Заберите вашего сына - Яна Мелевич

Баран упрямо смотрел на меня, я на него. Не знаю, что это животное пыталось мне сообщить, но он снова и снова тряс головой, отчаянно топча копытами снег у крыльца дома. Я снова оглядел его и убрав руки Максима, решительно шагнул к нему.

— Доронов? Ты куда? — ошарашенно выдохнул следователь, поправляя очки.

— Переверну это место к чертовой матери, — рявкнул, ступая на первую скрипнувшую ступеньку…

Лиля

Мне было холодно. Озябшие руки, саднящие от многочисленных ран и ссадин, болели, пока тело отчаянно колотило. Не знаю, виновата ли была в этом низкая температура или может мой организм получил ударную дозу адреналина. Сейчас, глядя перед собой в темноте, разглядывала очертания стен бетонной коробки в полной тишине.

Идеальное место, чтобы заставить человека исчезнуть навечно. Никаких звуков, никаких посторонних шумов. Возможно, запас воздуха тут тоже был ограничен, этого я не знала. Во всяком случае, ползая по полу и исследуя стены хоть на какие-то возможные отверстия — не нашла ни одного. Ничего, кроме старых разбитых часов где-то в углу. Именно их я держала сейчас в руке, обводя подушечкой пальца разбитый циферблат.

Сколько прошло времени? Найдет ли меня кто-нибудь? И где тот человек, чьи часы я нашла тут? Думать о том, что здесь уже до меня кто-то умер, не хотелось. Маленькая призрачная надежда теплилась в душе, что Амир сумеет отыскать меня. Ведь Семен же наверняка услышал мои крики, верно? Или нет?

Тихонько всхлипнув, обняла себя за колени и уткнулась спиной в ступеньки. Ногти давно были содраны до крови — я пыталась докричаться хоть до кого-нибудь. Стучала в люк, била кулаками, разбивая костяшки до тех пор, пока не выдохлась. Это было совершенно бесполезно. На той стороне меня никто не слышал, потому что люк слишком плотно прилегал к основанию. Судя по тому грохоту, что я успела услышать — Михаил сверху еще и что-то сбросил. Велика вероятность, что полиция просто может не найти это место.

От этой мысли в груди заныло, и я снова всхлипнула, прижавшись головой к стене. Слезы телки, отчего едва заметные очертания стен расплывались. Выдохнув, прикрыла глаза, стараясь сосредоточиться. Паника убивает, так может стоило ее унять и попытаться подумать о чем-то хорошем? Что лучше всего подходит для унятия дрожи в коленях и приведения нервной системы в порядок?

История!

И ничто сейчас не успокаивало меня больше, чем воспоминания событий Холодной войны по годам и датам. В конце концов, хотя бы перед смертью повспоминаю что-то хорошее из жизни: бабушкины лекции прямо на ночь вместо сказок.

— Шестнадцатое апреля тысяча девятьсот сорок восьмого года — создана Организация европейского экономического сотрудничества. СССР заключил договоры о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи с Румынией, Венгрией, Болгарией, Финляндией. Тысяча девятьсот сорок девятый год — произошёл раскол Германии на ФРГ и ГДР…

По мере того, как всплывали в моей памяти даты, нервное напряжение немного отступало, притупляясь и заставляя сердце замедлить свой ритм. Стук за стуком я чувствовала, как меня отпускают тиски навязчивого ужаса перед голодной мучительной смертью в этом подвале, уступая философским размышлениям о моменте, когда меня найдут ученые. Ведь через пару десятков лет, может больше, кто-нибудь обязательно начнет сносить эту деревню или проводить раскопки. Наткнуться на мою каменную тюрьму, увидят мой одинокий несчастный скелет в окружении остатков лохмотьев из одежды.

— И на табличке напишут: неизвестная особь женского пола. Умерла голодной смертью в подвале: одна, в тоске и без детишек. Ни одного котика рядом не нашлось — вранье все ваши сказочки про сорок котов, — буркнула я, нервно издав смешок. Один, затем второй, а после со мной случилось то, что должно было — истерика.

