Слабости сильной женщины - Анна Берсенева

– Но… Но как же так, Лерочка? – прошептала было та. – Как же такое может быть – с Аленочкой?.. И почему же вдруг?..

Но она тут же осеклась, увидев, каким мрачным блеском светятся глаза ее дочери. Надежда Сергеевна вовсе не была бестолковой клушкой и мгновенно поняла, в каком состоянии находится сама Лера и насколько не время сейчас для истерик.

Они сидели вдвоем в полном молчании, ни у одной из них не хватало сил даже на то, чтобы просто зажечь свет.

– Я найду, найду деньги, – вдруг произнесла Лера, глядя перед собой остановившимися глазами. – Не может быть, чтобы я их не нашла…

– Но Лерочка, – робко сказала мама, – ведь ты уже нашла один раз – и что? Они попросили больше… Думаешь, это не повторится?

– А что делать? Что же делать, мама?!

– Может быть, пойти в милицию? – предположила та.

– Но я боюсь, боюсь, как ты не понимаешь! Я только из дому выхожу, а мне уже кажется, они за мной следят! Неужели они не увидят, куда я пошла? Нет, не пойду, не могу! Не может быть, чтобы не отдали за двести тысяч, должна же в них хотя бы алчность проснуться…

Но легко было говорить в отчаянии – «найду»! А где на самом деле взять такие деньги? Женька Стрепет был единственным, кто вообще мог дать без расспросов, и к нему пойти было уже невозможно…

Вдруг в Лериной голове мелькнула стремительная догадка.

– Подожди, мама, – сказала она. – Я завтра еще кое-что попробую… Или нет – сегодня!

И правда, зачем было ждать, пока Валик Старогородский появится завтра на работе? Лера знала, где он живет, и как можно было провести еще целую ночь в неведении?

Ее «Ауди» неслась по вечернему Садовому кольцу так стремительно, словно спешила на пожар. Да то, что полыхало в Лериной груди, и было пожаром, который она судорожно пыталась погасить.

«Только бы дома был, только бы не у бабы и не в командировке! – заклинала она. – Ну что ему стоит быть дома?!»

Валентин сам открыл ей дверь.

– Лерик! – восхищенно воскликнул он. – Вот кого не ожидал увидеть! Ты как это вдруг обо мне вспомнила в такой поздний час, а, потрясающая женщина?

Но, увидев потемневшее Лерино лицо, Валентин тут же посерьезнел.

– У тебя случилось что-нибудь? – спросил он.

Голос у него стал по-настоящему встревоженным, и Лера на минуту почувствовала даже раскаяние в том, что всегда считала его этаким циничным плейбоем. А разве не он был единственным мужчиной, защитившим ее когда-то от наркомана на Переделкинском рынке?

Они прошли на кухню. Дверь в комнату Валентин быстро прикрыл, на ходу извинившись перед Лерой:

– Я, видишь ли, не совсем один… Но ты ее не знаешь.

Ей было не до того, чтобы размышлять, с кем проводит время Валик Стар. Присев на край табуретки, Лера быстро начала говорить…

Чем дольше слушал ее Валентин, тем более мрачным становилось его лицо.

– Ну, – сказал он наконец, – а от меня-то чего ты хочешь? Думаешь, я могу достать из кармана сто тысяч баксов?

– Да нет, Валя, нет же! – воскликнула Лера. – Но я думаю, ты мог бы что-то сделать… Ты же в такой газете работаешь, я же понимаю ваши возможности. Мне показалось, тот мужчина – чеченец, по акценту показалось. Неужели нельзя из этого хоть что-нибудь выяснить? Тем более, Зоя сказала: женщина, которая Аленку увезла, на татарку похожа. Зойка терпеть их не может, татарок, у нее одна мужа увела – говорит, за версту теперь узнает… Такая характерная парочка, Валик! – воскликнула Лера, едва сдерживая слезы. – Неужели невозможно их вычислить, неужели никто их не знает?!

