Наставления бродячего философа. Полное собрание текстов - Григорий Сковорода

Разорить и умертвить сердце свое есть единственное и родное злополучие. Сие сокрушение и смерть сердечная зависит от беспутных мыслей, ничего, кроме стихий, не видящих; оно со входу прелестно: «Сладок есть человеку хлеб лжи». Но потом исполнятся уста его камней. Сии помышления называет сын Сираха языком злейшим: «Смерть лютая, смерть его, и паче его лучше есть; ад не обладает благоверными и в пламени его не сгорят. Оставляющие Господа впадут в огонь, и в них возгорится и не угаснет. Послан будет на них, как лев, и как барс погубит их».

Они называются блудницею, мечом, ехидною, дикими зверьми, шершнями… Да и чем назовем невидимое зло и безыменное? О таковых сердцах сказано: «Люди, сидящие во тьме…» Сии советы мечом Божиим вырезать, нечисто дышащие мысли и мучительные мнения трудится Павел, а на то место возвратит в сердца наши мир Божий. Он называет их началами, властями, весь мир во тьме неведения Божиего заключившими. Совет частью началом именуется, потому что, как плод без семян, так дела без советов не родятся. У Давида именуются мысли начинаниями: «Растлили и омерзились в начинаниях». Именуются и главою у Моисея: «Сей сотрет твою главу». Не поганая сия глава: «Речет безумен в сердце своем…» У Моисея ж они называются семенем змеиным: «Вражду положу…»

Теперь видно, что значат те змии, о которых пишется: «Послал Господь на людей змиев, умерщвляющих и угрызающих людей; и умерли люди многие из сынов Израиля».

Сия казнь родилась из роптания на Бога. А роптать не иное что, как не разуметь и не признавать Господа, довольствуясь стихиями. Как (говорят ропотники), как быть может то, чего ощупать нельзя? Теперь видно, что значит тьма египетская, тьма осязающая: сия есть ночь страшнейшая, ужасов и привидений исполнена, неведение грубейшее и лютейшее. Взгляните на 17-ю главу «Премудрого Соломона» о сих смертных мыслях и в «Книге Иова»: «Желчь аспидов в чреве его». «Ярость змиев да сеет». «Да убиет его язык змиин».

А что сие все к стихийным мыслям принадлежит, слушай Михея: «Полижут пепел, как змии, ползущие по земле, смятутся в лежбище своем о Господе Боге нашем, ужаснутся и убоятся тебя». Сих-то проклинает рай и блаженство наше Господь: «И сотворил ты сие, проклят ты паче всех скотов и паче всех зверей земных». О сих змиях Давид: «Язык их перейдет по земле, изострили язык свой, как змиин». «Что хвалишься в злобе сильной…»

Сие несчастье смертельным жалом сердца человеческие дабы не умерщвляло, велит Господь Моисею сделать медную змею, чтоб была она маяком, отводящим от злополучного пути безбожного и указывающим благополучный ход в познание Божие, в рай сладости, в царство мира и любви.

Когда змий, ползущий по траве, выманивает сердца наши из блаженного сада, то пусть и возвратит змий, но уже вознесенный от земли.

Сей уже змий не так, как в Данииловой книге идол Вилсей, напротив того, снаружи прах, но внутри твердая медь и сила живого Бога, плотским приодетая прахом. Сей змий воплощенная есть премудрость Божия, беседующая нашими словами, но ведущая от земли на небо, да избавит нас от ползущих змиев. К ней Михея говорит: «Восстань и изломай их, дочь Сиона, ибо рога твои положу железные, и ногти твои положу медные, и сотрешь людей многих». Сей змий есть Христос, слово Божие, священная Библия. «Я (вопиет) свет миру…» «Я пастырь добрый… тот сотрет…»

Если имеешь уши, послушай, как чудно сей змий свистит: «Плоть ничто же…»

Что слаще сей благой вести сердцу христианскому? А сего-то змия благовестие приточник дает знать: «Страшное слово сердце мужа праведного смущает, весть же благая веселит его».

