Пленник золотой любви - Ольга Вешнева

– Приехать на комбинат?

– Да. На твое имя выпишем пропуск.

– Не забудьте. Диван кто-то должен сопровождать по дороге в его новый дом и читать заклинания, – предупредил Егор. – Оставляю вам дедушкину книгу до субботы. Там закладками отмечено. Найдете. Меня ждут в редакции. Пресс-служба прислала ответ. Надо заменить пару фраз. Если что, звоните.

– Позвоним, – Юми не верила быстрое решение наболевшей проблемы.

Сатибо и Юми вызвали на мясокомбинат. Сопровождать кушетку Лаврентия пришлось мне. Сидя напротив нее в кузове “Газели” на привинченной к полу железной табуретке, я читал заклинания тишайшим шепотом, чтобы их не услышали водитель и грузчик в кабине.

При въезде на мост над широкой рекой Чудинкой грузовичок сильно тряхнуло из-за выбоины в асфальте. Волшебный порошок посыпался с гладкой шелковой обивки. Чуть не откусив кончик языка, я прервал чтение заклинаний. Кушетка встряхнулась, сильным ударом лап открыла дверцы и выскочила на автотрассу. Я прыгнул за ней, прихватив с собой настольную книгу медиума.

Заколдованная кушетка сиганула с моста в реку. Автомобилисты притормозили, водители и пассажиры стали высовываться из окон, снимать мобильными устройствами плывущий в легких волнах и заметно подгребающий львиными лапами диван в стиле ампир.

Я шел по узкой пешеходной кромке моста спиной к машинам, пряча лицо от крохотных видеокамер.

Кушетка выбралась на пологий берег, заваленный жестяными банками и прочим разноцветным мусором, стряхнула с себя воду и степенной походкой побрела домой. Идя следом, я возобновил чтение заклинаний, но они больше не действовали на нее, и скоро я закрыл книгу. Как назло, в семь вечера на городских улицах было много прохожих. Люди возвращались с работы, гуляли с детьми и собаками.

– Смотрите!

– Диван идет по улице!

– Обман зрения или колдовство?

– Ну и прикол!

– А чей диван?

– Да вон того мужика!

Слышать, как меня, потомственного дворянина, кличут мужиком, было во сто крат обиднее, чем если бы меня назвали вампиром.

– Ваш самоходный диван? – мне наперерез кинулся прыткий старичок с клюшкой. – Продадите? Я хочу на нем в погожие деньки прогуливаться на свежем воздухе и ездить на почту за пенсией.

– Я больше заплачу. Мне продайте! – воскликнула девушка в ярко-розовом коротком пальто, подняв руку как на аукционе. – Я так гламурно буду смотреться на этом диване, – шепнула она подруге. – Стану ездить на нем на работу и с работы, и ни один парень не сможет меня не заметить.

– Не в курсе я, чей диван, – безжалостно эксплуатируя современный русский язык, солгал я.

– Раз он бесхозный, его можно бесплатно взять, – сделал вывод лысый здоровяк с фигурой штангиста. – Кто первый поймает, того и диван.

– Андрон, у тебя есть в рюкзаке веревка? – спросил долговязый студент своего друга коротышку. – Надо сделать лассо.

– Есть провода от наушников, – ответил тот.

– Народ, вам его не взять. Диван кусается, – предупредил я.

Отважные прохожие попытались зажать кушетку в клещи. Двинулись на нее рычащим стадом, загоняя за продуктовый ларек. Кушетка притворилась испуганной, заманила преследователей в тесное место и бросилась на них с ужасающим ревом. Перекусила пополам клюшку бойкого старика, растерзала рюкзак низкорослого студента, порвала рукав розового пальто девушки. Ловцы разбежались кто куда. Только пятки засверкали.

Кушетка галопом понеслась домой. Я потрусил за ней. У витрины мебельного магазина кушетка устыдилась, посмотрев на примерно ведущих себя сородичей, и встала как вкопанная.

Интуитивное чутье привело ко мне охотников на вампиров, одетых в камуфляжную форму.

– Вот он, вампир. Мы его чувствовали, – Смолин натаскивал сына на охоту и учил уму-разуму.

Иван Иванович давно развелся с женой. Его бывшая супруга и двое сыновей жили где-то в Сибири, и вот старший сын был направлен в Волочаровск проходить студенческую практику.

– Сердечно рад неожиданной встрече, господа охотнички, – я улыбнулся с легким поклоном, сидя на кушетке нога на ногу.

– Тихон! Что ты тут делаешь? – удивился Смолин-старший.

– Провожу рекламную акцию, господа. Продаю антикварный диван. Дешево, – я похлопал кушетку по мягкой спинке. – Натуральное красное дерево. Золотистый китайский шелк… Великолепный диван. Мне почти что ровесник.

– И часто у вас в городе вампиры на улицах торгуют? Распродают мебель из своих дворянских гнезд? – удивился Смолин-младший.

– Так это же Тихон! Писатель! Фантазер! Он еще и не такое может учудить! – Иван Иванович разразился нервными взрывами смешков.

– Что нам с ним делать? Пристрелить или осиновый кол всадить ему в сердце?

– Остынь, Димка! Тихон – домашний вампир. В октябре я его выгодно продал хозяйке здешнего мясокомбината.

– Разве мы можем продавать вампиров людям?

– Хо! Так говоришь, как будто я его в рабство загнал! Я пристроил Тихона в хорошие руки. Сделал доброе дело! Жалко было смотреть, как несчастное живое существо шатается ночами по городу от тоски… и радар мне сбивает. А теперь погляди, какой франт. Хозяйка мясокомбината души в нем не чает. Кормит слитой с убитой скотины кровью. Часы ему покупает швейцарские, золото, бриллианты, дорогие костюмы. Мажет автозагаром, чтобы народ не пугался его бледной рожи… Людей Тихон не беспокоит. Все довольны…

Пока молодой охотник в недоумении шевелил черные кудри на макушке, его папаша осмотрел кушетку со всех сторон, проверил мягкость сиденья и спинки.

– Надоел, что ли, вам с Лизаветой диван? С чего продать решили?

– Лизавета Филипповна модернизирует интерьер усадьбы. Старинная мебель не вписывается в современную обстановку, – объяснил я.

– Почем отдашь?

– Для старого друга сделаю приличную скидку. Отдам за считанные гроши. Пять тысяч рублей ассигнациями. Платежных карт не принимаю.

Я считал, что у Смолиных нет с собой наличности.

– Пять с полтиной, – Иван Иванович вытряхнул все карманы пятнистого военного костюма. – Дай посидеть.

– Присаживайтесь, – я положил деньги в книгу медиума и уступил покупателю кушетку.

– Спинка жестковата, а так ничего, – Смолин-старший и сел, и лег, и встал, и снова сел. – Красиво смотрится! Богато!

Львиная голова на левом подлокотнике извернулась и тяпнула охотника за тощий окорок.

Иван Иванович с диким воем отскочил от кушетки, снова замершей в ожидании добычи.

– Ловушку для меня устроил, негодяй?! – заорал он.

– Простите, ваше благородие, – имитируя уважительный жест, я прижал к груди ладонь, защищая сердце. – Не успел предупредить. Диван предназначен для лентяев, таких как я. Он стимулирует владельца на оздоровительные прогулки, не дает залеживаться.