– Может, кто и знает, – задумчиво сказал он. – Но почему ты думаешь, что я связан с людьми, которые могут их знать?

– Пусть ты не связан, но я же читаю вашу газету! – продолжала Лера с прежней страстью. – Вы во все дырки лезете, у вас везде информаторы! Попроси кого-нибудь, Валик, пусть их найдут, пусть их остановят!

Она все что угодно готова была сейчас отдать за то, чтобы Валентин согласился. Но он молчал, глядя куда-то в сторону, в окно.

– Видишь ли, Лерик, – произнес он наконец, – все это не так легко, как ты думаешь… Это ведь не просто сбор информации. Тут уже есть риск влезть в неприятную историю – даже если только поинтересоваться, в чем дело. За такие расспросы знаешь что может быть?

– Но я думала… – прошептала Лера. – Я ведь так давно тебя знаю, Валя… Неужели ты боишься даже спросить?!

Она смотрела на него с ужасом. В чем угодно можно было заподозрить Валентина Стара, только не в трусости. И не в том, что он, самолюбивый и склонный к рисовке, так легко в этой трусости признается.

– А что тут такого? – воскликнул Валентин. – Да, боюсь, а почему бы мне не бояться? Чеченец, ты говоришь? Лера, ты не девочка и не с Луны свалилась! Ты что, не понимаешь, в какое осиное гнездо можно влезть, если начать интересоваться чеченскими разборками?! Да я, если хочешь знать, такими делами вообще не занимаюсь! Я репортер, и все на этом! Интервью с бомжем! Женщина-столик в сауне у «новых русских»! Собака миллионера воет на портрет Карла Маркса! Что там еще? Но не чеченцы, не киднепинг – это не по моей части, это уж извини!..

Он встал, закурил, взволнованно заходил по кухне. Лера сидела неподвижно, словно окаменев, глядя перед собой остановившимися глазами. Бросив на нее быстрый взгляд, Валентин сказал, стараясь придать своему голосу как можно больше сочувствия:

– Лерик, я все прекрасно понимаю. Конечно, ребенок… Я бы тоже на твоем месте черт знает к кому бросился! Но пойми, я действительно ничего не могу для тебя сделать. Ты же такая решительная, у тебя столько знакомых, неужели не сможешь деньги собрать? Честное слово, это было бы самое разумное…

– Да, разумное, – машинально повторила Лера. – Ты прав, Валя.

– Ну вспомни, – продолжал он, не расслышав прозвучавшего в ее голосе отвращения. – Вспомни, кто из твоих близких знакомых может быстро найти деньги? Да я бы на твоем месте все для такого сделал, ей-богу! Ты уж меня извини, Лерик, но благосклонность такой женщины, как ты, тоже кое-чего стоит. Может, не сто штук, но все же… Что ты, маленькая, не понимаешь?.. Ну, пораскинь мозгами, неужто не вспомнишь мужика какого-нибудь?

Лера вздрогнула, услышав его слова. С присущим ему цинизмом Валентин высказал то, что она и сама отлично понимала. Ей и вспоминать не надо было…

Не говоря ни слова, она встала, пошла к двери.

– А на меня ты зря обиделась! – крикнул ей вслед Валентин. – Надо трезво смотреть на вещи и реально оценивать возможности каждого!

Обратно Лера ехала медленно, почти не нажимая на газ: спешить было некуда…

– Лерочка, ты ушла, а тут эта звонила! – встретила ее бледная, держащаяся за сердце мама. – Так спокойно говорит, как будто и правда детский врач какой-нибудь! Купила, мол, клубнику, так можно ли давать, нет ли диатеза? Я ей говорю: «Как же вам не стыдно, что же вы с нами делаете?» А она так вежливо мне: «Не волнуйтесь, девочке у меня хорошо, а деньги ваша дочка найдет, она знает где». Что это значит, Лерочка, скажи мне, не скрывай! Ты правда знаешь?