Охотники за партизанами. Бригада Дирлевангера - Иван Ковтун

В октябре — ноябре 1943 г., по подсчетам МакЛина, часть потеряла убитыми, ранеными и госпитализированными с серьезными заболеваниями 191 человека. При этом в часть прибыло всего пять штрафников[793]. Если от 630 (без учета 1-й роты, оставшейся в Логойске, — около 100 человек),) отнять 191 и прибавить 5, то получится, что в начале декабря батальон состоял приблизительно из 440 человек.

В конце декабря, сообщает МакЛин, в части числилось 367 человек, из них — 201 немец и 166 латышей[794]. Учитывая, что латышские эсэсовцы прибыли во второй половине декабря, то за последний месяц 1943 г. часть потеряла еще примерно 243 человека. В общей сложности почти за два месяца непрерывных боевых действий потери особого батальона составили около 434 человек. Исходя из этого, отчасти становится понятно, почему из документов штрафного формирования исчезли упоминания об «иностранных» подразделениях. Две русских роты, по-видимому, были уничтожены во время боев под Дретунью. Среди коллаборационистов выжили немногие. Несколько меньше, возможно, было убито солдат и офицеров во 2-й и 3-й ротах, но и там были большие потери.

Кроме того, под «немцами» в конце 1943 г., вероятно, следует понимать не только осужденных членов СС и вермахта, уголовников и браконьеров, но также иностранцев, переведенных в немецкие роты. Можно предположить, что в батальоне вместо пяти вновь стало три роты, только на этот раз две немецких (смешанного состава) и одна латышская.

По утверждению Клитмана, 31 декабря 1943 г. в штрафной части числилось 259 немцев (6 офицеров, 44 унтер-офицера и 209 рядовых)[795]. Если к этому числу приплюсовать количество личного состава, который был в латышской роте СС, то получится 425 солдат и офицеров. Это на 58 человек больше, чем у МакЛина. Но даже если согласиться с этими результатами, все равно в декабре 1943 г. потери в части были большими — 185 человек (а за ноябрь — декабрь — 376 штрафников).

Не иначе как абсурдной надо признать позицию немецкого публициста Пауля Коля. В декабре 1943 г., полагает он, батальон СС (берлинский журналист называет его бригадой) якобы насчитывал 3000 человек[796].

Неубедительными представляются и подсчеты Михаэлиса, охватывающие период с июля 1943 г. до июня 1944 г. и якобы отражающие положение личного состава батальона, представленного четырьмя категориями «дирлевангеровцев» (35 % уголовники, 15 % браконьеры, 35 % иностранцы, 15 % осужденные солдаты вермахта и СС). Большие потери среди штрафников в период ноября — декабря 1943 г. не позволяют провести четкую дифференциацию по четырем обозначенным категориям[797].

Новый год личный состав батальона встретил в окопах. Вначале штрафников поздравило командование 24-го полицейского полка СС, а затем был зачитан приказ высшего фюрера СС и полиции в Центральной России и Белоруссии, группенфюрера СС и генерал-лейтенанта полиции Курта фон Готтберга, в котором говорилось:

«Под Новый год я передаю всем командирам, младшим командирам и рядовым мои наилучшие пожелания. Я выражаю свою благодарность каждому, кто в уходящем году принимал участие в боевых действиях и добросовестно выполнял свои обязанности. С фанатичной верой в окончательную победу мы вступаем в Новый год»[798].

Несмотря на то что в период осенне-зимнего наступления 1943–1944 гг. советские войска освободили 36 районов, два областных центра Белоруссии — Гомель и Мозырь, группа армий «Центр» продолжала удерживать значительную часть территории республики, имея все необходимое для ведения упорной обороны[799].

Войска 1-го Прибалтийского и Западного фронтов получили приказ совместными ударами с северо-запада и юго-запада разбить витебскую группировку противника. В первых числах февраля 1944 г. они перешли в наступление. Боевые действия приняли затяжной характер и продолжались с перерывами до 13 марта. В результате советские войска сумели продвинуться всего на 10 км. Вместе с тем, они перерезали шоссейные и железные дороги Полоцк — Витебск, Орша — Витебск, охватив глубоко Витебск с северо-запада и юга, но так и не заняли его. В то же время здесь были скованы главные силы 3-й танковой армии вермахта[800].

Немцы сдерживали, насколько позволяли силы и средства, наступление РККА. В районе, где держал оборону батальон Дирлевангера, в январе 1944 г. накал боев стал ослабевать. Временно исполнявший обязанности командира батальона гауптштурмфюрер СС Курт Вайссе ежедневно готовил донесения о том, как воюют штрафники. Из этих донесений видно, что советские части и подразделения укрепляли занятые рубежи. Так, 5 января Вайссе докладывал, что батальон в течение дня вел огонь из легкого и тяжелого пехотного оружия по противнику, проводившему инженерные работы по оборудованию своих позиций[801].

В последующие дни обстановка оставалась прежней. Личный состав батальона уничтожал снайперов, укреплял свой район обороны[802]. Вот одно из донесений Вайссе (от 17 января 1944 г.):

«С 8 часов утра сегодняшнего дня противник время от времени вел беспокоящий огонь из легкого и тяжелого пехотного вооружения. Особенно сильный и прицельный огонь из легких, средних и тяжелых минометов отмечался на правом фланге. Вероятно, расположенные на передовой линии противника противотанковые орудия получили приказ вести огонь по центру наших оборонительных позиций.