Идеальный маньяк - Алексей Макеев

– А где Аркадий Аркадьевич, не скажете? – поздоровавшись, спросил его Лев, заранее догадываясь, что услышит в ответ.

Его предчувствия оказались верны. Майор сообщил, что подполковник Гелин по причинам семейного характера взял недельный отпуск за свой счет. Вроде бы у него тяжело заболела жена и он решил повезти ее в Москву. Ведь столичные клиники не чета провинциальным.

Выйдя на крыльцо, опера негромко посоветовались, в каком направлении им двигаться дальше. Реальных зацепок на данный момент у них не было вообще, за исключением деревенского коммерсанта из Некрасовки Алихана Аббасова. Как вообще сектантам удалось втянуть к себе мусульманина?! Поэтому следовало продолжить отработку пропавших без вести. Сельских жителей, исчезнувших раньше, осталось около десятка человек. Были и пропавшие вчера-позавчера. Но о них информации пока не поступало. Кроме того, имелись адреса, которые дал Романов.

Спускаясь с крыльца, Гуров увидел крепкого в плечах светловолосого рослого парня, внешне чем-то похожего на главного героя знаменитого фильма «Брат», только на полголовы выше. Тот, о чем-то напряженно размышляя на ходу, направлялся к зданию УВД. Скорее всего, он пришел с каким-то чрезвычайно важным вопросом. Когда юноша стал подниматься на крыльцо, Лев обостренным внутренним чутьем вдруг понял, что тот знает нечто такое, что очень значимо для них со Станиславом.

– Молодой человек! Вы сюда по какому-то серьезному делу? – окликнул он незнакомца. – Я полковник Гуров, это полковник Крячко, мой коллега. Главное управление уголовного розыска, Москва, – представился сыщик, заметив на лице парня тень какой-то настороженности.

– Здравствуйте, – остановившись, произнес тот, окидывая их внимательным, изучающим взглядом.

Чтобы окончательно перевести завязавшееся общение в доверительное и деловое русло, Лев Иванович показал парню свое удостоверение. К этому моменту он пришел к окончательному выводу о том, что эта встреча – одна из тех, которые принято называть судьбоносными. Причем в равной степени и для них, и для этого незнакомца.

Молодой человек утвердительно кивнул и тоже представился:

– Дмитрий Ветлугин, студент аграрного университета. Сюда я действительно пришел по чрезвычайно важному делу. Если в двух словах, то его суть такова. Вчера мне случайно довелось стать свидетелем очень странного, даже страшного происшествия, связанного – вы уж не удивляйтесь, пожалуйста, – с человеческим жертвоприношением, которое какие-то шизанутые сектанты устроили в Верхнебыльском заповеднике. Вот только не знаю, к кому обратиться с этим вопросом.

Приятельски улыбнувшись, Крячко уведомил парня, что тот попал по адресу, точнее которого в природе попросту не существует.

– Именно по этому-то делу мы и приехали сюда из Москвы, – пояснил он.

– Да, надо думать, что само небо прогневалось на эту отморозь, раз нам удалось встретить такого ценного свидетеля! – резюмировал Гуров. – Дмитрий, есть предложение присесть вон на той лавочке, поскольку там соблюсти конфиденциальность будет гораздо проще.

Ветлугин понимающе кивнул.

– У тутошних стен могут оказаться не совсем те уши, что надо? – указав взглядом в сторону управления, спросил он с ноткой иронии в голосе.

– Силен! – направляясь к садовой скамье классического фасона, находящейся в десятке шагов от них, одобрительно отметил Стас. – Соображалка что надо. Кстати, ты был один?

– Да, один. Я собирался съездить в Белоивановку, но вечером сбился с дороги, и меня занесло в заповедник. Вот там и насмотрелся всяких страшилок.

Гуров почувствовал, что слово «один» молодой человек произнес как-то не совсем уверенно, но придираться к этому не стал. Один – значит, один.

Димка и Кармен крадучись приближались к месту загадочного пиршества или шабаша. С каждой минутой звуки, доносящиеся до них, становились все громче и громче. Это было хоровое исполнение каких-то странных, бессмысленных мантр, сопровождаемое жутковатой воющей музыкой. Иногда его сменяли непонятные вопли и взвизги. Вскоре парень и девушка почти вплотную подошли к тому месту, где базировалась странная компания. Теперь они могли различить отдельные слова и фразы.

– Приди! Приди! Черный хозяин! Приди! Приди! Приди! – завывал сиплый, с хрипотцой женский голос.

– Возьми мою душу! Возьми! – с каким-то истеричным надрывом визжала другая.

– Истинный властелин мира ждет свою жертву! – неожиданно возвестил чей-то утробный бас.

Сразу же следом за этим интенсивность повторения мантр и воплей, прославляющих истинного владыку, начала неуклонно нарастать. Она приближалась к какому-то своему пику.

Глядя на багровые отсветы большого костра, разложенного на обширной лесной поляне, Ветлугин решил не рисковать, не подходить слишком близко к месту этого группового беснования. Он счел, что проще и куда безопаснее понаблюдать за происходящим с дерева. Выбрав мощный, суковатый дуб с раскоряченной кроной, парень вначале помог взобраться на него Кате, а затем проворно влез сам. Им пришлось карабкаться почти до середины ствола, откуда перед ними раскрылась панорама происходящего за плотными высокими зарослями молодого подроста и кустарников.

Теперь они видели все как на ладони. Метрах в тридцати от них у пылающего костра прыгали до полусотни человек. Им сразу бросилось в глаза, что все без исключения участники этого ночного шабаша прятали свои лица под масками. У большинства сектантов, на которых была самая обычная одежда, маски изображали оскаленные человеческие черепа. А у шестерых, стоящих отдельной группкой и облаченных в длинные черные мантии, маски были цвета золота, в виде морд немыслимо уродливых чудовищ.

Самый высокий из этих шестерых, такой худющий, что мантия на нем болталась как на вешалке, с руками, длинными, как паучьи лапы, кроме маски имел на голове еще и корону. В руках этот человек держал посох с трезубцем, концы которого расходились веером. Прямо из-под наконечника вдоль самого посоха свисали пучки каких-то волос.

Обладатель короны, как явствовало из его аксессуаров, в этой компании был самым главным. Время от времени он ударял в землю посохом и отдавал какие-то повеления скрипучим, визгливым голосом. Рядовые сектанты в масках смерти, кружащиеся у костра, начинали выкрикивать какую-то новую мантру или высоко подпрыгивать с выворачивающим душу воем.

В свете костра Димка заметил, что вдоль края поляны по кругу установлено тринадцать перевернутых православных крестов. На перекладинах каждого из них смутно белели по два черепа. На западном конце поляны торчало некое подобие ворот, увешанных черными лентами, похожими на кладбищенские.

В какой-то миг, повинуясь особому хриплому вскрику своего гуру, сектанты прекратили нескончаемую пляску и выстроились в две шеренги лицом к лицу, образовав коридор от ворот до самого костра.

Гуру завопил:

– Да возликует истинный властелин мира!

Этот крик повлек за собой глухое хриплое монотонное мычание его приверженцев. Казалось, сам Минотавр, явившись из незапамятной древности, подал свой кошмарный голос, леденящий кровь.