Гребаная история - Бернар Миньер

– Какой след? – повторил Грант.

– След, который ведет нас в Лос-Анджелес, в те времена, когда его матери жили там…

Внезапно Грант стал очень внимательным.

– Чтобы заполучить некоторые сведения, мне понадобятся деньги. Люди такого толка, как тот, с кем я должен увидеться, понимают только единственный язык.

– Что за человек? Какие сведения?

– Это я вам сообщу, когда они у меня появятся.

Грант обернулся к Джею, тот кивнул.

– Сколько?

– Примерно тридцать тысяч долларов.

– Известно, что мой сын где-то здесь. Недалеко. Так чего ради?

Бывший полицейский Сиэтла пожал плечами:

– Возможно, он попытается сбежать, укрыться где-то в другом месте, вернуться туда. И потом, есть еще Мередит… Полагаю, вам хочется выяснить, что с ней стало и что известно ей.

Мередит… Грант уставился на собеседника. Кто знает, на что она сейчас похожа… Но все же да, верно, Рейнольдс прав – ему хочется знать.

– Вы действительно думаете, что эти бумаги вскоре приведут вас к ней?

– Может быть, да, а может быть, и нет… Но, во всяком случае, здесь, повторяю, я ничем не могу быть полезен. – Ноа указал на флотилию внизу. – По-моему, облет дронами – это слишком мало. И суматоха тоже, – добавил он, указав подбородком на людей в номере.

– Хорошо, отправляйтесь туда и держите меня в курсе. Если хотите, я могу предоставить в ваше распоряжение реактивный самолет.

– Незачем, – качнул головой Ноа. – Есть рейс «Аляска», вылет из Си-Така[56] в четырнадцать двадцать, у меня уже есть билет; в ЛАКСе[57] я буду еще до пяти пополудни.

Билет он заказал еще вчера вечером: оставалось всего два места. Грант удивленно посмотрел на гостя. Он знал не так много людей, которые отказались бы от возможности на халяву попутешествовать частным самолетом.

Ветер кусал их, налетая с боков. Огастин поднял воротник стеганой куртки, похлопал Ноа по плечу:

– Джей сказал мне, что вы прекрасно подходите для этой задачи. Он был прав. Вы проделали хорошую работу, месье Рейнольдс. Спасибо.

На лице частного детектива не отразилось никаких эмоций.

* * *

Два часа спустя Блейн и Хантер Оутсы появились у подножия разноцветного индейского тотемного столба, возвышающегося на углу Лотти-стрит и Грант-стрит в Беллингхэме перед входом в суд округа. Ротонда, которая, казалось, сошла прямо с экрана исторического фильма, большое здание из кирпича и стекла. Мгновение братья колебались, не веря происходящему, потом вдохнули свежий воздух свободы, зажгли по сигаретке, молча прикрывшись от ветра и готовясь долго ждать Старика. Тот улаживал детали залога с их чертовым уродом-адвокатом.

Пробившийся сквозь тучи тонкий лучик солнца осветил их бледные недоверчивые лица. В своих охотничьих костюмах, с дикими манерами, двое братьев выглядели в городской обстановке так же неуместно, как одетый в юбку римский солдат – в вестерне. Впрочем, то же самое можно сказать о большинстве, кто проходит мимо. Юрисдикция Верховного суда округа Уотком простиралась до озера Дьябло на востоке, до Ламми-Айленд на западе и до канадской границы на севере. Последняя приносила немало проблем: больше тысячи представителей «Бандидос», «Нуэстра Фамилиа»[58] и «Лос Амигос» свободно расползлись по всему округу и дрались с бандами, подчиненными канадскому чаптеру «Ангелов Ада», за контроль над наркоторговлей… В уединенных долинах Северных Каскадов была еще и незаконная торговля между Британской Колумбией и штатом Вашингтон. А кроме этого, процветали браконьерство, бытовое насилие, пьяные драки, хищения и ссоры между соседями, которые поставляли основную массу всякого рода придурков, регулярно выходивших из дверей Верховного суда округа.

Блейн и Хантер запросто могли бы выступать в качестве гидов для туристов: они знали это здание так же хорошо, как собственный дом. Блейн затянулся сигаретой и уперся в своего брата взглядом сквозь мутные очки. Где-то на улицах Беллингхэма раздался звук полицейской сирены. Глаза Блейна были похожи на два осколка слюды в темных орбитах.

– Что ты думаешь сделать ради Даррелла?

Хантер внимательно посмотрел на брата странным пустым взглядом поверх роскошных очков «Прада».

– Убить сукина сына, который его столкнул.

Блейн сделал еще одну затяжку и согласно кивнул. Облизнув кончик пальца, он пригладил свою черную козлиную бородку.

– Это мелкий ублюдок Шейн нас сдал. Вот кто за всем этим стоит.

– Об этом гаденыше не беспокойся. Скоро поймаем. И ему не поздоровится. Но Даррелл встречался на маяке вовсе не с ним. Нет, с каким-то другим засранцем понаглее его…

Он упирал на шипящие звуки, слова будто сталкивались между собой, и ярость текла у него изо рта подобно ядовитой пене. Лицо его было повернуто к открытому морю. К океану, к островам…

– Черт, знаешь, парень, – проскрежетал Блейн, – когда я думаю о поганце, который сделал это с Дарреллом, у меня такая ненависть, клянусь тебе… Этому сопляку еще отольется.

– Как можно было так легко отпускать этих мелких ублюдков, а? – спросил Хантер, продолжая заводиться. – Как Даррелл позволил себя вот так поиметь? Хочешь, скажу? Расслабились мы все, братишка. Притихли, типа как не при делах… А знаешь почему? Из-за Старика. Вот дерьмо, он рулит всем, как раньше. А куда ни плюнь, теперь дает слабину…

Но семидесятилетний мужчина, который в это мгновение появился из дверей суда, выглядел каким угодно, но не слабохарактерным. Он буквально излучал злость, безумие и ненависть. Маленькие блестящие глазки смотрели с его массивного лица то в одну сторону, то в другую, внимательно изучая улицу. Его мертвенно-бледные губы были крепко сжаты.

– Чего ждете? – бросил он. – Не торчите тут как приклеенные, идите ищите тачку! Черт, и за какие грехи у меня такие сыновья!.. Блейн, двигай задницей, черт бы тебя побрал!

Во взгляде Блейна вспыхнул гнев, но, как и всегда, он втянул голову в плечи и потащился к парковке, не дожидаясь добавки.

На шее Старика мышцы выступали, как у джазового трубача, словно он вот-вот взорвется. Хантер догадался, что отец сейчас в высшей точке кипения и лучше его не раздражать.

– Курить есть?

Хантер вынул пачку из своего стеганого жилета, вставил сигарету в рот Старика и зажег ее своей зажигалкой «Зиппо».

– Спасибо. И сними очки. А то прямо как сраный кретин.

Старший сын вздрогнул, но послушно снял очки, которыми так гордился и за которые выложил больше трех сотен в лавочке в Белвью.