Тяжелый свет Куртейна. Зеленый. Том 2 - Макс Фрай

– Да слышал, конечно. Всегда был уверен, что врут.

– Кто-то может и врет. А кто-то правду рассказывает. Если сильному, страстному человеку невтерпеж до дома добраться, Пустынные земли вполне могут ему помочь. Им не жалко, а интересно, примерно как мне. Все зависит от того, что в тебе победит – желание поскорее приехать или вера в полную неизменность кем-то однажды измеренного пространства. Я тебе сегодня уже столько раз повторил, что хаос пластичен, что сам мог бы сообразить.

– Понял, о чем ты. Но похоже, я тут пролетаю, – невесело усмехнулся Эдо. – У меня скептический ум. Знаю я эту заразу. Всю дорогу занудным голосом будет километры считать.

– Ну тогда будешь ехать сутки, кто ж тебе виноват, – пожал плечами Сайрус. – Тоже не катастрофа. Ты, главное, спать в машине не завались. И на заправке тоже лучше не надо. Ты жизнью, прямо скажем, не тяготишься, зачем тогда без нужды рисковать? Если мне удастся с тобой уехать – что, будем честны, невозможно, но почему бы не помечтать? – я за тобой присмотрю. И тогда у тебя будет только одна забота: всю дорогу курить для меня сигары; кстати, можешь уже начинать.

Эдо невольно улыбнулся, доставая сигару:

– Слушай, вот это точно не горе. Руль можно и одной рукой удержать.

– Тогда поехали, – скомандовал Сайрус. – Надоело стоять на месте. Остальное расскажу по дороге. Успею. Элливаль – город длинный, вытянулся вдоль моря. У нас с тобой, как минимум, полчаса.

Эдо кивнул, повернул ключ в замке зажигания. Собирался тронуться с места, но вместо этого обернулся к Сайрусу. Подумал: вот зря он не научил меня с мертвыми обниматься, пригодилось бы нам сейчас. Надо заранее попрощаться, потом не получится: я буду вести машину, смотреть на дорогу и слушать, пока Сайрус не исчезнет на полуслове. А я его даже толком не поблагодарил. Ну, то есть понятно, что чувак не за «спасибо» впахивал, ему просто было интересно со мной возиться. Но елки. Мне пока не то что сил и ума, а масштабов сознания не хватает в полной мере понять, что он сделал. Три жизни, как минимум, мне подарил – физическую, которую помог сохранить, прошлую, которую я теперь вспоминаю, и будущую, невозможную, совершенно не представляю, какую, но теперь уже точно всерьез в обоих мирах. Я сам вчера говорил, что справедливости не бывает, и был, наверное, прав, но даже в мире, где нет справедливости, существуют проценты с прибыли. И Сайрусу положен процент.

Действовал так, словно знал, что делает. Будто у него изначально был план. Но он не знал, конечно. И плана не было. Только благодарность и желание поделиться. И опыт: дыхание – клей. У Сайруса нет дыхания, – думал Эдо, – но у меня-то есть. Почему не попробовать? Хорошая штука – эксперимент.

Медленно вдохнул – не воздух, а самого Сайруса, пустоту, отсутствие линий мира, как, оказавшись в густом тумане, вдыхал бы туман. И выдохнул тоже туман, вперемешку с частицами своего золотисто-зеленого света, которые к туману приклеились, он их цепкость сейчас всем своим существом ощущал. Сделал несколько медленных вдохов и выдохов, наконец почувствовал, что задыхается, словно все это время вообще не дышал. В глазах потемнело, сердце неистово колотилось, кровь пульсировала в ушах, словно только что пробежал километр, ну или сколько там неподготовленному человеку надо до полуобморока. Даже не из пижонства, а просто чтобы как-то отвлечься от муторного состояния, он взялся за руль и аккуратно поехал по узкой дорожке от дома к шоссе. А Сайрус отобрал у него сигару и деловито, как ни в чем не бывало, заговорил:

