КлаТбище домашних жЫвотных - Стивен Кинг

Но не заперты ли ворота в такой поздний час?

Он прошелся по Мейсон-стрит до знака «СТОП», ветер гнался за ним и хватал за пятки. На дороге плясали тени, сплетаясь друг с другом.

Он свернул за угол на Плезант-стрит, продолжая идти вдоль ограды. Впереди показался свет фар, и Луис не спеша шагнул в сторону, спрятавшись за стволом вяза. Это была не полицейская машина, а просто какой-то фургон, ехавший в сторону Хаммонд-стрит, видимо, к съезду на автостраду. Когда машина скрылась из виду, он пошел дальше.

Конечно, не заперты. Должны быть не заперты.

Он подошел к кованым воротам, чьи очертания напоминали готический собор, изящный и тонкий в пляшущих тенях этой ветреной ночи. Протянул руку и толкнул створку ворот.

Все-таки заперто.

Ты придурок, разумеется, заперто — неужели ты думал, что после одиннадцати вечера кто-то оставит открытым кладбище в черте города? Таких доверчивых идиотов еще поискать, друг мой. И что ты теперь будешь делать?

Теперь ему придется лезть через забор и надеяться, что никто не оторвется от «Вечернего шоу Джонни Карсона» и не выглянет в окно, пока он будет карабкаться на ограду, словно самый старый и неуклюжий мальчишка в мире.

Алло, полиция? Я только что видел, как самый старый и неуклюжий мальчишка в мире лезет через ограду на кладбище. Похоже, ему туда очень надо. Прямо-таки до смерти надо. Нет, я не шучу. Какие тут шутки?! Наверное, вам стоит приехать и разъяснить это дело.

Луис прошелся по Плезант-стрит до следующего перекрестка и свернул направо, продолжая шагать вдоль высокой кованой ограды. Ветер остудил и высушил пот у него на висках и на лбу. Его тень то удлинялась, то уменьшалась в свете уличных фонарей. На ходу он то и дело поглядывал на ограду, а потом остановился и заставил себя посмотреть на нее по-настоящему.

Ты собираешься через нее перелезть? Не смеши меня.

Луис Крид был довольно высоким, шесть футов два дюйма, но высота ограды составляла футов девять, если не больше, и на конце каждого прута красовалась декоративная стрелка, похожая на наконечник копья. Декоративная, да — пока ты нечаянно не сорвешься, занося над ней ногу, и не сядешь на нее прямо яйцами. И будешь вертеться, как поросенок на вертеле, и орать благим матом, пока кто-нибудь не позвонит в полицию, и они приедут, и снимут тебя, и отправят в больницу.

Пот стекал с него градом, рубашка намокла и прилипла к спине. Вокруг было тихо, лишь с Хаммонд-стрит доносился приглушенный гул позднего уличного движения.

Но ведь должен быть способ проникнуть внутрь.

Должен быть.

Да ладно, Луис, давай реально смотреть на вещи. Может быть, ты и свихнулся, но все-таки не настолько. Может быть, ты и залезешь на эту ограду, но надо быть хорошо подготовленным гимнастом, чтобы перемахнуть через нее и не напороться на эти копья. И даже если тебе повезет и ты все-таки перелезешь, как ты потом переберешься обратно с телом Гейджа?

Он пошел дальше, смутно осознавая, что обходит кладбище по кругу, но никак не сподобится что-либо предпринять.

А вот еще такой вариант. Сейчас ты едешь домой в Ладлоу и возвращаешься сюда завтра, после обеда… Заходишь на кладбище, скажем, часа в четыре и прячешься где-нибудь здесь до полуночи. Иными словами, откладываешь на завтра то, что тебе не хватило ума сделать сегодня.

Хорошая мысль, о великий свами Луис… А как быть со свертком, который ты уже пропихнул на ту сторону? Кирка, лопата, фонарь… надо было еще пришпилить к нему ярлычок: «НАБОР ГРАБИТЕЛЯ МОГИЛ».

