Украденная любовь - Рексанна Бекнел

— Я не могу одобрить подобное нецивилизованное поведение в присутствии моих жены и дочери, — прогремел он.

Оба противника свирепо воззрились на него, но замолчали.

— Уже поздно, — продолжал Джеральд, ухватившись обеими руками за лацканы своего сюртука, — и я голоден. Давайте сядем наконец за стол и спокойно пообедаем. — Он обернулся к матери Элизы и галантно протянул ей руку. — Дорогая, позволь проводить тебя к столу.

Никогда еще Элиза так не гордилась и не восхищалась своим отцом, как в этот момент. Джеральд усадил жену на одном конце овального стола, и сам поместился на другом, напротив нее. Элиза осторожно потянула Киприана за руку, но тот не стал в свою очередь совершать торжественный ритуал усаживания своей дамы за стол. Более того, как бы бросая вызов обществу, он выразительно посмотрел на Элизу.

— Я хочу поговорить с тобой. Наедине, — произнес Киприан, даже не потрудившись понизить голос. И хотя голос этот ничего не выражал, глаза Киприана были весьма красноречивы.

— Киприан… — шепотом взмолилась Элиза, но отец прервал ее:

— После обеда, разумеется, если мы придем к какому-либо дружескому соглашению, я буду рад предоставить вам возможность побеседовать с Элизой наедине. Может быть, вы выпьете стаканчик горячего пунша у камина или найдете еще какое-нибудь подобающее занятие.

— Это было бы очень мило, — ответила вместо Киприана Элиза, моля небо, чтобы он наконец сдвинулся с места.

Киприан прерывисто вздохнул и с необычной для него неловкостью повел Элизу к столу.

— Садитесь рядом со мной, капитан Дэйр, — сказала Констанция, похлопав по соседнему с ней стулу. Ее яркие карие глаза встретились с глазами дочери, согрев Элизу обнадеживающим взглядом. — Элиза, ты сядешь между капитаном Дэйром и твоим отцом.

Таким образом, для Ллойда Хэбертона оставалось место напротив Киприана, и Элиза усомнилась, сможет ли выдержать целый обед, глядя, как эти двое свирепо пялятся друг на друга, словно злобные псы, рвущиеся с поводков.

Однако, когда дядя Ллойд тоже уселся, атмосфера как будто немного разрядилась. Отец и сын, нравилось им это или нет, сейчас впервые оказались за одним столом, готовясь разделить друг с другом трапезу, и Элиза ощутила вдруг внезапную уверенность, что все наладится. Вероятно, на этом пути их еще ждут трудности и даже неприятности, но в конечном счете все будет хорошо.

Миссис Дули принесла супницу с дымящейся рыбной похлебкой, блюдо хрустящих хлебцев, нежный сыр и вино двух сортов. Пока она расставляла кушанья, присутствующие обменивались незначительными замечаниями, но, как только дверь за женщиной закрылась, Киприан немедленно приступил прямо к делу.

— Несмотря на то, что мы с вами познакомились при наихудших обстоятельствах, — обратился он к Джеральду Фороугуду, — я пришел сюда сегодня, чтобы просить у вас руки Элизы. Мы с ней хорошо подходим друг другу, хотя на первый взгляд и может показаться, будто это не так. И я думаю, она не будет против. — Киприан накрыл правую руку Элизы своей левой рукой и слабо улыбнулся ей. — Я буду вашей дочери хорошим мужем.

«А я буду тебе хорошей и любящей женой», — сказали Киприану глаза Элизы. Она предвидела, что за обедом ей придется поволноваться, ждала споров и ссор, принимая во внимание упрямство и несговорчивость сторон, но вот чего она не ожидала — это такого прямого и решительного заявления Киприана. Ее сердце переполняла любовь, какой она не могла даже вообразить себе всего несколько недель назад.

