На краю - Арина Александер

рассмеялась и приступила к завершающему моменту. Повернувшись к нему спиной и перекинув волосы себе через плечо, я расстегнула лифчик и отправила его в компанию к галстуку.

Судя по доносившемуся движению, Артём не выдержал и, поднявшись, пристроился сзади меня, прижимая к себе. Он начал медленно и плавно покачиваться, следуя музыкальному темпу. Его ладонь двинулась вниз, накрыв мой живот. Большой палец коснулся левого нижнего ребра и я задрожала. От этого прикосновения тысячи иголок коснулись моей кожи, и я резко втянула в себя воздух.

Я растворялась в объятиях Артёма, наслаждалась ощущением его дыхания на своей шее и плавилась от сильных рук, которые скользили от талии к груди. Я терлась попой о твердеющую эрекцию и заставляла его сходить с ума.

Он глухо застонал мне в шею и моих ушей коснулся шепот:

- Ты ничего не хочешь мне сказать?

- А? – я растерялась, прекращая танцевать да и песня подходила к концу. Неприятная догадка пронзила сердце, и мне захотелось развернуться к Артёму, но он не дал, а лишь сильнее прижал к себе одной рукой, другой почему-то полез в карман штанов. Я с тревогой ожидала дальнейших действий.

Через секунду перед моими глазами засветился экран телефона с изображением меня и Зотова в университете. На снимке мы мило беседовали и было видно, как Максим практически терся своими губами об мое лицо.

Сердце громко застучало, отдаваясь толчками почему-то в горле. Я попыталась вырваться, но Артём ещё сильнее прижался к моей спине.

- Скажи, что мне сделать, чтобы ты поняла всю опасность нахождения с ним рядом? Мне казалось, после случившегося, ты и на метр к нему не подойдешь.  

- Артём, я хотела рассказать, но ты спешил, – и это была правда. После того, что я услышала сегодня, я решилась на откровенность, заранее зная, что ему будет неприятно, но не вышло.   

- А когда ты собиралась рассказать, и собиралась ли вообще? – он понемногу начинал закипать.

- Завтра… Я хотела рассказать завтра утром. Артём, он приходил извиняться…

- Только не говори, что ты повелась на этот цирк?

Меня возмутило до глубины души его мнение обо мне.

- Нет! Пойми… мы были в многолюдном помещении, он бы ничего плохого не сделал. Он начал нести всякую чушь о примирении и о том, что он с тобой вынужден жить в мире, хотя желает обратного. Я послала его. Всё.

Артём глубоко дышал. Он пытался успокоиться, но было видно, что ему не удается этого добиться:

- Вот как мне работать, когда все мои мысли рядом с тобой? Злата, не молчи, дай совет. Как не звереть и не забивать голову глупостями? Приставить охранника, который даже в туалет будет ходить с тобой? Или… поставить на тебе свое клеймо, чтобы каждый видел и знал – эту девушку трогать нельзя?

- Так поставь, – я повернулась к нему лицом и доверчиво заглянула в бушующий ураган его глаз. – Сделай так, чтобы я навечно стала твоей.

- Ты толкаешь меня на необдуманные поступки, – прорычал сквозь зубы Артём и оттеснил меня к стене. Его грудь быстро вздымалась и опускалась от тяжелых вдохов и выдохов.

Я оказалась словно в ловушке. Артём держал меня достаточно крепко, но не настолько сильно, чтобы причинить боль.

Пальцами одной руки он грубо схватил меня за волосы, а другой – сжал ягодицы. Прижимая к себе всё сильнее и сильнее, он жадно атаковал мой рот, иногда покусывая за нижнюю губу, вызывая во мне невероятное чувство экстаза. Затем он стал с жадностью целовать мое лицо, шею, опускаясь ниже и ниже. Ткань футболки больно царапала возбужденные соски и чтобы избавиться от этого мучительного наслаждения, я принялась стягивать её с Артёма.

- Иди сюда, - я взяла его за подбородок и наклонила к себе.

Наши губы встретились в испепеляющем поцелуе, языки сплелись, а руки сами потянулись к резинке штанов. Чтобы дело пошло быстрее, он сам освободился от них и, обхватив руками мои ягодицы, рывком приподнял вверх. Я тут же обхватила его ногами.  

Между моих ног расположилась будоражащая твердость, и мне поскорее захотелось ощутить её внутри себя. Словно прочитав мои мысли, Артём направился со мной на второй этаж и там, положив аккуратно на кровать, принялся за снятия последнего оплота моей крепости. Трусики опустились на пол. Я изнывала под его изучающим взглядом и в приглашающем жесте раздвинула ноги.

Он нежно коснулся пальцами внутренней стороны бедра, неспешно поднялся вверх и на долю секунды остановился перед входом в лоно. Его лицо было сосредоточенным и на висках выступили небольшие капельки пота от сдерживаемого желания. Ладонь непроизвольно сжала лобок, указательный палец прошелся по промежности, остановившись на самой чувствительной точке и принялся вращательными движениями доводить меня до безумия. Бедра сами задвигались в ускоренном ритме, помогая поскорее избавиться от напряжения.

Всё это время мы не разрывали зрительный контакт, и выражение его лица распаляло меня ещё больше. Он словно упивался моими стонами наслаждения, глаза горели неконтролируемой страстью и, уловив мои сокращения, тут же расположился между  ног.

Я заметила, как он потянулся к прикроватной тумбочке и, отодвинув ящик, достал упаковку презерватива.

- Я хочу без него, - моя рука потянулась к серебристому четырехугольнику и положила его назад. – Хочу тебя всего, целиком.

- Злата, я настолько сейчас не контролирую себя, что могу и не успеть. Это рискованно.

- Давай об этом буду переживать я, – я увидела в его глазах нерешительность. - Что, боишься последствий?  

- Я мечтаю о ребёнке от тебя. В этом можешь даже не сомневаться. Но я не могу просить о таком. Тебе ещё рано. Ты учишься…

- …ты словно моя мама, - перебила я. - Позволь мне самой принимать решения.

- Хорошо! – он в сомнении прикусил нижнюю губу. - Я буду внимательным.

Я неотрывно наблюдала за тем, как он, прикрыв глаза, осторожно вошел в меня. Одновременный стон удовольствия сорвался с наших губ. Обхватив его спину ногами, я сильнее прижалась к нему.

Он мой. Всецело, с ног до головы, он мой. Я никому его не одам. Хочу растворяться в нем до последнего атома, сливаться с ним в каждом ударе сердца и носить под этим сердцем его частичку. Осознание этого оглушило меня, накрыло теплой волной и разлилось по венам приятной истомой.  

Мне было так хорошо, что хотелось кричать на весь мир. И я кричала. Я слышала хриплые стоны