Почти серьезно - Юрий Владимирович Никулин

Приехав работать в один из городов, я снова увидел Муслю. Грустная произошла встреча. Он кинулся ко мне, сказал, что рад нашему приезду, долго расспрашивал о работе. И вдруг, отведя в сторону, странно посмотрел на меня, весь задрожал и, словно сообщая тайну, зашептал:

— Спаси меня. Умоляю. Меня хотят убить. Видишь, стоят экспедитор и двое униформистов. Это все… понимаешь, одна шайка… шайка! На улице стоят убийцы. Спаси меня. Умоляю. Меня хотят убить. Меня убьют…

Пока я соображал, как бы помочь другу, ко мне подошел кто-то из артистов и тихо сказал:

— Не обращай внимания. Это у него галлюцинация. Все от водки. Третий день.

Постепенно, на глазах у всех, спивался Мусля. Ему не разрешили работать в больших цирках — он перешел в группу «Цирк на сцене». Приехав на гастроли в один из волжских городов, я случайно узнал, что в Доме культуры на окраине города работает цирк на сцене, коверный — Серго. В наш выходной день с Мишей решили посмотреть это представление. В тот день Мусля работал трезвый, и зал стонал от хохота.

Прощаясь, я спросил у него:

— Ну как, Алеша, больше не пьешь?

— Только во время переездов, — ответил он.

— А переезжаете часто?

— Каждый день, — сказал спокойно Мусля и посмотрел на меня чуть виноватыми глазами. Посмотрел так, что у меня сжалось сердце.

Спустя много лет, когда мы работали в Москве, в антракте к нам зашел Мусля. Он рассказал, что поступил работать в Барнаульскую филармонию на договор, пить бросил, но вот беда — не на что доехать до Барнаула.

Мы решили ему помочь. Но условились, что выдадим не деньгами, а сами купим билет до Барнаула. Дали билет, купили еды на дорогу и распрощались. Как я слышал, он действительно около полугода работал от Барнаульской филармонии, а потом опять сорвался, и его снова уволили. За прежние его заслуги, за талант Муслю взяли в какой-то цирк униформистом.

Что это? Судьба? Может быть, и судьба. Горестная судьба талантливого человека. А может быть, виноваты те, кто все время окружал его и не сумел помочь, мало ценил его? Может быть… А может быть, ему просто не повезло в личной жизни, и, будь с ним рядом друг, партнер или просто товарищ, — я имею в виду человека настоящего, волевого, доброго, умеющего прийти на помощь, а не идти на поводу; или будь с ним рядом жена, умная женщина, которую он любил бы и ради нее бросил бы пить, а она помогала бы ему, следила за ним, — может быть, тогда все сложилось бы у Сергеева иначе. И тогда, уверен, афиши с его именем украшали бы лучшие города нашей страны и мира. И он снимался бы в кино, выступал по телевидению и пользовался огромной популярностью.

Только спустя много лет я смог оценить талант, пожалуй, даже гениальность Мусли. А тогда я воспринимал его просто как хорошего комика, восторгаясь, смотрел репризы и думал, что с подобными клоунами мне еще не раз предстоят встречи.

Увы, работая в цирке более четверти века, побывав во многих странах мира, я ни разу не увидел коверного подобного Мусле. Было немало хороших артистов, ярких, запоминающихся, способных, но такого, как Мусля, не встречал. И ругаю себя за то, что в свое время не познакомился ближе с этим человеком. Суета цирковой жизни, частые переезды — все это помешало мне ближе узнать Муслю. Как и многие артисты, которые его любили, я жалел этого человека, сокрушаясь вместе с ними, что вот, мол, жаль — такой талантливый и погибает.

Бывали у меня моменты, когда я обижался на Муслю. После того как он срывал представление, я утром подходил к нему и говорил с укором:

— Что ж это ты, Мусля?

А он, виновато опустив глаза и теребя дрожащими руками полы пиджака, отвечал с печальной улыбкой:

— Муслюшка, ну не надо… Я не хотел. Муслюшка, не ругай меня, не надо…

Более десяти лет прошло с нашей последней встречи. Я слышал о том, что Мусля где-то в Казахстане. Но где точно и кем работает, никто мне сказать не мог. И только когда часть этой книги была опубликована в одном из журналов, я получил от Мусли странное и грустное письмо. Он писал о том, что живет в городе Ош. От местного спортобщества разъезжает по районам и выступает вместе с одним силачом. Он писал и о своих бедах, о том, что никак не может восстановить утерянный паспорт, выхлопотать себе пенсию. В письме сообщал, что собирается приехать в Москву и рассказать «много жизненных смешных кусочков».

Я ответил на это письмо. К сожалению, нам увидеться не пришлось. Спустя месяц, весной 1977 года, я получил письмо от одного из художников, который дружил с Муслей. Этот человек написал мне, что Мусля умер. Два дня он не выходил из своей комнатки, а потом зашел к хозяину квартиры, попросил спички, чтобы прикурить, и только прикурил, «как начал медленно оседать вниз». Когда приехала «Скорая помощь», было уже поздно. Именно в день смерти и пришло мое письмо, как писал художник. Так Мусля его и не прочитал. Когда встал вопрос о похоронах, то долго пробивали место на кладбище, ибо у Мусли не было паспорта. «На кладбище его повезли прямо из морга. На похоронах народу было человек около двадцати». Так окончилась жизнь удивительного человека и клоуна.

Клоун Мусля. В Энциклопедии цирка о нем восемь строк.

«Серго (настоящие фамилия и имя — Сергеев Алексей Иванович) (р. 1915 г.) — коверный клоун. В 1926 году начал творческую деятельность в Воронежском любительском цирке как акробат и вольтижер на рамке… с 1933 года — коверный клоун. С. — клоун широкого диапазона, обладал талантом импровизатора, был автором своих реприз, играл на муз. инструментах, работал во мн. цирковых жанрах. Расцвет его творчества приходится на 30-40-е гг.». Вот и все, что сказано о великом мастере клоунады.

ЖИЗНЬ НА КОЛЕСАХ

И из мечты можно сделать варенье.

Нужно только добавить фруктов и сахара.

Станислав Ежи Лец

После Калинина с Татьяной и Мишей мы переезжали из города в город, работали в стационарных цирках и передвижных — шапито. Так начиналась наша жизнь на колесах.

МЫ СВИСТИМ ПО-ЦИРКОВОМУ

Старый турнист Клодо рассказал мне, как в небольшом городке ему сняли комнату у хозяйки, женщины злой и бесцеремонной. Она, не стучась, заходила к нему в комнату, придиралась по пустякам.