Я залилась смехом, игнорируя катящиеся по щекам слезы и мотая головой из стороны в сторону. Дура ты Лиля, полная беспросветная идиотка. Никаких шансов исправить свои косяки, ни извинится. Может мне вовсе померещилось и Амир сюда не приехал. Зачем ему, в конце концов, какая-то чокнутая рыжая девица, у которой семь пятниц на неделе и две во вторник? А я еще просила его отца забрать его обратно! Ха! Кто бы меня куда-нибудь отсюда забрал. Хоть бы и в психушку.

— Даже барана не спустили, хоть бы поговорить с кем было, — всхлипнула, обнимая себя крепче и прикрывая глаза.

Наверное, я задремала, не знаю. Мне показалось, что сквозь вату слышаться какие-то странные долбящие звуки. Будто кто-то сверху ломится в мой уютный и такой темный мирок — нагло и беспрецедентно. Эй, Смерть, уходи. Еще рано меня забирать, кислорода тут достаточно, разве что хочется пить.

Лишь спустя минуту до меня дошло, что грохот сверху — это попытки открыть чертову крышку моего бетонного гроба. Я вздрогнула, недоверчиво подняв голову, осторожно перебираясь по ступенькам выше. Наплевав на пыль, грязь и сжимая в руке свой найденный трофей последнего узника этого недружелюбного местечка. Стоило оказаться ближе к люку, как тот распахнулся и яркий свет ударил мне прямо в глаза, заставляя зажмурится с непривычки после долгого нахождения в темноте.

— Вот она! Помогите ее достать!

Я только успела привыкнуть и увидеть знакомые черты, когда сильные руки помогли выбраться наружу. Затем крепко прижали к груди, дав вздохнуть знакомый аромат туалетной воды с убаюкивающим запахом морских волн. Закрыв глаза, крепко сжала ослабленными пальцами мягкую плотную шерсть зимнего пальто Амира, чувствуя его губы у самого уха, и услышала тихое:

— Я тебя нашел.

После чего просто всхлипнула и разревелась, как маленькая девочка, выпуская наконец все пережитые эмоции наружу.

Большую часть возвращения домой стерлось из моей памяти, оставшись легкой дымкой обрывков воспоминаний. Запомнила четко только крепкие объятия Амира. Его шепот, говорящие какие-то нежности, глупости и обещавшие меня больше никуда не выпускать. Что ж, Баран Баранович, я очень даже за.

Меня, как и Семена, почти сразу же отправили в клинику. Не ту из которой меня похитили, другую, выбранную лично отцом Амира. Мне дали помыться, переодели в сухую одежду, обработали все раны и ссадины, после чего вкололи лошадиную дозу успокоительного, дав проспать едва ли не дня. После чего в мою палату допускался только следователь Оленев, берущий у меня показания, мама с бабушкой, дядя Давид. Сам Амир, строго выполняющий все предписания врачей, после того, как меня отпустили домой, серьезно взялся за это дело.

Ни кантовать, ни нервировать, радовать только положительными эмоциями. Принес мне ноутбук и разрешил смотреть только мультики, бьюти-блоги, — читать исключительно добрые статьи о спасении животных в каком-нибудь Зимбабве. Только спустя четыре недели я смогла узнать все оставшиеся новости, когда почти все ссадины затянулись, синяки побледнели, а нервная система была готова узнать всю правду до конца. Или почти всю.

Беллу Алмазову, менеджера Ярицкого, самого актера, его девушку, медсестру из клиники и всех тех, кто косвенно участвовал в делах «слона» взяли почти сразу. Кого-то вычислила полиция, кого-то нашел Юрий Бубликов со своей командой в тесном сотрудничестве с нашими силовиками. Его поисковая программа оказала неоценимую помощь в расследовании и, кажется. Ему даже пообещали какую-то награду за раскрытие почти «мирового» заговора. Водителя Амира — Георгия — вытащили буквально из петли. Он пытался уйти из жизни, отправив за город свою семью и не желая отправляться в тюрьму. Не знаю, чего он так отчаянно боялся. Но видимо повод был, потому что спустя всего пару дней в СИЗО его нашли мертвым в камере. Причина — сердечный приступ. Был он чем-то спровоцирован или нет, никто никогда правды уже не узнает.