"Выход" - Александр Александрович Яйков

всего один оборот, топор вонзился самым носком в неповинную осину, выплескивая не дерево вскипевшую по мне ярость. Даже несмотря на смену тела, руки все равно не забыли это наработанное сотнями сотен бросков умение. Вырвав свой инструмент из осины, тут же метнул его в другую, вновь привыкая к этим движениям. Повторил этот бросок еще несколько десятков раз… и прервался лишь когда заслышал голос неизвестно когда подобравшегося к делянке Вилара.

— А столько времени врал что не воин. Да еще так убедительно. Даже господин Юдашан поверил в то, что ты простой трусливый пройдоха, который боится женщин и битв — с непонятным чувством превосходства говорил встречающий, будто бы поймав меня за руку на воровстве… и тут же сбледнул лицом, когда топор, обдав его холодом близкой смерти, пролетел в ладони от головы и, воткнувшись в дерево, ударил его по плечу. И, кажется, напугался еще сильнее, когда я подошел к нему вплотную и, глядя снизу вверх в лицо этому здоровяку, вырвал свое оружие.

— Ты не поверишь, но даже сам Амихаш когда-то назвал меня бесполезным, ославив на всю деревню. А потом один из его лучших воинов присоветовал мне учиться метать топоры. И именно это умение помогало мне ни единожды выживать. Поэтому воин из меня сейчас плохой — опять не соврав ни единым словом, заверил я мужика… и лишь после долгого молчания наконец-то отступился от него. А затем, напоказ покачивая топором, повысил голос и потребовал — Рассказывай! Что вы там удумали со своим управителем города? Почему не заставили меня отправиться в степи силой? Зачем вы подсылали ко мне девчонку по вечерам? Кто она вообще такая? Какой вам с этого прок? — я сразу высказал все что хотел от него узнать, а после этого недвусмысленно намекнул на то, что монстров убивать так же легко как и людей и что мне это хорошо известно. Видимо подумав, что я скрывал от старика не свои боевые навыки, а опыт ’’охоты’’ на людей, Вилар побледнел еще сильнее, становясь похожим на безрогого Диона. А потом, глотая от страха воздух и повторяя некоторые слова, принялся поспешно отвечать на все мои вопросы.

— Пока не объявлена война, нельзя… нельзя забирать людей в армию без их добровольного на то согласия. За этим строго следит военный… военный ревизор. И его не обманешь… ведь он, как и господин Юдашан, обучен чувствовать отголоски лжи. А если… если человек сам соглашается отправиться на границу, наш великодушный правитель выдает немалые деньги… не только смельчаку, но и его городу. Все кто хотел… все уже ушли как добровольцы. Глава города решил что переродившиеся, пришлые из другого мира мужики нам ни к чему, так как и своих с лихвой хватает, поэтому приказал мне найти способ уговаривать таких как ты.

— И? Чего замолчал?! Договаривай уже! — подстегнул я голосом кажется осмелевшего и переставшего трястись мужика. Ну а для убедительности взмахнул рукой, делая вид что хочу рубануть его по ноге. Дернувшись от испуга, он отскочил в сторону и явно хотел убежать, но увидев мой замах для броска, сразу передумал и замер на месте, словно перепуганный заяц. Он еще так немного постоял, видимо опасаясь того, что топор полетит в него, но потом немного расслабился, выпрямился и продолжил передо мной виниться.

— С одним повезло и он сам согласился стать воином, а вот с тобой и еще одним парнем в прошлом году пришлось хитрить. Я подговорил нашу красавицу Милу чтобы она за деньги сыграла роль твоей девы сердца, желающей ребенка от своего умершего любимого. И если бы ты согласился… она бы начала кричать и звать на помощь. А потом сказала, что ты ее снасильничал. Ну а так как ей еще нет шестнадцати весен… Наказание за такое сурово. Тебе грозило бы за такое оскопление и десять лет на рудниках. И тогда… единственным выходом для тебя бы стала отправка на границу. В этом случае воинам согласным сражаться за родину, указом нашего правителя, приказано придавать забвению практически любые преступления. После такой угрозы своим чреслам, сам бы с радостью согласился и побежал до пограничья быстрее лошади.

— Понятно. Задумка ясна — протянул я, по привычке почесывая свой подбородок, на котором только-только начинал пробиваться какой-то светлый пушок. Подумал немного, при этом следя чтобы мой собеседник никуда не сбежал. А затем, не найдя противоречий в желаниях и мыслях, высказал свое предложение — Если честно… если бы вы со мной просто поговорили, без этого ’’медового’’ обмана и недосказанности, я может быть и сам бы согласился стать добровольцем. Меня тут удерживает лишь необходимость заработать деньги для запроса в ваши палаты больших знаний. В том мире уже начал отвыкать от мирной жизни и… если сестры тут нет или она уже умерла, с радостью согласился бы отправиться в степь. Рубить тамошних кочевников было бы наверняка интереснее, нежели эти несопротивляющиеся деревья. Были бы это хотя бы подражатели… монстры принявшие облик деревьев, тогда бы я… — натянув на лицо привычно хищную ухмылку и очень легко изображая легкое безумие, я резко метнул топор в самую близкую к Вилару осину. И на этот раз боязливый мужик все же не удержался на ногах и упал на свое гузно. Посидел так несколько мгновений, а затем, будто бы опомнившись, вскинул руки и практически закричал.

— Ненужно ждать! Ты пару раз уже говорил про свою сестру, вот я и отправил запрос за свои деньги, когда понял что соблазнить тебя Милой не получится. Надеялся припугнуть твоей Мириной или соврать о том что ей очень нужны деньги для лечения сложной болячки, но оказалось что она на просторах Тамороя не перерождалась. Ну или умерла не успев сказать своего имени. Ответ пришел с курьером еще позавчера, но я… не решился тебе так сильно врать. Мне показалось что ты почему-то и без обучения можешь чувствовать отголоски лжи. Так что… не смог придумал как этим воспользоваться и убедительно соврать, чтобы ты не понял где именно. Хотел за тобою понаблюдать, а потом сходить к господину Юдашану, чтобы попросить у него совета…

— ХАХАХАХАХАХАХА! АаХАХАХАХА! — прервал я торопливую речь этого труса своим громким и довольным хохотом. Ну а когда наконец-то отсмеялся… резко приблизился к здоровяку, заставляя его завалиться на спину. И лишь после этого, нависая над ним, словно острый клинок над хлипким горлом, сказал ему то, что он точно не ожидал