Сей есть столб облачный, изводящий Израиля из осязающей тьмы в нетленное вечного, сей лежит на падение и на восстание, сей змий с преподобным будет преподобный, говоря к ним: «Сын, если премудро будет сердце твое, возвеселишь и мое сердце». Таков один вознесет змия, как написано: «Змия возьмут… (вознесут)».

Презирать мудрых советы – значит самому себе зажигать факел. Для беспрепятственного путешествия нет важнее, то есть полезнее и величественнее, как узнать самого себя и сыскать в нашем пепле погребенную искру Божества, отсюда рождается благословенное оное царство владеть собою, иметь мощь и на стремлениях душевных всех тигров лютейших, как на везущих колесницу львах, ехать.

Всех наук семена внутри человека скрываются, тут их источник утаен, а кто видит его? Сей есть один родник неисчерпаемый всему благу и блаженству нашему, он сам есть оное блаженство, беспричинное начало, безначальная причина, в которой и от которой все, а она сама от самой себя и всегда с собою есть и будет. Посему и вечна, всегда и по всему одна и одинаковая, разумевшаяся и содержащая. Сия высочайшая причина всеобщим именем именуется Бог, свойственного имени ей нет.

Сие блаженство премудрые люди уже в древнейших веках нашли и наслаждались оным, а нам заветом своим неоцененное то сокровище оставили в наследие. Завет тот – суть книги их и ворота к счастию. «Премудрость и мысль блага во вратах премудрых». «У ворот сильных приедет, в воротах же города дерзая говорит…» «Мудрые жены создали дома». О сих-то книгах пишется: «Страшно место сие: не есть се дом Божий и сии врата небесные».

«Ешь мед, сын, ибо благ есть, да насладится гортань твоя, и уразумеешь премудрость душою твоею». «Если бо обретешь оную, будет добра кончина твоя, и упование тебя не оставит». «Сия книга повелений Божиих и закон сущий вовек». «Все держащиеся ее в жизнь войдут, оставившие же ее умрут». В сих премудростию созданных домах блаженный Лот пирует и упивается с дочерьми своими, в сих упился и Ной; там пирует и братия с Иосифом. «Пили же и упилися с ним».

Не то они вино пили, что пьют у приточника беззаконники: «Тии питаются пищею нечестия, вином же законопреступным упиваются. Но вино, веселящее сердце». Видите, в каких книгах искать должно веселья, а чье дело учить о нем.

Сие вино пьет небесный учитель в царствии отца своего с теми, о ком сказует: «Оглядев окрест себя, сидящие говорят: – Се мать моя и братья мои…»

Сие вино есть от стола высокого: «Упьются от тука дома твоего». От сего стола вкушает и Павел: «Имеем алтарь…» Познание сладчайшей истины Божией подобной вину веселящему, с теми то же делается, что с неким древним мудрецом: сей любитель истины и ревностный мудрости искатель от молодых ногтей многие лета, между прочим, желал знать, какой разум и тайна закрывается в образе треугольника, который и ныне пишется в христианских храмах, а изнутри его или око смотрит или солнечные лучи льются. Наконец, сокровенная сила вдруг, как молния, озарила душу его; вскочил Пифагор, начал руками плескать и кричать: «Сыскал! Сыскал! Сыскал!»[154] Скажите мне, кто б не почел пьяным, взирая на него? Скакал и Давид, играя на органы. Несут и ведут за ним кивот с сокрушенным внутри заветом Господа сил в замок его Сион, а Давид перед ним пляшет. «Конечно, он спился или от меланхолии с ума сошел», – говорит, смотря в окошко, Мелхола, дочь Саулова. А Давид, на ее ругание несмотря, что желал, совершил: поднес Господу жертву всесожжения и жертву мира, праздник радости и веселья. Наконец, и последовавших ему израильтян сделал счастливыми, открыв им Господа сил, а «у Мелхолы, дочери Саула, не будет детища до дня смерти ее» (2-ая Царств, гл. 6).