Золотые костры - Алексей Пехов

— Убитый — бургграф Бризен. Он был нашим уважаемым клиентом и — не побоюсь этого слова — покровителем.

— К тому же ему принадлежало двадцать процентов заведения, — сухо добавил ржав. — Поэтому мы очень заинтересованы найти убийцу.

— Что вам известно?

— Немногое, — произнес господин ун Номанн. — Девушка, с которой он… отдыхал, стала кричать. В комнату ворвалась охрана. Нашли его в припадке на постели. Меньше чем через минуту он перестал дышать.

— Сколько лет было бургграфу?

— Шестьдесят два.

— В таком возрасте люди имеют свойство умирать от разных болезней. Сердечный приступ, например. Отчего, господа, вы считаете, что его милость пал жертвой темной души?

— Он был здоров как бык и в свои шестьдесят два руками гнул подковы, мастер, — мрачно возразил ун Номанн.

Я вздохнул:

— Одно не исключает другого. В жизни все случается. И сердце порой отказывает при наличии поблизости хорошенькой девушки. Я бы не исключал такую возможность. Что говорят медики?

Управляющий встал с кресла, подошел к бару, налил вина помощнику мертвого бургграфа, затем себе и, глядя в окно, осторожно произнес:

— Мы не показывали тело докторам, мастер. По сути дела, о том, что его милость мертв, знаем лишь мы с вами, моя работница и двое моих охранников. Распространение слухов о смерти нежелательно. Во всяком случае, пока.

— По причине?

— Политика.

Это могло означать все или ничего.

— Мы будем скрывать информацию как можно дольше, — поддержал управляющего господин ун Номанн. — Во всяком случае, до начала следующей недели.

— Из чего следует, что судебные власти ничего не узнают.

— Это проблема?

— Нет, господин ун Номанн. Не для меня. Для вас.

Он понял намек и небрежно ответил:

— С бургомистром и его людьми я договорюсь.

— Где тело бургграфа?

— Двумя этажами ниже. В леднике. Желаете осмотреть?

— Чуть позже. Расскажите мне, господа, о том, что творится в этом славном заведении. О нет. — Я с улыбкой поднял руку, видя, как вытягиваются у них лица. — Не о том, что происходит каждую ночь, и не о том, какие люди приходят сюда. Меня интересует, были ли здесь убийства, самоубийства, внезапные смерти.

— За последние десять лет ничего подобного, — ответил ржав.

— Значит, бургграф стал первой и, надеюсь, последней жертвой. А раньше этих десяти лет? Кто-то умирал?

— Одна из девушек. Сгорела от лихорадки.

Похоже, ее я и видел в коридоре. Но это не та, кого мы ищем. Светлые души не способны на убийства.

— Все?

— Все.

— У бургграфа были враги? — С этим вопросом я обратился к ун Номанну.

— А у кого из нас их нет? — философски заметил тот. — При его положении и власти недоброжелателей хоть отбавляй.

— Поймите, мастер, — ржав расценил мое молчание по-своему, — на кону репутация и серьезные деньги.

— Репутация публичного дома! — фыркнул Проповедник.

— …И я готов заплатить за ваши услуги, просто назовите разумную сумму.

Я задумчиво посмотрел на них. Встал, спросив у управляющего:

— Можно воспользоваться вашим столом?

Тот растерянно развел руками:

— Если угодно.

Я извлек кинжал, заметив, что рука ун Номанна легко дернулась, как это бывает у тертых жизнью людей, когда рядом с ними кто-то внезапно обнажает оружие.

Я рисовал фигуру, не касаясь кончиком клинка полированной поверхности. Специально делал так, чтобы линии рисунка — холодные серо-стальные росчерки паутинки были видны не только мне, но и им. Собравшиеся внимательно наблюдали за моими действиями, а управляющий то и дело промакивал потеющее лицо батистовым платком.

Когда фигура была готова, я сделал шаг назад, не глядя отправил кинжал в ножны. Рисунок задрожал, потек и растаял в воздухе.

— Что это означает? — Ржав обратился ко мне за разъяснениями.

— Что в здании и поблизости от него нет никакого намека на темную душу или ее отголоски. В противном случае линии бы горели желтым и рисунок никуда не делся. Все же рекомендую показать тело лекарю. Возможно, он раскроет тайну смерти куда быстрее, чем я. И разрешит ваши сомнения. Пока, на мой взгляд, беспочвенные.

Тобиас Шмидт всплеснул руками:

— Разве стражи не обязаны вести расследование? Проверять любое подозрение на присутствие темной души.

Я негромко рассмеялся:

— Господин Шмидт, я только что сделал эту проверку. Поймите, мы физически не можем тратить время на то, чтобы искать в темной комнате отсутствующую темную кошку. Не обижайтесь, но на свете много разных людей. Некоторым из них что-то кажется, чудится, и они начинают считать, что во всех их бедах виноваты темные души.

— Буквально вы говорите, что в мире много сумасшедших, которые больше мешают, чем помогают, — серьезно произнес ржав.

— Совершенно верно, господин ван Нормайенн. — Я был рад, что он понимает. — Люди кричат «ведьма!», когда ее нет поблизости. И если Братство начнет тратить на них свое время, основываясь на неподтвержденных догадках и слухах, то не сможет помочь тому, кто действительно нуждается в спасении.

Ржав усмехнулся:

— Поверьте, мастер, я понимаю, как это выглядит со стороны. Но ставлю сто дукатов, что вы возьметесь за дело.

Я вернул ему усмешку:

— Сожалею. Я совершенно неазартный человек и поэтому не приму вашу ставку. Но с интересом готов услышать, что заставило вас считать, что я заинтересуюсь.

— Господин ун Номанн, покажите мастеру то, что показали мне. Будьте так добры.

Помощник покойного бургграфа отставил бокал, встал с кресла и протянул мне лежавшую у его ног сумку:

— Взгляните.

Я извлек на свет обоюдоострый клинок. Без ножен, с мощным основанием и излишне тонким, похожим на жало кончиком. На рикассо была гравировка — золотой лев. Гарда напоминала плечи церковного распятия. Рукоятка заканчивалась звездчатым сапфиром.

— Дева Мария! — возопил Проповедник. — Святые и апостолы! Это мода такая теперь, кинжалы стражей находить под каждым кустом?!

— Вы смогли меня заинтересовать. — Я снова сел и убрал кинжал в сумку.

На этот раз в свою. Никто из них даже бровью не повел.

— Откуда у вас клинок стража?

— Нашел в тайнике бургграфа, — ответил ун Номанн. — И, поверьте, мне это понравилось даже меньше, чем вам. Я не знаю, откуда у него взялась эта вещь и кому предназначалась.