Танковые асы вермахта. Воспоминания офицеров 35-го танкового полка. 1939–1945 - Ганс Шойфлер

Лейтенант Райнхард Петерс, командир роты

Начало августа. Большое танковое соединение Красной армии движется к Варшаве. Его надлежало остановить. 35-й танковый полк получил задание взять Радзымин ударом с востока. Батальон «Пантер» должен был стать авангардом, однако его еще предстояло довооружить и заправить топливом. Как это часто бывало, первым был брошен в бой 2-й батальон.

В первой половине дня, когда мы оказались в непосредственной близости от города, казалось, что до него можно дотянуться рукой. Единственная дорога, по которой в него можно было попасть с востока, пролегала по болотистой местности высокого берега реки. Мы заняли позиции для атаки в придорожных посадках, тянувшихся перпендикулярно шоссе. Генерал-фельдмаршал Модель собрал возле моего танка для совещания группу генералов.

Он выразил свое неудовольствие, сказав генералам о том, что продвижение войск проходит недостаточно быстро. Когда настала очередь высказаться нашему бывшему командиру дивизии (теперь командир XXXIX танкового корпуса) фон Заукену, он вынул свой монокль и тихо сказал:

– Со мной у вас это не пройдет, господин фельдмаршал. – И отвернулся.

Мы все украдкой усмехнулись.

То, что нам предстояло, было не чем иным, как классической танковой атакой. Мы должны были цепью преодолеть эту чертову набережную.

Мы наверняка стали бы желанной целью для расчета какого-нибудь советского противотанкового орудия или танка, которые, по слухам, давно исчерпали последние запасы топлива. По правде говоря, мы в это не слишком верили. Я отправил вперед танковый взвод лейтенанта Мольтке.

Вместе с остальными танками мы оставались в засаде, чтобы при необходимости обеспечить огневое прикрытие. Взвод подошел к окраине города, не встретив сопротивления врага. Мы двинулись следом за ним. На рыночной площади я приказал двум танкам проехать по улицам, лучами отходившим от нее.

Мы находились одни возле какого-то костела. Неожиданно до нашего слуха донеслось лязганье танковых гусениц. К нам приближался советский танк Т-34. Он повернул назад свое башенное орудие. Мой стрелок через прицел засек подбитый танк, стоявший на краю площади.

– Бери правее! – крикнул я ему.

Наконец он взял цель в перекрестье прицела. Противотанковый снаряд вылетел из орудия и подбил стального колосса, находившегося на расстоянии 10 метров от нас.

Лейтенант Райнхард Петерс, командир роты

Мы получили боевую задачу вернуться в окрестности Гродзиска. Обер-лейтенант Кремер атаковал противника силами роты с севера, тогда как я со своей ротой нанес удар на правом фланге.

К западу от этого населенного пункта располагался подлесок. Он позволял нам скрытно приблизиться к цели, что мы и сделали, преодолев примерно 500 метров. Однако это заняло некоторое время. Между тем рота Кремера попала под огонь вражеских противотанковых орудий. Русские сосредоточили огонь по наступающим с севера немецким танкам.

Наши танки проложили дорогу среди молодых деревьев на краю подлеска. После этого мы смогли повзводно отступить и устремиться к противоположному склону небольшого холма. Прикрытый нашим огнем взвод лейтенанта Бадекова вместе с ротой на бронетранспортерах обер-лейтенанта Гейма из 4-го разведывательного батальона перешли в атаку.

Танки и бронетранспортеры наступали на максимально возможной скорости. Я приказал стрелять из всех видов оружия и вести огонь без остановок. Мой замысел сработал, причем так, будто мы находились на учебных стрельбах на полигоне. В мгновение ока мы достигли окраины городка. В облаках вздымаемой пыли русские отступили на восток. Мы подсчитали трофеи. Их казалось 48 стволов – противотанковые пушки, полевые орудия, в том числе 76,2-мм «ратшбум» (дивизионные пушки).

Мысли простого солдата на большой войне (написано для армейской газеты после сражений лета 1944 года на территории России)

Земля. Земля? Частички земли попали тебе в глаза, когда ты в сердцах соскребал ее с сапог. Ты бездумно забыл о том, что твои предки навсегда легли в эту землю. Из-за своей близорукости не заметил, что эта земля дала тебе жизнь и хлеб, ведь богобоязненный и усердный крестьянин год за годом возделывал ее своими сильными натруженными руками, чтобы она плодоносила и давала тебе пропитание.

Земля. Земля. Чужая земля, которую мы топтали подошвами наших сапог последние пять лет. Земля Польши, Франции, России. Она стонала под тяжестью наших танков, она содрогалась от разрывов снарядов.

Известковая почва Шампани, еще не залечившая ран, оставленных Первой мировой войной, позволила нам, незваным гостям, прошагать по ней. Земля Фландрии, усыпанная могильными крестами наших отцов, не восстала на сынов павших.

Земля. Земля. Чернозем Орловщины. Мы перепахали здешнюю землю и сняли кровавую жатву. Мы вжимались в нее, потому что смерть проносилась у нас над головой. Бичи войны, зародившиеся и вышедшие из недр земли, – железо, порох и свинец – почти два года безжалостно хлестали этот край. Стихии, высвобожденные их мощными ударами и разрывами, слились воедино. Дрожащая земля и рвущийся воздух справляли свадьбу под безумный грохот и вой.

Земля. Земля. Она стала нашим лучшим другом, когда огромная разгневанная армия перешла в наступление с востока. Наши лопаты вгрызались в мерзлую землю под Курском, в твердую глинистую почву по берегам Десны. Мы искали укрытия в белом песке у Днепра и в болотах у Припяти, где затаились зловещая малярия и болотная лихорадка.

Земля. Земля. Возможно, она упадет на твое бледное бескровное лицо, когда судьба внезапно отвернется от тебя. Для твоего окровавленного тела не найдется даже гроба. Лишь холмик земли останется там, где, вырыв в земле твой последний приют, товарищи положат тебя и где навеки упокоится твой прах.

Но не мертвая земля засыплет твое безжизненное тело. Не кладбище примет тебя в свое лоно.

Земля. Земля. Живая земля, бесконечный источник жизни, окружит тебя. Золотая пшеница вырастет из твоих сгнивших костей, а из сердца твоего взойдут, быть может, кроваво-красные маки, их оком ты узришь вечность с того клочка земли, где встретил свой смертный час.

В иной мир вступишь ты, не отрываясь, как и при жизни, от земли. И в земле этой, став ее частью, продолжишь жить, даже когда тех, в кого ты верил и за кого погиб, давно не будет на свете.

9 августа 1944 года. В самый разгар операции в окрестностях Варшавы мы получили приказ о переброске. Русские угрожали Восточной Пруссии с севера. Мы с боями прорвались к польской крепости в Модлин (бывшая русская крепость Новогеоргиевск). Затем стали ждать там прибытия железнодорожного состава.