Великая победа на Дальнем Востоке. Август 1945 года: от Забайкалья до Кореи - Анатолий Александров

В связи с этим, оперативные планы японского командования в Маньчжурии резко изменились. Оперативный план 1-го фронта Квантунской армии с конца сорок четвертого года приобрел иной характер. Японское командование начало на всякий случай глубоко эшелонировать свои оборонительные позиции, насыщая их долговременными укреплениями.

Вся оборона состояла из трех полос. Первая полоса проходила в приграничной зоне. Она являлась полосою прикрытия и, несмотря на достаточное количество бетонированных и деревоземляных огневых точек, обеспечивалась сравнительно слабыми силами. Пограничные гарнизоны, ранее занимавшие укрепрайоны, были переформированы и включены в состав пехотных дивизий. Вторая полоса, главный рубеж обороны, спешно готовилась между реками Муданьцзян и Мулинхэ, а на юге она шла по реке Туминьцзян. Сюда была отведена большая часть пехотных дивизий, причем для прикрытия основных направлений пограничной полосы было оставлено по одному пехотному полку. Третья полоса, тыловой оборонительный рубеж, строилась на участке от озера Цзиньбоху до Яньцзи и реки Туминьцзян. Основной и тыловой оборонительные рубежи носили полевой характер.

В тот же день, 19 августа, в Муданьцзяне, в помещении бывшей японской миссии, командующий 1-й Краснознаменной армией генерал Белобородов беседовал с командующим 5-й армией 1-го фронта генерал-лейтенантом Симидзу. Командарм разбитого войска чувствовал себя неуютно, но на вопросы генерала Белобородова отвечал уверенно, достаточно искренно и полно.

— Какие дивизии входили в состав 5-й армии? Какие задачи ставились перед ней? Каково вооружение ее личного состава?

— 5-я армия, в состав которой входили 124-я, 126-я и 135-я пехотные дивизии, строила тыловые оборонительные рубежи. Основной оборонительный рубеж строился по линии Мулин — Линькоу на Муданьцзянском направлении. Строительство его началось в феврале текущего года. В задачу 5-й армии входило также: прикрывать самое важное оперативное направление в глубь Маньчжурии — на Харбин.

Командарм 1-й Краснознаменной ставит следующий актуальный вопрос:

— Каковы потери 5-й армии с начала боевых действий? Генерал-лейтенант Симидзу не скрывает:

— Примерно сорок тысяч, половина списочного состава моего объединения.

— Но убитых на поле боя подобрано около девяти тысяч. Куда подевались ваши раненые?

— Не знаю. Кто умер вскоре после ранения, кто смог идти, шел, пока не упал. Ранеными мы не занимались, а госпиталь в Муданьцзяне оказался в ваших руках. Количество раненых в нём вам известно.

— Как войска 5-й армии решали свою оперативную задачу?

— Соединениям 5-й армии ставилась задача не пропустить советские войска к Муданьцзяну. Когда выполнить ее не удалось, мне было приказано любой ценой задержать противника на рубеже реки Муданьцзян, чтобы дать возможность подготовить оборонительный рубеж в Харбине.

— Был ли для вас неожиданным приказ генерал-лейтенанта Ямады о капитуляции и сдаче оружия, или командование 5-й армией считало, что войска могут еще долго оказывать сопротивление Красной Армии? — ставит следующий «неудобный вопрос» генерал Белобородое.

Генерал-лейтенант Симидзу признаёт:

— Вы, господин генерал, победили. Наша армия разбита. Мы просто не ожидали такого молниеносного наступления советских войск, поэтому не успели как следует организовать оборону. Моя армия оказалась плохо подготовленной, так как в ее частях проходила медленная реорганизация. Мы совершенно не ожидали, что ваши соединения пройдут через глухую тайгу и заболоченные участки. Для наших соединений было неожиданным появление такой внушительной силы со стороны труднопроходимых районов и мест.

— Господин генерал, как вы оцениваете боевую мощь личного состава Красной Армии?

— О, русский солдат действует продуманно и оперативно. Он — превосходный воин.

— Популярна ли война с Советским Союзом среди японского народа?

— Эта война не популярна в народе Японии.

— После массированного удара советским войскам пришлось вести борьбу с мелкими группами вашей армии. Это что же, тактический прием?

— Нет, войска сражались мелкими группами потому, что армия оказалась разбитой. У нас просто не было времени опомниться и как-то организовать их действия.

Через Муданьцзян проходит колонна боевой техники Красной Армии. Генерал Белобородое приглашает командарма 5-й генерал-лейтенанта Симидзу и сопровождающих его генералов Кавагоэ, Нечачатэ, Сатоу ознакомиться с нею. Японские генералы 1-го фронта Квантунской армии выходят на центральную улицу города, медленно идут вдоль остановившейся колонны «САУ-152»— самых мощных советских самоходных артиллерийских установок.

— С этими орудиями войска 5-й армии не встречались, — искоса глядя на стайку озадаченных японских генералов, говорит командарм 1-й Краснознаменной. — Они предназначались для штурма оборонительных позиций у Харбина и Чанчуня. Это вам, господа генералы, надо иметь в виду.

— Да, таких орудий мы еще не встречали, — за всех своих подчиненных отвечает генерал-лейтенант Симидзу. — В нашей армии таких орудий вообще нет. Красная Армия сильнее нас.

Запускаются моторы мощных боевых машин. Колонна начинает движение в направлении Харбина. Уныло смотрят ей вслед пленные японские генералы 5-й армии. Что теперь поделаешь? Они по всем статьям биты на поле боя.

Перед возвращением в Токио 20 августа генерал-лейтенант Кавабэ вновь был принят генералом Смитом, который от имени Верховного Главнокомандующего союзных держав вручил главе японской делегации, текст акта о безоговорочной капитуляции Японии. Его подписание должно было стать апофеозом завершения 2-й мировой войны.

Сразу по возвращении в столицу Великой Империи, генерал-лейтенант Кавабэ вручил полученный документ начальнику Генштаба армии, а генерал Умэдзу тотчас ознакомил с ним нового премьер-министра Хигасикуни[79]. Между ними состоялся продолжительный обмен мнениями.

— Условия акта исключительно жесткие, но мы лишены возможности как-то проигнорировать их, чтобы не вызвать гнев американского командования, — уныло начал генерал Умэдзу. — Надо постараться поладить с Вашингтоном, господин премьер-министр. У меня нет других предложений.

Премьер Хигасикуни, не чувствуя своей вины за поражение, ответил на эту реплику пространным монологом:

— Великая Империя побеждена, Умэдзу, и этим все сказано. Состояние тревоги за ее судьбу будет отныне сопровождать нацию несколько десятилетий. Германии после Первой мировой удалось подняться за двадцать лет, но это произошло потому, что в лагере ее европейских противников с первого победного дня не было единства. Их раздирали непримиримые идеологические противоречия. В этом смысле наше положение намного сложнее. У нас обозначился один главный противник — Соединенные Штаты. Мы начали против них войну, не взвесив как следует соотношение сил и возможные последствия нападения на Перл-Харбор.