Хафиз и пленница султана - Самид Агаев

– Я могу уйти? – спросил Йасмин.

Шамс развел руками и сказал:

– Ну что ж, иди.

Йасмин вышла из комнаты.

– Что с ней случилось, не понимаю, – сказал вазир. – Она все время твердила, что выйдет замуж только за тебя. А я ее все время отговаривал, извини, Али.

– Ничего, – сказал Али. – Мне кажется, что я чем-то обидел вашу дочь, хотя понятия не имею, чем. Можно я поговорю с ней наедине, я прошу извинить меня за эту просьбу. Девушка не должна оставаться наедине с мужчиной до брака.

– Иди, – сказал Шамс. – Ты был с ней наедине гораздо больше времени, чем это дозволено шариатом. Откровенно говоря, этим ты настолько скомпрометировал мою дочь, что вряд ли кто, узнай он об этом, возьмет ее после этого в жены. Мне как-то не приходило это в голову, – засмеялся Шамс.

– Наш благословенный пророк едва не развелся с любимой женой, когда она отстав от каравана, осталась наедине с мужчиной…

– Я помню, – сказал Али, – Мы разбирали это случай в медресе. Пророка, вернее, его жену спасло откровение Аллаха, в котором было сказано, что человек, обвиняющий женщину в прелюбодеянии, должен предоставить четырех свидетелей. С тех пор на протяжении 500 лет ни одни случай прелюбодеяния не был доказан. Но пророк компенсировал эту неувязку легкостью развода.

– Что-то мне не нравится, что ты, еще не женившись, уже разглагольствуешь о легкости развода, – сказал Шамс ад Дин, сурово глядя на Али.

– Простите меня, я заговорился, это теория, моя специальность, когда со мной заговаривают о фикхе, меня несет.

– Да, да, я помню, как мой племянник жаловался мне на то, что порой чувствует себя неучем, когда ты начинаешь разбирать чье-нибудь дело. Он даже побаивался, что твои качества станут настолько очевидны, что его сместят за профнепригодность, а судьей Табриза назначат тебя. Но этого не произошло, судьей назначили Изз ад-Дин Казвини, самого продажного юриста нашего города. Иди и если тебе не удастся ее убедить, то я прибегну к своему отцовскому праву, выдам ее замуж против ее воли. Передай ей это. Правда, мне не хотелось бы этого делать. Так что, Али, прояви свое красноречие. У нас мало времени, вы сегодня должны уехать.

– Сегодня?

– Да, в крайнем случае, завтра на рассвете. Вместе с остатками хорезмийского гарнизона.

– Я им не доверяю, – сказал Али.

– Они мне обязаны, я спас их от расправы.

– Я не думаю, что они будут благодарны вам, тем более, когда татары войдут в Табриз, а вы потеряете свое влияние. Простите. Они по большей части вероломны и склонны к грабежам и насилию.

– Иди, – сказал вазир.

В прежние времена в доме администрации вазирата у Шамса было две комнаты, где он мог отдыхать в середине дня. Сейчас он жил здесь с дочерью, пока в особняке шел ремонт. Одну комнату занимал он, другую Йасмин. Когда Али вошел в комнату, Йасмин стояла у окна, выходящего в тенистый сад. Она не обернулась, но Али понял, что она знает, кто вошел.

Красноречие требует особых условий. Таковых не наблюдалось. Он молчал так долго, что Йасмин не выдержала.

– Ну, что надо?

– Я, это… – сказал Али, и замолчал, мучительно пытаясь найти слова.

После долгой паузы Йасмин по-прежнему, не оборачиваясь, тяжело вздохнула.

Тогда Али добавил:

– Я не понимаю, что случилось. Я чем-то обидел тебя?

– А ты сам как думаешь?

– Ума не приложу.

– А я тоже не понимаю, как ты мог явиться сюда и посвататься ко мне. Мы не виделись полтора года. Что ты о себе возомнил, что я все это время ждала тебя?

– Я, конечно, виноват перед тобой, но не думай, что все это произошло по моей воле. Сначала я помогал другу, потом у меня не было о тебе никаких известий.

Я хотел ехать в Мекку, но боялся разминуться с тобой. Потом я решил найти Джалал ад Дина и попросить, чтобы он помиловал твоего отца. Но по дороге ввязался в историю, участвовал в восстании мамлюков атабека Узбека. Был ранен в бою.

– Ранен? – переспросила Йасмин.

В ее голосе Али услышал волнение и подумал, что еще есть надежда.

– Меня нашли на поле, крестьяне, которые хоронили убитых, я застонал, когда меня бросили в яму. Один из них взял меня домой, он узнал меня, когда-то я составил для него прошение и не взял денег. Он выходил меня, но на это ушло много времени. Я долго был без памяти. Когда я поправился, то продолжил поиски султана Джалал ад Дина. Потом оказалось, что это было напрасным, потому что вы уже были в Табризе, а я потратил еще несколько месяцев, разыскивая его по всему Маййафарикину. Глупец, как я мог не почувствовать, что ты здесь. Никогда себе этого не прощу…

Али замолчал. Йасмин, наконец, повернулась к нему, и он увидел, что девушка плачет. Али сделал шаг к ней, но она остановила его вытянутой ладонью.

– Хорошо, – сказала девушка, – Допустим, что это оправдывает твое отсутствие. Но ты, приехав в Табриз, вместо того, чтобы сначала увидеться со мной, напился и пришел свататься ко мне, даже не спросив моего согласия, с чего ты взял, что я соглашусь стать твоей женой?

Йасмин извлекла из рукава платок и как-то по-детски вытерла слезы.

– Прежде чем говорить с отцом, ты должен был получить мое согласие.

– Ты права, – сказал Али, – Как-то все глупо получилось, но все произошло неожиданно. Но как бы я тебя увидел, залез бы в окно? Я даже не знал, какое из окон твое. Мог бы перелезть и попасть к твоему отцу.

Йасмин прыснула.

Али обрадовался, увидев улыбку на лице Йасмин.

– Я пришел, чтобы поздороваться с ним, а он напоил меня и сказал, что я обязан на тебе жениться.

– Что? Он так сказал? – изумилась Йасмин.

– Да.

– Вот чудеса. Все это время он твердил, что ты мне не пара.

– Он сказал, что я скомпрометировал тебя и теперь обязан на тебе жениться.

– Вот как. Значит, ты женишься на мне против своей воли?

– Я этого не говорил.

– Как же не говорил, это следует из твоих слов.

– Я просто рассказываю, как дело было. Он сказал, что я должен на тебе жениться. Но это не значит, что я сам этого не хочу, я желаю этого больше всего на свете всем сердцем.

– Почему?

– Потому что я люблю тебя.

– Наконец-то, наши отношения подошли к концу, а я только сейчас услышала о том, что ты меня любишь.

– Прости меня.

– За что?

– Вообще-то не за что.

– Ты меня окончательно запутал.

– А то, что я пьян, так это сейчас пройдет. Я не мог отказать твоему отцу.

– Я смотрю, ты какой-то безотказный. Тебе говорят, пей – пьешь, женись – женишься. Мне совсем не нравится, что ты такой безвольный.