Раненое сердце - Полевка

рыться в чужих женских вещах. Олаф сразу подал голос, рассказав, что икона в сумке начала мироточить, и поэтому они поторопились привезти ее в монастырь. Монахиня осторожно достала из сумки благоухающий сверток. Платье было в пятнах масла, но увидев это, монахиня не рассердилась, а с благодарностью поцеловала и икону, и ветхое платье своей сестры по вере.

- Я благодарю вас, что вы привезли прах нашей сестры в родной монастырь, - мать-настоятельница говорила глубоким низким голосом с бархатными обертонами, - жалко, что не было возможности привезти тело, и вдвойне жаль, что вы не привезли ее прах сразу же и мы не могли произнести прощальных молитв в нужное время, но… - монахиня пожала плечами, - на все воля Божия, и я могу только поблагодарить вас, что вы позаботились о ее прахе и памяти как таковой. Также благодарю, что привезли ее икону обратно в монастырь, где ей будет лучше всего. - Монахиня посмотрела на замерших людей и произнесла с намеком, - я могу отблагодарить вас чем-то еще?

- Нет, - Ран встал со стула, - сестра Мари всегда будет в моей памяти, как святой человек, и я буду рад, зная, что ее последняя воля исполнена и она вернулась домой.

- А можно посмотреть монастырь? - Олаф встал следом за Раном, - никогда не был в действующем монастыре. Надеюсь, мое любопытство не смутит ваш покой?

- Нет, - монахиня позвонила в медный колокольчик, и когда на ее зов пришла другая монахиня, попросила ее показать гостям монастырь.

- А можно попросить вас кое о чем? - Том достал из кармана записку и крестик. Ран увидел это и кивнул омежке головой.

- Я подожду тебя на улице, не торопись и будь здесь столько, сколько понадобится. - А после поклонился монахине и добавил, - разрешите оставить вас. Я не буду мешать вам своим присутствием и еще раз благодарю за все.

Ран после этого вышел из комнаты, следом за ним ушел Олаф, вслед за монахиней, которая начала ему рассказывать о строительстве монастыря и святых, которые ему покровительствовали. Мать-настоятельница выжидающе посмотрела на смятую бумажку в руках омеги, и Том наконец решился.

- Сестра Мари погибла, спасая меня! Я впервые был в таком месте и не знал, какие странные звуки могут издавать наполовину разрушенные дома. Я думал, там плачет котенок, а это скрипела арматура, раскачиваясь на ветру. Сестра Мари откинула меня в сторону, а сама не успела отскочить, и ее привалило бетонным блоком. Я не хотел, чтобы так получилось, но я благодарен ей за то, что она спасла меня.

- Ты чувствуешь себя виноватым? - мать настоятельница склонила голову к плечу, рассматривая печального подростка, - хочешь утешения?

- Нет, - Том вздохнул и поднял подбородок, - я уже поговорил с психологом на эту тему, я, знаете ли, посещаю его дважды в неделю после попытки суицида. Но это другая история. Я встретил сестру Мари впервые этим летом на побережье. Она научила меня плавать и делать очень вкусные пирожки. А когда я вернулся домой после того, как… после того, как все закончилось, я нашел в своем кармане записку и подарок.

Том положил на стол записку и крестик. Монахиня внимательно прочла записку и покрутила в пальцах деревянный крестик, а после этого посмотрела на омегу, ожидая продолжения разговора. Том набрал воздуха и выдал: - я хотел бы креститься.

- Крещение – это серьезный шаг, - монахиня отодвинула к омеге записку и крестик, - все не так просто, как, возможно, тебе кажется. Это не просто повесить украшение на шею, это намного серьезнее. Для начала, я должна тебя спросить, веришь ли ты в Господа?

- Ну, - Том задумался, - я верю, что должен был погибнуть не раз, но я до сих пор жив, а это значит, что кто-то за мной присматривает и я кому-то нужен. Почему-то другие люди помогают мне и защищают, это ведь не просто так? Я знаю, что Мари хотела бы меня крестить, и я думаю, что это правильно.

- Таинство Крещения – не юридическое примирение с Богом, не посвящение, приобщающее к какому-то сокровенному знанию. Таинство Крещения есть привитие веточки к Древу Жизни, ко Христу. Родиться заново, свыше, войти в тесное благодатное единение с Господом.**

Том спрятал записку в карман, а крестик положил перед собой, ожидая продолжения разговора. Монахиня посмотрела на сосредоточенного паренька, а потом покачала головой.

- Нет, я не дам разрешение на твое крещение. Ты совершенно не готов даже к оглашению. Только младенцев крестят без всяких условий. У них есть для этого крестные родители. Они будут присматривать за малышом и наставлять его в вопросах веры, но ты не дитя, и просто желания для тебя мало. Тебе надо узнать о вере, о правилах поведения, постах и покаянии, и много еще о чем. Мало просто верить в Бога. Бесы тоже в него верят. Со страхом и отчаяньем. А человек должен верить с радостью и благодарностью. И, кроме этого, верующий должен знать хотя бы три молитвы наизусть. Так, чтобы прочесть их в минуту печали и радости, не спотыкаясь в словах. Нет, пока ты не будешь готов, я не дам разрешения даже на оглашение.

Том смотрел на монахиню с обидой, он надеялся, что вернется домой уже крещеным и сможет… сможет, как сестра Мари, читать молитвы, шевеля губами, и чтобы на душе было светло и радостно, как тогда на побережье… он совсем не ожидал, что ему откажут, и сейчас почему-то почувствовал себя так, как будто его обворовали.

- Ты ведь учишься? - монахиня увидела, как искренне расстроился подросток и попыталась его поддержать, - приезжай к нам в монастырь на летние каникулы. Поживешь у нас, а мы расскажем тебе о вере и поддержим тебя в этом благом начинании. А к осени, глядишь, мы и объявим тебя в оглашенные, а месяца через три и крестим тебя. Вот будет радость!

- М-м… - Том прикусил губу, чтобы не расплакаться, - я попытаюсь приехать сюда летом…

- Подожди, я дам тебе пару книг. Ты их прочтешь, чтобы лучше понимать, что происходит.

Монахиня поднялась от стола и взяла с полки несколько брошюр. Там было пособие для верующих о значении поста и молитв, и еще о том, как правильно вести себя в храмах. Том пролистнул их и взял себя