История Киева. Киев руський - Виктор Киркевич

здесь у Руской земли не рати, ничто же, а за тепла уйдем». Но когда отец закрепился на киевском столе, Андрей самовольно бросил Вышгород и подался в Залесье, прихватив с собой вышгородские святыни – образ Богоматери и меч св. Бориса. Предание говорит, что за 11 верст до Владимира конь, который вез святыню, остановился. Это расценили как предзнаменование, и в этом месте князь поставил город Боголюбов, ставший резиденцией Андрея. Как видим, имя князя произошло не от особой набожности, а от названия поселения.

Насильственная смерть отца и народное восстание, имеющее антисуздальскую направленность, окончательно отторгли Андрея от княжения в Киеве. В 1158 г., после смерти Юрия Долгорукого, ростовцы, суздальцы и владимирцы выбрали Андрея своим князем. Так нарушилось завещание Юрия, обещавшего землю Суздальскую своим младшим детям. Своих братьев и племянников – детей Ростислава – Андрей изгнал из Суздальской земли, а с ними и «мужи отца своего переднии». Сам поселился во Владимире, желая избежать влияния больших бояр. Мечтал князь сделать Владимир настоящей столицей – богаче и краше Киева. Поэтому начал украшать город храмами. Заложил церковь Успения Божьей Матери, расширил детинец и увеличил пригород. С его легкой руки во Владимире появилась киевская топонимика – привычные нам названия – Золотые ворота, Подол и река Лыбедь. По выражению летописца, Андрей хотел быть «самовластным» и в делах церковных, желая учредить во Владимире митрополию. В особо важные походы он брал с собой Вышгородскую икону. Святыня была с князем и в битвах против волжских булгар-мусульман, это придало религиозное обоснование его территориальным притязаниям.

И в данном случае нельзя отказаться от проведения аналогий. В связи с этим праздник Покрова, который до этого на Руси не пользовался особой популярностью, выдвинулся в важнейшие, в так называемые «двунадесятые» церковные праздники. Была проведена параллель победы византийцев над сарацинами во времена Андрея Юродивого и его учителя Епифания (X в.) со взятием войском Андрея Боголюбского города Бряхимова с покорением восточных соседей-измаилитов. Без сомнения, не последняя роль в этом принадлежит совпадению имен главных героев.

Андрей Боголюбский попытался принизить значение Киева и духовным путем. Поднимается культ самой главной святыни Суздальского княжества – выкраденной из Вышгорода иконы Владимирской Божией Матери. Создается целый цикл легенд, посвященных этой святыне. О большом значении, какое суздальский князь придавал святыне, свидетельствует тот факт, что он лично брал участие в написании «Сказания о чудесах Владимирской иконы Божией Матери». Андрей решил добиться автокефалии для Владимирской епархии – в противовес Киевской митрополии. Это не только возвеличило бы Суздальское великое княжество, но и обеспечило свободу действий и в сфере духовной политики.

Решение не приняли из-за натянутых отношений Андрея с церковными иерархами. Епископ Леон, который незадолго до этого «не по правде» сменил Нестора, поддерживал тесные связи с суздальским и ростовским боярством. Ни ему, ни знати единовластие князя было не по душе. Леона бесцеремонно изгнали. Его место занял некий Федор («Федорец»), который формально был высвячен на ростовского епископа, но резиденция была во Владимире. Этот ставленник Андрея был столь низкого духовного звания, что его ни в грош не ставили. В Константинополь, минуя Киев, отправился уполномоченный посол Андрея, Яков Станиславич. Но его миссию постигла неудача: патриарх Лука Хрисоверг – скорее всего по согласованию с императором Мануилом Комниным – категорически отказался возвести Федорца в сан митрополита, санкционировав лишь перевод кафедры во Владимир. Это не устраивало Андрея, который надеялся подчинить Ростовскую, а впоследствии – Новгородскую епархии Владимирской митрополии. Задумка Андрея потерпела полный крах, так как была неприемлема для Киева и всей древнеруськой иерархии. К тому же патриарх потребовал от Андрея возвращения прерогатив «законному» ростовскому епископу Нестору. Сделать это для суздальского князя было равноценно очередному поражению, но пришлось покориться. Андрей в конце концов выдал своего Федорца митрополиту Константину.

Расправа в Киеве с «новым Сатанаилом» – так назвали протеже князя летописцы – была неслыханно жестокой: несчастному вырвали язык, отрубили руку, выкололи глаза, а потом сожгли на костре. Не знала Русь до этого такой жестокости: в ней, призванной застращать непокорных, нашел свое воплощение византийский «опыт», усвоенный греком-митрополитом еще до прибытия на Русь. Но чтобы хоть немного сгладить негативное впечатление от ужасной акции, в летописные тексты были внесены не менее страшные обвинения в адрес «еретика». Если верить тем филиппикам, казненный епископ отличался большой жестокостью: он грабил и убивал, выжигал глаза, резал языки, распинал на стене… Колоритные подробности, безусловно, преувеличены, хотя реальный Федорец был далек от христианского этического идеала.

Православное мировоззрение на Руси ХII—ХIII вв. растеряло значение единой идеологической системы. Параллельно с церковной культурой, которая развивалась очень активно, возникла другая – свободная от узкодогматического миропонимания, светская по содержанию и форме. И что знаменательно: новая культура активно вторгалась в область церковной идеологии, чтобы подвергнуть ее тщательной проверке и критическому переосмыслению. Традиционная система перестала удовлетворять общественную мысль, она требовала развития и усовершенствования, дополнения и адаптации к новым временам и условиям, приближения к тем социальным проблемам, которые стали волновать общественность. Это повлияло на положение и поведение древнеруськой иерархии.

Наибольший резонанс, как ни странно, имели дискуссии о посте. Шли они с разной интенсивностью и продолжались почти весь ХII в. Христианская церковь, особенно православная, рассматривала пост как один из важнейших способов духовного совершенства. Постными днями считались среда и пятница каждой недели на том основании, что в среду Христа предали и выдали стражникам, а в пятницу – распяли на Голгофе. Кроме этого, восточная церковь утверждала еще долгие сезонные посты – Великий пост перед Пасхой, Филиппов перед Рождеством и т. п. Во время поста строго запрещалось употреблять в пищу некоторые блюда, причем самые питательные, те, которые более всего способствовали пробуждению «телесных», жизненных импульсов – в первую очередь мясо. Но большие христианские праздники слились с языческими: Рождество – с колядой, Троица – с Ярилиным днем, День Иоанна Предтечи – с Купалою, которые традиционно сопровождались торжественным и ритуальным застольем. Вспомним ночное гуляние, волнующее воображение Андрея Рублева в гениальном фильме Андрея Тарковского. Стоял вопрос: как действовать благочестивому мирянину, если Рождество или Крещение, Благовещение или Успение приходилось на постный день? Обсуждение этого простого до бессмыслицы вопроса тогда, на Руси, переросло в серьезную общественно-политическую проблему.

Во второй половине ХII в. ситуация обострилась – в спор вмешался Константинополь, что привело к конфликтам на Руси. Так Андрей Боголюбский вступил в конфронтацию из-за поста и мясоедения с ростовским епископом Леоном. Он был осужден как еретик, но вдруг получил поддержку от киевского митрополита Константина. Но печерский игумен Поликарп – человек весьма авторитетный в церковных и княжеских делах – оппонировал митрополиту. Тогда великий князь