– Правила техники безопасности вполне обычные, как для всех междугородних водителей: останавливаться только на заправках, на каждой остановке обязательно что-нибудь съесть, даже если не хочется, и ни в коем случае не спать. Ехать надо достаточно быстро, чтобы не давать себе отвлекаться. Музыку слушать не вздумай, от музыки ты слишком легко впадаешь в транс. Что просто отлично для дела, но не прямо сейчас. Лучше с людьми разговаривай. Марина дала тебе телефон, вот и звони всем знакомым. Хвастайся напропалую; я имею в виду, рассказывай, как у тебя все отлично, только уж постарайся, чтобы они поверили, лишние опоры точно не повредят. Так, что еще? Да, окна держи закрытыми; знаю, что водители это правило нарушают без всяких последствий, но ты – не они. По сторонам старайся не особо смотреть. Понимаю, что интересно, но будет еще много поездок, успеешь налюбоваться, твое от тебя не уйдет. О том, что машина сломается, лучше не думай. Она в идеальном состоянии, но своими мрачными мыслями ты, конечно, что угодно можешь сломать. Поэтому сразу, намеренно исключи такую возможность. Как только почувствуешь беспокойство, говори вслух, не стесняйся: «Машина, ты у меня исправная, лучшая в мире, так Сайрус сказал». Будешь смеяться, но этот простой прием отлично работает. Не только на трассе, вообще всегда… А теперь притормози и припаркуйся на этой стоянке. И посмотри на меня.

Эдо сделал, как велено: сперва остановил машину, потом посмотрел. Сайрус курил свою сигару с видом великого полководца, который буквально только что разгромил пару вражеских армий и начал входить во вкус.

– Не представляю, как ты это сделал, – сказал Сайрус. – Готов спорить, ты сам тем более не представляешь. И чокнешься при первой же попытке хоть что-нибудь объяснить. Поэтому и не пытайся. Даже не начинай. Мне пока и без объяснений нормально. А потом сам придумаю что-нибудь.

Хотел огрызнуться: «Тебе может быть и нормально, а я как раз чокнусь, если не смогу объяснить», – но промолчал. Что толку с Сайрусом спорить. Лучше уж со своим дотошным умом.

– Это я с тобой наварил по-крупному, – заключил Сайрус. – Никогда не знаешь, где тебе повезет. Но ты тоже не внакладе остался. Оценишь еще. Самое смешное, что я только теперь понял, для чего когда-то основал культ Порога. И чему надо было учить жрецов, чтобы из него вышел толк. Нормально, когда не все на свете понимаешь мгновенно. Но четыре тысячи лет тормозить – это, конечно, рекорд. Ладно, будем считать, я вот настолько гений. Все равно лучше поздно, чем никогда.

Эдо так много хотел ему сказать и до такой степени не понимал, как это все сформулировать, что в итоге просто молча достал нормальные человеческие, не мертвецкие сигареты и закурил.

– А ведь сейчас я бы с тобой из города запросто выехал, – мечтательно протянул Сайрус. – Точно удрал бы из-под щита, а потом… слушай, даже не представляю. Никаких вменяемых версий. Не было до сих пор прецедентов. Огромный соблазн! Но остаться – тоже соблазн. Всегда мечтал побыть в Элливале наполовину, да хотя бы на сотую долю живым. Все удовольствия заново перепробовать. Одни сигары чего стоят, может, наконец накурюсь. И все эти новые ощущения. Я же сейчас почти по-настоящему, как при жизни бывало, рад. И… – как определить это странное чувство? – взволнован? Если мысли путаются не от недостатка воли, а скорей от ее избытка, это называется так?.. Слушай, а дома для Маркизов! Я же теперь еще кучу домов заколдую. Очень досадовал, что сил после смерти хватило всего на один. И придется учить жрецов вдыхать в нас подобие жизни, кроме меня точно некому; из тех, кого знаю лично, четверо точно справятся, а остальные… ну, поглядим. Когда-то я считался хорошим учителем, у меня за все годы преподавания не помер и даже толком не спятил никто. Ладно, все со мной ясно, я остаюсь. Несколько ближайших лет точно будет веселые, а дальше посмотрим. Ну ты, конечно, мешок с сюрпризами! Красиво мне заплатил.