Короли Жути - Николас Имс

Тусклое сияние, окружавшее призрак Розы, начало меркнуть.

– Я тогда маленькая была.

– А теперь выросла, я знаю. Роза, прошу тебя, поверь еще одному… – Твердый, будто каменный, голос Гэбриеля отвердел еще больше, как ледник на подветренном склоне горы. – Я иду в Кастию. Я тебя спасу.

Роза посмотрела на него, вздохнула, собираясь что-то ответить, – и исчезла.

Неяркое свечение у ног Гэбриеля тоже угасло, а сам он остался стоять, как призрак, окутанный пеленой коричного дыма.

Крепость покидали вскоре после полудня. Перед уходом Гэбриель вытащил со дна котомки камень, изъеденный морской солью. Клэй вспомнил, зачем приятель взял камни с собой: не в подарок, а для того, чтобы положить на могилу Розы. Гэб долго глядел на камешек, ковыряя впадину, оставленную древней раковиной, а потом со вздохом швырнул его на землю. Немного поразмыслив, он вытряхнул к ногам и остальные камни.

Заметив, что Клэй смотрит на него, Гэбриель улыбнулся – на этот раз без грусти в глазах.

– Нести тяжело, – сказал он и направился к остальным.

Чуть погодя следом за всеми пошел и Клэй. В опустевшем крепостном дворе на могиле друина теперь высилась горка камней с далекого морского берега, потому что даже бесславно прожитая жизнь достойна памяти.

Гэбриель уверенно вел товарищей по бездорожью. Не замедляя шага, он пересекал топи и хляби, прорубал путь через бурелом, превращая купы в трупы, нещадно сокращал время привалов и будил товарищей в такую рань, что даже солнце еще не просыпалось.

Путники приближались к окраине леса, и обитатели чащоб по-своему провожали незваных гостей. Сначала на них напал отряд кровожадных гоблинов, которым приглянулись серебряные пуговки на мантии Муга; чуть позже старые древеи устроили засаду, но позорно бежали после того, как Ганелон одним ударом срубил их вожака, а однажды на рассвете из чащи им навстречу выскочила какая-то тварь, похожая на багряного тигра, и застрекотала крыльями, будто стрекоза. После того как с ней разобрались, Матрик спросил:

– А что это была за хрень?

Время от времени с неба доносились всхлипы приливных двигателей – где-то над лесом кружила «Темная звезда» в поисках пропавшей хозяйки.

Наконец путники вышли из-под черной сени леса. Впереди застыли каменистые предгорья, будто преклоняясь перед ужасающим величием Императорской Мантии. Рассказывали, что четыреста лет назад, проведя своих верных соратников через Жуть, изгнанный наследник грандуальского императора обозрел с горной вершины бывшие владения отца и горько вздохнул.

Клэй, задрав голову, поглядел на гряду, протянувшуюся с севера на юг. Обычно горы называли устрашающе, типа Коготь Преисподней или Пожиратель Душ, а вот пики этого хребта именовались Бдительность, Терпение и Доверие, как будто названия им придумали миролюбивые Единенцы. Впрочем, где какая гора, Клэй все равно не знал – у него не было памяти на имена.

Гэбриель, раздраженно скривившись, уставился на горы, словно на бандитов, остановивших его в темном переулке, и объявил:

– Почти пришли.

– Ага, – съехидничала Саббата. – Мы всего в паре тысяч локтей снега и камня от огромной Жуткой орды, готовой стереть город с лица земли.

Ганелон, заранее радуясь предстоящим сражениям, спросил Гэба:

– Ну что ты задумал? Может, через Ночной Поток двинем?

Ночной Поток – неглубокая река с извилистым руслом – бежал по ущелью, перерезавшему горную гряду поперек.

Кит предупредительно вскинул ладонь:

– Нет, там засели гоблины. Как только подойдем к берегу, на нас набросятся не меньше тысячи.

– Я не против, – осклабился Ганелон.

Саббата расхохоталась. С недавних пор она подрастеряла застенчивость и, присвоив костяную косу, обращалась с ней, будто с посохом. От вида косы Клэя до сих пор пробивала дрожь: он слишком хорошо помнил, как дива с поломанным крылом стояла над трупом Сумрака, держа за уши отрубленную голову друина.

– А если через Гарриков Разлом? – предложил Матрик.

Клэй почесал бороду:

– Его завалило лавиной пару лет назад.

– И потом, он много южнее, – заметил Ганелон. – Лучше через Теснину.

– Там великаны! – в один голос воскликнули Муг с Матриком.

Ганелон покачал головой, бусины в косичках дробно застучали.

– Да, двадцать лет назад с вами было веселее.

Гэбриель отвел взгляд от гор и сказал:

– Пойдем Стылым трактом.

Никто не произнес ни слова, и Гэб продолжил:

– Так быстрее всего.

– Там опасно, – напомнил Ганелон.

– Слишком опасно, – добавил Муг. – Зимой еще, может быть, и получилось бы, да и то вряд ли, а сейчас… Нет, это дурацкая затея. Такая дурацкая, что даже я признаю, что она дурацкая.

– А что это за Стылый тракт? – спросила Саббата.

– Мост, – ответил Клэй, прежде чем Кит или Муг успел начать очередной обстоятельный рассказ. – Ледяной мост. Широкий. Зимой по нему можно шеренгой впятером пройти, а сейчас… – Он пожал плечами. – Если с него упасть, до низа долго лететь придется.

Кит кашлянул, точнее, влажно булькнул горлом.

– А у моста раски, – продолжил Клэй и, встретив недоуменный взгляд Саббаты, пояснил: – Ледяные тролли.

– Как Таяно? – с надеждой спросила дива.

Клэй помотал головой:

– Таяно у нас единственный и неповторимый.

– Раски не умеют говорить, не читают книг и не играют на барабанах, – сказал Муг. – Они только убивают. А кого убьют, того и съедят. В общем, вот этим и занимаются.

Саббата озадаченно свела брови:

– Значит, перебираться через мост – это не лучший способ?

– Это ужасный способ, – сказал волшебник.

– Безрассудный, – добавил Кит. – Стылый тракт взимает плату за проход. Всегда.

Матрик застонал и потер лицо ладонями:

– Ну а что же тогда? Через Теснину? – Он настороженно посмотрел на эттина. – А как вот эту парочку там провести, чтобы великаны не заметили?

– Я голосую за Ночной Поток, – сказал Ганелон.

Кит мрачно посмотрел на него.

– А в чем дело? – удивился южанин. – Подумаешь, гоблины.

– Никаких голосований, – объявил Гэбриель.

Муг обернулся к Клэю, умоляюще вздернул брови и кивнул в сторону Гэба: мол, да растолкуй же ему, прошу тебя.

Гэбриель тоже смотрел на Клэя, и в невозмутимом взгляде сквозила нерешительность. Гэб хорошо знал, что перебираться через мост – очень опасная затея. А еще он знал, что если Клэй откажется следовать по мосту, то не пойдут и остальные.