Шапками закидаем! От Красного блицкрига до Танкового погрома 1941 года - Владимир Бешанов

В течение 1945 года отряды УПА потеряли 9 тысяч убитыми и почти 24 тысячи пленными. В «Большой блокаде» 1946 года для борьбы с «бандитами» был выставлен контингент почти в 60 тысяч человек с танками и другим тяжелым вооружением, но ликвидировать сопротивление УПА – ОУН не удалось. Несмотря на потери в живой силе, вывоз членов семей в Сибирь, накал сопротивления Советской власти не спадал. Только в 1945 году на Львовщине повстанцы провели около 3000 вооруженных акций, в ходе которых было убито около 5000 сотрудников НКВД, бойцов карательных батальонов, партийных и советских работников. Всего в результате ответного террора Повстанческой армии и подполья украинских националистов погибло почти 30 тысяч граждан и до 20 тысяч военнослужащих, милиционеров, пограничников.

В конце 40-х годов националистическое подполье сосредоточило свои силы на пропагандистской работе и саботаже. Условия борьбы становились все более сложными, движение пошло на спад. 5 марта 1950 года в стычке под Львовом погиб командующий УПА Роман Шухевич.

Лишь в середине 50-х годов было окончательно подавлено вооруженное сопротивление на территории Западной Украины и Полесья.

В третий раз пришлось освобождать Прибалтику – уже от самих прибалтов. Уже осенью 1944 года отряды «лесных братьев» вступили в вооруженную борьбу с войсками НКВД, размах и накал которой нарастал, превратившись в настоящую войну. В Литве численность партизанских отрядов к весне 1945 года достигла 30 тысяч бойцов. Отряды были хорошо вооружены, имели свои штабы, четко разграниченную территорию военных действий. В 1946 году был создан Главный штаб. Для подавления сопротивления в Литве были задействованы две дивизии НКВД, регулярные части Красной Армии, отряды истребителей. В борьбе с «лесными братьями» погибло несколько тысяч советских бойцов. Литовцы потеряли 50 тысяч, погибших насильственной смертью, в том числе 20 тысяч партизан. Аналогичные «безобразия» творились в Латвии и Эстонии.

Для того что решить проблему кардинально, Совет министров СССР принял постановление, согласно которому с территории Литвы, Латвии и Эстонии надлежало выслать кулаков вместе с семьями, семьи ушедших в подполье националистов, осужденных и амнистированных «бандитов», их семьи, а также семьи, оказывавшие помощь «бандитам». Геноцид на государственном уровне планировалось провести как особо секретную операцию под кодовым наименованием «Прибой».

Приказ о начале акции отдал 12 марта 1949 года министр внутренних дел СССР Круглов. В Ригу для руководства операцией прибыл заместитель министра обороны генерал-лейтенант Огольцов. В Таллине дело взял под контроль другой заместитель министра – генерал-лейтенант Блинов. Во все уезды были направлены спецуполномоченные МГБ. К границам непокорной Балтии стягивались элитные формирования внутренних войск, в том числе подразделения мотострелковой дивизии имени Дзержинского, раздавалось оружие партийному и советскому активу. Депортационная армия насчитывала более 76 тысяч человек.

Операция прошла блестяще: к концу марта из Эстонии на вечное поселение было выслано 20 702 человека, из Латвии – 47 322, из Литвы – 29 180 человек. Всего свыше 92 тысяч, в основном женщин, детей и стариков. Мужчины под лозунгом «Если умирать, то лучше дома» продолжали уходить в леса и отстреливать парторгов, уполномоченных, бойцов истребительных и карательных отрядов, членов их семей. Взаимная резня продолжалась до 1952 года.

Снова приходилось усмирять, арестовывать, депортировать, перевоспитывать, размывать национальный состав массовым наплывом истинно «советских людей», щедро сея «зубы дракона», культивируя ненависть ко всему русскому. Уже в начале 80-х на лекциях по «научному коммунизму» сообщалось, что эстонцы – вымирающая нация, составляющая около 40 % населения Эстонии. Правда, подавалось это как иллюстрация марксистского тезиса: чем культурнее нация и выше ее материальное благосостояние, тем хуже она размножается.

Население западных областей СССР не успели выслать, ассимилировать, изничтожить до конца. Как и приручить. В советском лексиконе прочно закрепились понятия «западенцы» и «прибалты» – люди, которые не любят Советскую власть и старшего «русского брата». В конце концов, без Великого Пахана сгнил огораживающий социалистическую зону забор, проржавела колючая проволока, вертухаям надоело торчать на вышках и захотелось на Канары. Народы Империи и Социалистического лагеря как-то сразу потеряли интерес к строительству коммунизма и разошлись по национальным квартирам.

Сегодня в городах Западной Украины все бывшие улицы Ленина или Советские носят имя Степана Бандеры. Молдаване выбросили кириллицу и пользуются латинским алфавитом. В Прибалтике чествуют совсем иных ветеранов, чем в Москве. Причем первые требуют за свое освобождение компенсации, а вторые – вечной благодарности.

Уроженцу глухой полесской деревеньки П.Д. Гаврилюку, двадцать лет прозябавшему под «польским гнетом» и с радостью встречавшему Красную Армию – нет, не цветами, подносили красноармейцам бульбу и яблоки, – на склоне жизни любознательные студенты истфака задали вопрос: «Как изменилось ваше отношение к Советской власти в период 1939–1941 годов?»

Павел Данилович ответил по-крестьянски просто: «Мы перестали ее любить. Она не оправдала наших надежд».

ВСТРЕЧА С ГЕНЕРАЛОМ ГУДЕРИАНОМ

Из рукописи воспоминаний Героя Советского Союза генерал-лейтенанта Семена Моисеевича Кривошеина (1899–1978):

«17 сентября 1939 года Красной Армии был дан приказ выступить на помощь братьям-белорусам, томившимся под игом польских панов.

К началу этих событий я командовал 29-й отдельной танковой бригадой, которая расквартировалась в Старых Дорогах, недалеко от Бобруйска, прямо на Варшавском шоссе.

По приказу командования к 17 сентября бригада сосредоточилась западнее города Слуцка и ранним утром этого дня перешла в наступление.

Польские жандармы и пограничники пытались организовать сопротивление, но мощным огнем танков сопротивление было сломлено. Бригада устремилась к Барановичам, где в течение ряда лет сооружался рубеж, насыщенный дотами, дзотами и бронированными колпаками. Проволочные заграждения в отдельных местах насчитывали до десяти рядов, кое-где они были под электротоком. По данным авиа– и наземной разведки, в район Барановичей подтягивались резервы пилсудчиков. Поэтому, несмотря на то что бригада уже выполнила поставленную задачу дня и автомашины с горючим отстали вместе с тылами бригады, я решил продолжать наступление, стремительно ворваться в укрепленный район, чтобы не дать противнику приготовиться к обороне.

Вызвав комбатов, объявил им о решении неотступно преследовать противника. Командиру первого батальона И.Д. Черняховскому было приказано перекачать горючее из танков других батальонов в свои баки и через 30 минут выступить для занятия Барановичей. Мы появились в Барановичах совершенно неожиданно. Польские части еще двигались к укрепленным точкам или выгружались из железнодорожных вагонов. Особенного сопротивления эти части не оказывали, а те, которые пытались сопротивляться, были быстро разгромлены. В Барановичах мы взяли в плен до 2 тысяч человек и направили их в штаб нашей армии, которой командовал Василий Иванович Чуйков. Командарм похвалил бригаду за инициативу, приказал развить успех в направлении на Пружаны. Здесь бригада остановилась на непродолжительный техосмотр и заправку машин.