Верность виконтессы. На службе Ее Величества - Софи Нордье

Сабина, опомнившись, подавила смех. Когда они обошли мальчишек, она уже спокойнее продолжила расспросы:

- Какое может быть любопытство в плену?

- Я услышал, что меня погонят на восточный невольничий рынок. А какая разница, как путешествовать? На этот раз меня и кормили бесплатно, да и за ночлег не пришлось платить.

Сабина остановилась и, откинув голову, снова заливисто рассмеялась. Она помахивала рукой, пытаясь что-то произнести, но безудержный хохот заглушал слова.

- Ко… ко… кормили? - наконец выговорила Сабина сквозь смех. - Похлебку невольника вы считаете достойной едой для боярского сына?

- Я неприхотлив. Иногда в такие передряги попадал, что краюхи хлеба по нескольку дней не видел, завидовал последнему нищему на паперти.

Сабина продолжала заливаться смехом, и Манон, призывающая госпожу не привлекать внимания прохожих, лишь напрасно сотрясала воздух. Алексей же, напротив, был очень доволен тем, что смог развеселить обычно печальную виконтессу.

С игривой улыбкой он перечислял города, через которые прошел с колонной невольников:

- Вот вы смеетесь, а я таким образом побывал в Дорилее, Конье и Алеппо. А когда меня выкупила Хайфа, то чуть не лопнул от счастья. Мне, христианину, доведется пожить в Дамаске, да еще и в хоромах…

- Хо-ро-мах? - по слогам переспросила Сабина.

- Так у нас называют богатые дома. Хайфа отпустила меня на все четыре стороны, но я не согласился уходить и нахально увязался за ней. Шанс досконально изучить Дамаск, так сказать, изнутри мусульманского мира, выпадает редкому везунчику.

- То есть вы, невольник, считаете себя везунчиком?

- Еще каким! Ведь мое пленение свело меня с вами, - нечаянно даже для самого себя признался Алексей.

Сабина бросила на него удивленный взгляд и, смутившись, надолго замолчала.

Дамаск. Апрель 1235 года

Старый немой слуга рано утром вошел в комнату Алексея и жестом пригласил следовать за ним. Он привел его в небольшой зал, где Хайфа обычно завтракала, а заодно расспрашивала слуг о бытовых неурядицах за прошедший день, выслушивала их жалобы и отдавала новые распоряжения.

Хайфа поздоровалась с Алексеем и предложила ему присоединиться к трапезе, но он отказался.

- Может, чая? Я приказала заварить его для тебя.

- Вот от чая не откажусь, - согласился гость и устроился на подушке у низенького столика.

Он пока что не понимал, зачем понадобился хозяйке в столь ранний час, но пиалу чая принял из рук слуги с удовольствием. Дивный напиток Алексей попробовал еще в Константинополе[109], и его терпкий вкус пришелся ему по душе. В дом Хайфы чай поставлял Малик. Когда-то он привез чай с Кантона, а после заказывал ароматные листья через купцов, везущих свой товар из Китая.

- Не понимаю, что ты в нем находишь? - фыркнула Хайфа.

Ей, как и Сабине, не нравился странный вкус чая: не сладкий и не кислый. Не отвечая на уже надоевший вопрос, Алексей сделал обжигающий глоток и зажмурился от удовольствия. Открыв глаза, он хитро подмигнул женщине:

- Говори, я весь внимание.

У них с Хайфой почти сразу же сложились доверительные, довольно-таки приятельские отношения. У арабов не принято обращение на «вы», и Алексей охотно воспринял этот местный обычай. Общение на «ты» невольно сближало, и он легко обсуждал с хозяйкой дома любые вопросы.

Хайфа, как обычно, взглянула на него с неким налетом материнской нежности и, помедлив, все же начала:

- Алексей, сразу же прошу прощения за малоприятный разговор и за то, что вторгаюсь в твою интимную жизнь, но спокойствие в моем доме нарушено. Мне необходимо разобраться. Еще в конце лета я просила тебя: будь осторожен с моими служанками.

Он отставил пиалу и недоуменно посмотрел на хозяйку.

- Не смотри на меня таким невинным взглядом. Я с пониманием отнеслась к потребностям твоего молодого тела. Никаких возражений: просто выбери себе одну женщину и не привечай других, не провоцируй среди них ревность!

- Я и выбрал Зариму. Но потом, когда она надолго заболела, в мои двери настойчиво поскреблась Умида. - Алексей опустил голову и смущенно буркнул: - Я ведь не железный и однажды впустил ее.

- Ох, Умида, скрытная девица! Ничего мне не сказала.

- То есть Зарима тебе обо всем докладывала? - неприятно удивился Алексей.

- Конечно! - Перехватив его рассерженный взгляд, Хайфа ухмыльнулась: - Не переживай, подробности ваших постельных утех я не выспрашивала. Просто мне нужно быть в курсе всего, что происходит в моем доме. Но оказалось, кое-что вышло из-под контроля, и сегодня ночью разгорелся дикий скандал между Заримой и Умидой. Едва до кровопролития не дошло.

- Из-за чего скандал? - Алексей в недоумении пожал плечами. - Я месяц не сплю ни с одной из них.

- Вот поэтому и скандал! Обе сочли себя оскорбленными. Твое откровенное внимание к Сабине уже ни для кого не секрет. Ночью служанки выясняли, кто из них больше виноват в том, что ты переметнулся к третьей.

Несколько биений сердца Алексей озадаченно молчал, пока до него не дошел смысл сказанного, а затем, откинув голову, дико расхохотался. Очевидно, представив, сколь нелепо выглядят в глазах иноземца подобные гаремные войны, рассмеялась и Хайфа. Успокоившись, она продолжила:

- Я, конечно, наказала служанок, велела всыпать каждой по пять плетей. Но уверена: на этом скандалы не прекратятся.

- Чего же ты хочешь от меня?

- Поговори и с Заримой, и с Умидой. Объясни, их вины нет в том, что ты полюбил другую женщину, знатную и богатую, достойную твоего внимания.

За миг до этих слов Алексей хлебнул остывшего чая, но проглотить не успел: от удивления он поперхнулся, и жидкость фонтанчиком брызнула у него изо рта. Вытерев губы полотенцем, он в замешательстве спросил:

- С чего ты взяла, что я влюбился в Сабину?

- Просто предположила.

Хайфа пристально смотрела на него, ожидая опровержений, а еще лучше - признаний. Но Алексей не был настроен ни на то, ни на другое и отчетливо понимал лишь одно: он не верит Хайфе. Не верит, что ее так сильно обеспокоили чувства Заримы, Умиды и прочих служанок. Зачем понадобился весь этот сыр-бор - неясно. А любое непонимание бесило Алексея. Поэтому он предпочел промолчать.

- Хорошо, любишь, не любишь - не важно, - вздохнула Хайфа, - просто солги моим служанкам, чтобы они успокоились.

Алексей поднялся с подушек и холодно бросил:

- Я подумаю.

* * *

Однако на следующий день Алексей убедился, что Хайфа не зря встревожилась из-за ссоры служанок. Наверное, он и впрямь не разбирается в характере с виду покорных мусульманских женщин.