Когда пируют львы. И грянул гром - Уилбур Смит

– Нет, – ответил Дафф.

– Тогда ладно. Думаю, ты отыщешь в шкафу бутылочку курвуазье, она стоит сразу за графином с виски.

В тот вечер Шон отправился в «Кэндис-отель». Кэнди он нашел в кабинете.

– Кэнди, он вернулся.

– О-ох! – Кэнди перевела дыхание. – Ну как он, а, Шон?

– Немного исправился, но не так чтобы очень.

– Да я не об этом… он здоров?

– Как всегда. Он был настолько любезен, что спросил, как у тебя дела, – сказал Шон.

– И что ты ему сказал? – спросила Кэнди.

Шон пожал плечами и уселся на стул рядом с ее рабочим столом. Посмотрел на высокие столбики соверенов – Кэнди как раз занималась подсчетом.

– Это что у тебя, вчерашняя выручка? – спросил он, уходя от ответа.

– Да, – рассеянно ответила она.

– Да ты у нас богачка… может, пойдешь за меня? – улыбнулся он.

Кэнди встала и подошла к окну.

– Я так полагаю, вы оба сейчас поедете в Ксанаду, – сказала она.

Шон что-то пробурчал.

– А «Покои Виктории» займут братья Хейнс, – быстро продолжила она, – они уже говорили со мной об этом, так что не беспокойся. Там вам будет веселей, лучше и не придумать. Держу пари, каждый вечер будет полно гостей. Ничего не имею против, с этим я уже смирилась.

Шон подошел к ней и, осторожно взяв за локоток, повернул к себе. Достал из верхнего кармана шелковый носовой платок и протянул, чтобы она высморкалась.

– Ты хочешь с ним встретиться, Кэнди?

Не доверяя голосу, она покачала головой.

– Я присмотрю за ним, как и обещал.

Он обнял ее, затем повернулся, чтобы уходить.

– Шон! – окликнула она и, когда он оглянулся, попросила: – Ты уж заходи ко мне, хоть иногда. Пообедаем вместе, поговорим. Ты же останешься моим другом, правда?

– Конечно. Конечно, дорогая Кэнди.

Она улыбнулась сквозь слезы:

– А пока пакуй вещи, свои и Даффа, а я велю отвезти их к вам в Ксанаду.

Шон через стол посмотрел на Даффа, ожидая его поддержки. Они сидели в зале заседаний совета директоров. Дафф выпустил густое кольцо сигарного дыма. Вращаясь и расширяясь, как круг от брошенного камня на воде, оно наткнулось на крышку стола и раздробилось. Шон с горечью понял, что поддерживать его Дафф не собирается. Накануне они долго спорили, чуть не полночи. Шон все надеялся: а вдруг Дафф все-таки передумал? Теперь стало ясно, что это не так. И тогда он снова обратился с просьбой, в последний раз:

– Они запросили увеличения заработной платы на десять процентов. Я считаю, это справедливо, потому что цены в городе подскочили, а зарплаты остались те же. У этих людей есть жены и дети, джентльмены, почему вы не принимаете это в расчет?

Дафф выпустил еще одно колечко дыма, а Градски достал из кармана часы и многозначительно на них посмотрел. Макс кашлянул и вставил свое слово:

– Мистер Кортни, мне кажется, мы все уже обсудили. Может, приступим к голосованию?

Градски поднял руку – это означало, что он против Шона. На Даффа Шон и смотреть не хотел. Не хотелось видеть, как он голосует заодно с Градски. Но он все же заставил себя повернуть голову. Обе руки Даффа лежали перед ним на столе. Он выпустил еще колечко и наблюдал, как оно разбилось о крышку стола.

– Кто за это предложение? – спросил Макс, и Дафф с Шоном одновременно подняли руки.

Только теперь Шон понял, как много бы значило, если бы Дафф проголосовал против него. Дафф подмигнул ему, и Шон не сдержал улыбки.

– Значит, тридцать голосов «за» и шестьдесят «против», – объявил Макс. – Следовательно, предложение мистера Кортни отклоняется. О принятом решении я проинформирую руководство Союза горняков. А теперь, перед тем как закрыть заседание, у кого-нибудь есть еще вопросы?..

Шон с Даффом вернулись в свою контору.

– Я поддержал тебя только потому, что знал: Градски все равно победит, – весело сказал Дафф.

Шон хмыкнул.

– Конечно, он прав, – невозмутимо продолжил Дафф, придержав дверь в кабинет Шона. – Повышение заработной платы на десять процентов означает резкий скачок общих эксплуатационных расходов, до десяти тысяч в месяц.

Шон ногой захлопнул за собой дверь и ничего не сказал.

– Да ради бога, Шон, брось ты эту свою позицию всеобщего благодетеля, не доводи ее до абсурда. Градски прав – Крюгер в любой момент способен накинуть на нас еще какой-нибудь свой налог, и нам придется финансировать все эти новые проекты развития Ист-Рэнда. Нам ни в коем случае нельзя сейчас допустить, чтобы издержки производства поползли вверх.

– Ладно, – пробурчал Шон, – все уже решено. Но я очень надеюсь, что мы в результате не получим забастовку.

– Существует много способов разделаться с забастовками. У Градски есть договор с полицией, она на нашей стороне; кроме того, пару сотен человек всегда можно быстро перебросить из Кимберли, – объяснил ему Дафф.

– Черт подери, Дафф, но ведь это неправильно. И ты знаешь, что это неправильно. Даже вон тот нелепый Будда с маленькими глазками знает, что это неправильно. Но что я могу сделать? Черт побери, что я могу сделать?! – взорвался Шон. – Черт возьми, как ужасно чувствовать собственную беспомощность!

– Не забудь, ты сам захотел отдать ему в руки власть, – смеялся Дафф. – Ладно, хватит с нас попыток переделать мир, пошли домой.

Проходя через приемную, они наткнулись на Макса. Он был возбужден и явно нервничал.

– Простите меня, джентльмены, мне надо перекинуться с вами парой слов.

– От чьего имени, – резко спросил Шон, – от себя лично или от Градски?

– Это личное дело, мистер Кортни, – ответил Макс, понизив голос.

– А до завтра не подождет? – спросил Шон. Не останавливаясь, он прошел мимо и направился к двери.

– Прошу вас, мистер Кортни, это дело крайней важности, – взмолился Макс и отчаянно вцепился ему в руку.

– В чем дело, Макс? – спросил Дафф.

– Мне надо поговорить с вами наедине. – Макс снова понизил голос и с несчастным видом бросил взгляд на входную дверь.

– Ну ладно, говорите, – подбодрил его Дафф. – Мы сейчас одни.

– Нет, только не здесь. Мы можем встретиться немного позже?

Дафф вскинул брови:

– В чем дело, Максимилиан? Только не говорите, что вы хотите продать неприличные картинки.

– Сейчас мистер Градски ждет меня в гостинице. Я сказал ему, что пойду поищу кое-какие бумаги, и, если я немедленно не вернусь, он что-нибудь заподозрит.

Макс уже чуть не плакал, кадык его ходил вверх и вниз, то выскакивая из-под высокого воротничка, то снова прячась. Дафф вдруг очень заинтересовался.