Он приземлился в кустах. Кто его там найдет, скажи на милость?

Если подумать, то в этом был свой резон. Но сердце подсказывало Луису, что, уехав, он уже не вернется. Либо он сделает все сейчас, либо никогда. Он никогда не решится на такое безумие снова. Если он собирается что-то делать, надо делать это немедленно. Другого раза не будет.

С этой стороны домов было меньше — редкие прямоугольники желтого света поблескивали через дорогу, и один раз Луис увидел серо-сизое мерцание черно-белого телевизора. Посмотрев за ограду, он заметил, что надгробия здесь были старыми и сглаженными, многие накренились вперед или назад от многолетних зимних морозов и летней жары. Впереди показался еще один знак «СТОП» у очередного поворота направо, на улицу, параллельную Мейсон-стрит, откуда Луис начал свой путь. И что он будет делать, когда вернется к старту? Получит двести долларов и пойдет на второй круг? Или признает свое поражение?

На улицу вырулила машина. Луис укрылся за ближайшим деревом, дожидаясь, пока она проедет. Эта машина ехала очень медленно, и в следующее мгновение белый луч фонаря вырвался из переднего окна и осветил прутья ограды. У Луиса екнуло сердце. Это была полицейская машина, и они проверяли кладбище.

Он вжался в ствол, щекой прямо в грубую кору. Только бы его не заметили, только бы дерево оказалось достаточно толстым, чтобы скрыть его целиком. Луч уже приближался. Луис пригнул голову, чтобы спрятать лицо, белевшее в темноте. Луч добрался до дерева, на мгновение исчез и вновь появился с другой стороны. Луис слегка сдвинулся в противоположную сторону. Машина проехала мимо. Луис ждал, что сейчас загорятся красные тормозные огни, откроется дверца, луч вернется назад и уткнется в него, как большой белый палец. Эй, ты! Там, за деревом! Выходи, чтобы мы тебя видели. И чтобы в руках у тебя ничего не было! ВЫХОДИ!

Полицейская машина доехала до перекрестка, посигналила поворотником, как положено, и свернула налево. Луис привалился спиной к дереву, тяжело дыша, во рту у него пересохло. Он подумал, что они проедут мимо его припаркованной «хонды», но это было не страшно. С шести вечера до семи утра парковка на Мейсон-стрит разрешена. Там стояли и другие машины. Скорее всего их владельцы жили в соседних домах.

Луис вдруг осознал, что стоит, задрав голову, и смотрит на дерево, за которым прятался.

Прямо над его головой ствол раздваивался. Наверное, можно…

Не давая себе времени на раздумья, он схватился за эту развилку двумя руками и подтянулся, упираясь в ствол ногами, обутыми в легкие теннисные туфли. Из-под подошв посыпались кусочки коры. Уже в следующую секунду он стоял на развилке ствола. Если полиция вдруг вернется, они обнаружат на этом дереве весьма странную птицу. Надо действовать быстро.

Луис забрался на ветку, нависавшую над оградой. Он чувствовал себя двенадцатилетним мальчишкой. Дерево раскачивалось на ветру — плавно, почти усыпляюще. Листья тихо шелестели. Луис оценил обстановку и быстро, пока его не одолел страх, соскользнул вниз и повис на ветке, держась за нее двумя руками. Ветка была не намного толще предплечья мускулистого мужчины. Перебирая руками, Луис продвигался к ограде, его ноги болтались футах в восьми над землей. Ветка прогнулась, но ломаться вроде бы не собиралась. Его тень на бетонной дорожке внизу была похожа на тень большой обезьяны. Ветер холодил разгоряченные подмышки, Луиса бил озноб, хотя пот ручьями стекал по лицу и по шее. Ветка опасно раскачивалась. И чем дальше Луис продвигался, тем сильнее она качалась и провисала. Руки уже начали уставать, и он боялся, что потные ладони могут соскользнуть.