Имортист - Юрий Никитин

Вообще-то дикарство, но только мы, имортисты, понимаем, чтоживем все еще в средневековье. Важно рукопожатие, пришедшее из каменного века,важны церемониалы, распустившиеся пышным цветом в рабовладельчестве, а особенно– в эпоху позднего рыцарства, совместные обеды, где на таких пирах под песнименестрелей и вопли шутов сговариваемся напасть на замок ослабевшего соседа, разграбить,изнасиловать его жен, дочерей, служанок, коз и свиней.

Но еще до поездок за дальний рубеж, в Западную Европу и наВосток, предстоит встреча президентов Белоруссии, Украины, России – о созданиинефтегазового концерна с Германией и Францией. Потом встреча спремьер-министром Израиля, что некоторых удивляет, какого хрена, Израильчерт-те где, куда важнее переговоры с непосредственными соседями:среднеазиатскими республиками, прибалтийскими, но как-то забывают, что третьнаселения в Израиле по-прежнему говорит по-русски, дискуссии в кнессете нередковедутся тоже на русском, а почти все члены правительства дают нашимтелевизионщикам интервью тоже на русском.

Вообще-то, евреи такой же тупой и ленивый народ, как и всеостальные двуногие на Земле, но им повезло в том, что у них всегда, это надоподчеркнуть, всегда были мудрые лидеры. Начиная от Моисея, который вел этугалдящую ораву, не считаясь с их требованиями демократических свобод иобщечеловеческих ценностей, и заканчивая современными лидерами, что твердо инепреклонно делают то, что нужно, а не то, что хочется большинству. Большинствупонятно что хочется, еврейское оно большинство, русское или негритянское:жрать, трахаться, отлынивать от работы, жить на халяву.

Помню из истории, что однажды уж совсем почтиобщечеловеческие ценности задавили Израиль и сравняли его с остальнымидемократическими городами заселенного мира. Это когда под американскимпротекторатом Вавилона жили богато и счастливо, в мире и спокойствии, жрали итрахались, работали мало, ибо климат хорош, кормиться легко, морозных зим небывает. Но и тогда нашелся лидер, не помню его имени, пришел в ужас, чтоИзраиль погиб, но так погиб, что никто и не замечает, что в руинах, а эти руинына глазах ничего не подозревающего народа… нет, не народа, а уже населения,погружаются в пески, это же самая коварная гибель из всех гибелей… И тогдапророк, как Нагульнов, стал силой отделять чистых от нечистых, разлучалсмешанные семьи, разбивал на площадях и даже в домах статуи идолов, бил тех,кто забыл родной язык и предпочитал на английском, его тоже били, емусопротивлялись, его калечили, но он выходил на площадь и, шатаясь от слабости,выкрикивал окровавленным ртом: люди, опомнитесь! Вы же люди, а не юсовцы…

Да, вот оно, краеугольное: у иудеев никогда не былодемократии!.. Демократия – это для других, а они добровольно брали на себяповышенные обязательства, добровольно становились в строй, подтверждали древнююприсягу, которую их далекие предки принесли еще Моисею. Ну, если честно, несовсем добровольно, но все-таки их загоняли в строй свои же лидеры, а неиностранные. Те как раз и соблазняли их полной свободой и демократией,торжеством нижепоясных, что значит, общечеловеческих ценностей! А если загонялисвои лидеры, то, значит, лидеры умели находить нужные слова.