— Ну что ж, — ответил отец Элизы, одобрительно кивнув. — Счастлив это слышать. Я знаю, что моя дочь горит желанием выйти за вас замуж. Но я должен узнать о вас побольше. Где вы собираетесь жить? Сможете ли обеспечить Элизе достойное существование? Именно поэтому я пригласил сегодня вашего отца.

— Этот человек не имеет ко мне никакого отношения, — отрезал Киприан, бросив красноречивый взгляд на Ллойда Хэбертона. — Все, что я имею и собираюсь предложить Элизе, достигнуто мною лично, без его помощи, если не сказать более. Как известно, мой так называемый отец не давал мне занять достойное место в этом мире; он препятствовал самому моему появлению на свет. Возвращаясь к вашим вопросам, надеюсь, что смогу дать Элизе все, чего она достойна. У меня, ни много ни мало, три Корабля. А что касается того, где мы будем жить, так у меня есть большой дом на Нормандских островах, и, если Элиза захочет, я могу построить для нее дом где-нибудь еще.

— На меня пусть не рассчитывает, — буркнул Хэбертон, зло глядя на свояка и на Киприана. — Он похитил моего сына и украл мои деньги…

— Он тоже ваш сын! — вскричала Элиза, вскакивая и наклоняясь к нему над столом. Она уже достаточно наслушалась брюзжания дяди, и терпение ее лопнуло. — Когда вы наконец признаете этот факт и помиритесь с ним?

— А он вовсе не хочет со мной мириться! — рявкнул Хэбертон. — Он хочет только унизить меня в глазах моей семьи! И на тебе, Элиза, он женится, чтобы насолить мне. А ты настолько глупа, что…

— Не смейте называть ее так! — Киприан тоже встал, и, почувствовав исходившие от него волны ледяного гнева, Элиза испугалась, что капитан Дэйр все-таки проиграл бой, который на протяжении всего вечера вел со своим нравом.

— Да, не называйте меня глупой, — поспешно вмешалась она, надеясь предотвратить готовую вспыхнуть ссору. — Обри и я едины в этом вопросе, дядя Ллойд. Мы оба своими глазами увидели, как сильно способны любить и вы, и Киприан. Он — ваш сын, хотите вы или нет простить ему похищение Обри. А он — твой отец, — обернулась Элиза к Киприану. — Пусть он бросил твою мать, но тебя он не бросал. Он не знал, что у Сибил родился ребенок! — Элиза схватила Киприана за руку, сплетя его пальцы со своими, и, ощутив наконец чуть заметное ответное пожатие, дотянулась через стол до руки дяди Ллойда. — Столько времени уже потеряно! Пожалуйста, давайте не будем больше цепляться за ошибки прошлого. Давайте думать о будущем, Я так хочу, чтобы оно было для нас счастливым! — Элиза сделала глубокий вдох, моля небо помочь ей найти нужные слова, чтобы сломать наконец глухую стену, в которую они все уперлись. — Вы будете дедом наших детей, дядя Ллойд. Неужели вы и от этого хотите отказаться?

Элиза чувствовала сопротивление в руке дяди, но, когда она упомянула о внуках, что-то изменилось. Лицо сэра Ллойда чуть разгладилось, и он взглянул на Киприана:

— Ты позволишь им считать меня своим дедом?

«О, пожалуйста!» — пылко взмолилась про себя Элиза, сильнее сжимая пальцы обоих мужчин и не отрывая глаз от лица Киприана. Она вцепилась в руки дяди и любимого, словно пыталась послужить неким проводником между отцом и сыном, соединить их собой, и после некоторой паузы почувствовала, что Киприан, вовсе не склонный прощать, все-таки сдается. Он вздохнул, отводя глаза, и Элизе захотелось плакать от радости.

— Если Элиза этого хочет, — процедил Киприан. Его лицо склонилось к лицу Элизы. — Если ты действительно этого хочешь.

— Да, — выдохнула она. — О да, Киприан, я хочу этого.