"Выход" - Александр Александрович Яйков

и едва успел дойти до кровати, чтобы не уснуть прямо на полу от сильного утомления.

На следующий день было уже куда легче и я даже немного прогулялся по улице, разглядывая людей и город, все еще кажущийся мне большой деревней. Покинул его предел и, помня вчерашний путь, дошел до места своего перерождения. Ожидаемо нашедшийся там Вилар охранял лежащие на траве и кажется уже начавшие слегка попахивать тела, к которым присоединилась, подменив меня в середине, совсем уж дряхлая старушка. Не понимая зачем встречающий ее сюда приволок, вслух усомнился в том, что в это тело кто-то может подселиться. И был ошеломлен тем, что это вполне возможно. Жестокие творцы мстили нам за непокорность даже в таких малостях, иногда закидывая души в тела умирающих от старости людей. Да, они немного исцелялись и оживали, а потом, через год другой, вновь прощались с новой жизнью, не имея возможности убежать от старости. Но еще хуже было иное… Когда эти выродки создатели, наверное не сдерживаясь от хохота, пришивали души людей к телам умерших калек, обрекая их на очень короткую, полную боли и лишений жизнь.

Потом я узнал у встречающего, что наше переселение в другой мир растянулось на долгие шесть лет, за которые в Ирадове переродилось всего десяток человек, не считая меня. Трое умерли из-за совсем плохих, доставшихся им тел. Двое решили стать воинами и отправились в пограничье. И лишь всего пять женщин, которых едва ли не вдвое больше перерождается чем мужчин, осталось тут. Многие уже связали свои сердца или, как тут говорят, женились и нормально обжились. И даже сам Вилар перестал их навещать и поддерживать, не желая напоминать им своим видом о безумии прошлого мира. И меня попросил к ним не приставать, чтобы не терзать воспоминаниями и не получить в кулаком в нос от их мужей.

Все это выглядело крайне странно и приводило меня к мысли о том, что мужиков тут намеренно выдавливают, пытаясь отправлять в сторону степи. Возможно потому что тут и своих ’’жеребцов’’ было в достатке и их было жалко отправлять на войну с какими-то смуглокожими кочевниками. Но высказывать вслух свои догадки я конечно же не стал и, поддерживая образ неразговорчивого, нелюбопытного парня, просто пошел обратно домой, сказав что хочу еще немного помахать стулом. Он отправился со мной, чтобы показать где могут поесть работающие на благо деревни мужики и девушки. Ну а пока мы трапезничали в просторном зале столовой, мой спутник несколько раз осмотрелся, явно кого-то высматривая. Ну а ближе к концу нашего обеда, как-то странно помявшись, рассказал мне пахнущую каким-то подвохом историю о том, что у прошлого хозяина моего нового тела была любимая девушка из-за которой у меня могут возникнуть проблемы. Поэтому он настоятельно попросил держаться от нее подальше и постараться не общаться с ней. Меня это конечно же заинтересовало, но я, будто бы почувствовав знакомый всплеск опасности, отшутился тем что в лесу она меня вряд ли будет искать и, не задерживаясь в трапезной, поспешил вернуться домой. Предусмотрительно запер входную дверь изнутри и помахав до изнеможения тяжелым стулом, сразу лег спать… не обращая внимания на робкий стук в окно и едва слышный девичий голосок, зовущий какого-то Инока. Имя прошлого хозяина тела я так и не удосужился выспросить, но был практически уверен в том, что зовут именно его. Но мне было на это плевать. Я хотел лишь просто поспать перед первым днем работы… и не стал отказывать себе в этой малости, довольно быстро провалившись в сон.

Ну а дальше начались довольно непростые дни, наполненные болью в мышцах, немалым количеством пота и постоянной усталостью. Первое не шло ни в какое сравнение с мучениями после получения очередного десятка единиц характеристик, ну а все остальное можно было и перетерпеть, опираясь на свое упорство, ну или скорее упрямство. В первые несколько дней, упорно сражаясь с собственными руками и слабым телом, смог осилить только два дерева, потом одолел сразу три, ну а сейчас, к окончанию целого десятидневья хотел уже замахнуться и на шесть. К вечеру каждого дня, не тратя время на вечернюю трапезу, сразу шел домой, непременно закрывая дверь на засов, сразу проваливался в сон… намеренно не обращая внимания на непонятное недовольство изредка навещавшего меня Вилара.

Вот и сегодня я, все же так и не найдя в себе сил пойти боем на шестую осину, вылил себе на голову остатки воды из бурдюка, чтобы хоть немного остудиться и, подхватив топор, устало побрел до дома до хаты. Только вот, видимо затевавшему что-то супротив меня «встречающему» все же надоело ждать и он начал действовать. Я это понял слишком поздно… лишь когда уже вошел в почему-то открытую входную дверь, кинул оттягивающий руку топор куда-то в угол и принялся стягивать с себя мокрую насквозь от пота рубаху. Заставляя меня насторожиться и вскинуть кулаки для возможного боя, из теней комнаты вышла стоявшая до этого неподвижно молодая девица и сразу прильнула к моей груди… давая понять что чьи-то силки уже затягиваются на моих ногах.

Вот только, к печали охотников, я был пуганой дичью и не поверив слезам довольно красивой девицы, ударил копытом, открывая дверь позади себя и силой выставляя гостью за дверь, старательно не вслушиваясь в ее слова. Щелчок широкого засова отсек от меня эту ненужную суету и возможные проблемы. И лишь после этого, не обращая внимания на стук и крики, я прилег на пол прямо там где стоял чтобы не пачкать кровать, позволяя себе расслабиться.

Я еще не заработал денег чтобы оплатить запрос в Залы великих знаний о моей маленькой Мирине, поэтому пока что нужно было избегать проблем, очень надеясь на то, что успею сделать это до того, как меня выдавят из этого ’’гостеприимного’’ городка.

Глава 5

В этом мире люди, как и Деоны в моем, тоже пользовались понятием «месяца», но я по привычке складывал дни в десятидневья, зачем-то подсчитывая срок жизни в чужом теле. Наверное поэтому, когда со дня перерождения минуло уже тридцать дней, мне и вспомнился тот рогатый воин которого когда-то отпустил. Именно от него я услышал о том, что творцы решили нас уничтожить и получил подтверждение своим догадкам… возненавидев проклятых создателей еще пуще чем прежде. Возненавидел так сильно, что не задумываясь вцепился бы зубами в глотку, если бы кто-то из них посмел объявиться передо мной.

— ХА! — сделав