Голова раскалилась, я встал, походил по кабинету. Я тоженашел нужный путь и нужные слова, чтобы объяснить этот путь. Но мне придетсяеще труднее, чем Ездре, так вроде бы звали того пророка, что выдиралобамериканившихся израильтян из цепких лап Вавилона. Тому было на чтоссылаться, хотя бы на древние заветы, а здесь… с нуля? Ни фига, буду и яссылаться когда на Ездру, когда на Маркса, а когда и на себя, самого великого имудрого, ибо что понятно пока что мне, потом станет понятно и всему миру. Ивообще, все мудрые люди, что пытались вытащить человечество из болота и вестипо пути прогресса, – древние имортисты. Не зря же Мухаммад записал вдревние пророки ислама и Авраама, и Ездру, и самого Христа. Я сделаю то жесамое, да и самого Мухаммада туда же – в имортисты. Да, он тоже имортист, ибоуказал путь человечеству, воспламенил души диких неграмотных бедуинов, вывел изпустыни на просторы мира и победил своей идеей самосовершенствования две третитогдашнего мира.

Имортизм, по сути, вечен. Просто скотское начало в нас сталои началом, и кончалом. Искра имортизма тлеет настолько слабо, что уже и неверится в возможность воспламенить факел, разгоняющий тьму. Искра – это то, чтоесть в иудаизме, исламе, христианстве, науке, культуре, искусстве, а факел –это имортизм, вобравший в себя весь жар древних пророков и сегодняшнеевзросление человечества.

Во рту пересохло, хотел пойти приготовить кофе, но вспомнил,что у меня теперь целый штат. Тело мое куда требовательнее, чем я сам, это емунужно есть и пить, отдыхать, трахаться, ему нужен массаж, все это я ему должендавать, так как сильно завишу от этой капризной и похотливой сволочи, нокогда-то придет та стадия имортизма, когда я не просто стану бессмертным, ноосвободюсь от этой скорлупы, даже от оболочки, я стану свободен и… ух, какразвернусь…

– Александра, – позвал я, – сделай кофе, ладно?..И чего-нить пожевать. Вредного.

– Страшно, – ответила она честно. – Ваш личныйврач обязательно спросит, что вы жрякаете. Тем более на ночь.

– Какая ночь, – запротестовал я, – я еще задержусьчасика на два…

– Надо прекращать кушать, – ответила онанеумолимо, – за три часа до сна.

– Это если желудок дохлый, – пояснил я. – А мойкамень переварит.

– В Писании сказано: завтрак съешь сам, половину обеда отдайдругу…

– …а ужин раздели с хорошенькой женщиной, – подхватиля.

– Ах, господин президент, – сказала она томно, – яне решаюсь расценивать это как предложение, так что пошла готовить кофе. А выменя как-то прикройте от гнева ваших медиков.

– Договорились, – сказал я. – Вот уже у нас естьсоюз собаки и кошки против повара.

Она исчезла, я подошел к окну, небо темнеет, багровый закатмедленно перетек в лиловость, а страшно пылающие тучи сплющились и застыли,похожие на гигантские веретена. Это мой мир, в нем мои люди. Я их вожак, вожакне потому, что победил на выборах, в задницу эти выборы, я вожак потому, чторожден им быть, я чувствую в себе силы, чувствую нечеловеческую мощь, мне лирасходоваться на мелкие пьянки-гулянки, простеньких самочек, что ложатся подкаждого, мне ли довольствоваться радостями своего тела, когда сам я неизмеримовыше и могу просто немыслимо много?

Еще Моисей начал отбирать в свою партию настоящихимортистов. Там, в Египте. Набралась едва ли десятая часть от общего числасородичей, их-то и увел, а остальные остались в Египте демократами иобщечеловеками. А потом в скитаниях по пустыне он то и дело проводил чисткупартийных рядов, то истребляя мечом, как в случае с первым принесением им прямоот Бога заповедей, когда сказал «Кто за Бога – ко мне!», а остальных, их былоподавляющее большинство, поразило не то моментальной чумой, не то сибирскойязвой.

Да и потом, когда такие сладкие язвы общечеловечества, каксоблазнительная эллинская культура или роскошь вавилонского образа жизни,массами уводили народ из рядов древних имортов, находились лидеры, чтоудерживали самых стойких, а от них, как от огонька, снова разгоралось пламя.