друзьями. Я, Армин, Энни и Райнер. В сериальчики собирались всю ночь залипать после работы.

Он столь же непринуждённо улыбнулся. Словно она не бросала ему жестоких слов, словно не оставляла одного в спальне загородного дома в окружении умирающих в вазах цветов, словно не продавала в обмен на свою бессмысленную роскошную жизнь.

— Давно не виделись. Лет пять, кажется?.. Наверное, ещё немного, и я начал бы забывать твой голос… Рад, что ты в добром здравии.

«Почему он вдруг заговорил со мной? Мы не общались с выпускного класса. Ему больше не больно? Хм… может быть, даже всё равно».

― Волосы отпустил, ― констатировала она, всё отчаяннее сжимая в