Унция надежды - Софи Джексон

Лиззи слегка покраснела. Прежде, когда они жили вместе, это было ей не свойственно. Лиззи всегда держалась уверенно, отметая любые упреки. Макс не знал, нравится ли ему такая перемена, но, учитывая то, через что прошел каждый из них… они и должны были измениться. Они стали другими людьми, и от этого Максу вдруг сделалось очень грустно.

– Рада, что ты получил мое письмо. Ты ведь мог уехать из Нью-Йорка или сменить адрес. Ты по-прежнему владеешь отцовской автомастерской?

– Да. И живу все там же.

Он глотнул кофе, едва выдерживая этот вполне обычный разговор.

– Я вернулась во Флориду. Пожила сначала у родителей. Потом нашла собственное жилье. Работаю. Звезд с неба не хватаю. – Она улыбнулась. – Мне нравится. Я счастлива.

Макс сглотнул, но не улыбнулся. Пусть он долго не мог простить ей уход, злился, называя это предательством… в общем-то, он всегда желал, чтобы жизнь у Лиззи наладилась.

– Рад, что переезд благотворно на тебя подействовал. – Он действительно был рад, однако не мог побороть вспыхнувшее раздражение. – Значит, ты захотела встретиться со мной лишь затем, чтобы похвастаться своим счастьем?

Максу было себя не обуздать. Его голос звучал все более отрывисто, наполняясь горечью. К чести Лиззи, она только покачала головой:

– Нет, Макс. Я написала тебе совсем по другой причине. – Прежде чем продолжать, она сделала глубокий вдох. – Я написала… после всего, что произошло между нами, после потери… его… я почувствовала необходимость объясниться.

– Так объясняйся, – угрюмо бросил ей Макс.

– После его смерти… – Лиззи облизала губы. – Я резко изменилась. Я ничем не напоминала ту Лиззи, которую ты встретил и полюбил. Мне самой это не нравилось. – Ее взгляд переместился на руки Макса. – Я потеряла себя. Я была… сломлена.

– А я что, не был? – сердито спросил Макс.

– И ты тоже был сломлен, – тихо ответила Лиззи. – Потому мы и не могли друг другу помочь. И потому я должна была исчезнуть.

Как бы Максу ни хотелось понять Лиззи и принять ее слова, он не мог отделаться от ощущения, что его обманывают.

– Да, ты ушла, – сказал он, глядя в чашку. – Ушла после всего, что было между нами. Не оставила даже короткой записки. И потом, когда приехала в свою долбаную Флориду, не удосужилась послать хотя бы открытку. Ты предпочла исчезнуть с концами.

В нем опять закипала злость, но пока ему удавалось говорить спокойно.

– Знаю, – сказала Лиззи и закрыла глаза.

Макс скрипнул зубами. Только еще не хватало, чтобы она начала реветь. Лучше всего было бы встать и уйти, но Макс сомневался, что решится на это.

– Макс, ты даже не представляешь, как тяжело мне было уходить. Клянусь тебе. Мне хотелось написать тебе или даже позвонить… но сначала я была ужасно напугана. А потом… потом мне показалось, что слишком поздно.

– А сейчас?

Лиззи вздохнула:

– Мне по делам нужно было поехать в Нью-Йорк. Я восприняла это как шанс. Как знак необходимости увидеться с тобой и все объяснить. Мне подумалось, что тебе это тоже нужно. – Она поправила волосы. – Мне захотелось… извиниться за свое бегство. Я очень виновата перед тобой. – Лиззи смотрела на него своими красивыми синими глазами, в которых появился знакомый блеск. Максу вдруг подумалось, что она тысячу раз репетировала эту речь. – Я так виновата перед тобой, Макс, – прошептала она. – До сих пор не могу себе простить, что потеряла его. Я так виновата, что не смогла тебе помочь, не смогла спасти наши отношения. Бросила тебя в самый критический момент, обрекла на разрушение. Я кругом виновата… Конечно, я не заслуживаю твоего прощения. Но я надеюсь… когда-нибудь ты меня простишь.

Макс открыл рот, собираясь ответить, но слова не выговаривались. В горле стало горячо от нахлынувших эмоций. Лицо Лиззи расплылось из-за навернувшихся слез. Он смотрел в окна ресторана, злясь на жизнь, мелькавшую по другую сторону стекол.

– Ты чуть не убила меня, – сдавленно произнес Макс. – Это ты понимаешь? Ты чуть меня не убила. – Он мотнул головой, поднял глаза к потолку. Каждое слово давалось ему с боем. – Мало того, что я потерял Кристофера. Но потом потерять еще и тебя… Я… Лиззи, я превратился в живой труп.

У нее по щекам потекли слезы. Макс отнесся к этому спокойно. Впервые с тех пор, как они потеряли ребенка, он видел у Лиззи человеческие эмоции. Странно, но его это немного успокоило. Значит, Лиззи внутри оттаяла. Она снова была живым человеком.

– Ты произнес его имя, – хрипло прошептала она, улыбаясь сквозь слезы.

– А что тебя удивляет? Он был моим сыном.

– Раньше ты бы этого не сказал. Я рада слышать от тебя эти слова.

– Это на меня повлияли психотерапия и реабилитационный центр, – хмыкнул Макс.

Лиззи удивленно распахнула глаза, потом кивнула.

– Мне тоже помогла психотерапия. – Она невесело рассмеялась. – Правда, мне и сейчас тяжело произносить его имя. Но если бы не психотерапевты, я бы здесь не сидела.

Лиззи вытирала слезы бумажной салфеткой. Макс смотрел на нее, чувствуя, как злость начинает его отпускать.

– Ты хоть думала обо мне? – спросил он и только потом спохватился.

Вопрос явно удивил Лиззи.

– Каждый день, – призналась она и, увидев кивок Макса, спросила: – А ты?

– И я о тебе думал, – ответил Макс, глядя в стол. – Я тебя ненавидел за твой побег.

– Еще бы. – Лиззи откинулась на спинку. Похоже, признание Макса не ударило по ней. – Макс, а как ты… на самом деле?

Ему не хотелось юлить или приукрашивать действительность.

– Я… нормально. Выживаю. Перемещаюсь из сегодня в завтра.

– У тебя есть женщина, с которой тебе хорошо?

Перед глазами Макса встало улыбающееся лицо Грейс, чего он никак не ожидал.

– Нет… – ответил он, качая головой. – Нет у меня никого.

– Значит, время еще не пришло, – улыбнулась Лиззи. – А я вот уже два месяца встречаюсь с одним человеком. Ничего серьезного. Но… мне нравится. Если честно, я думала, что эта сторона жизни для меня закрыта. Оказалось, нет.

Макс внутренне приготовился к тому, что ее признание сокрушит его… Странное дело, он даже не почувствовал боли. Мыслимо ли это? Он ведь любил Лиззи, прожил с ней несколько лет. Он дышал ею, боготворил ее тело. И вдруг… Признание, что она встречается с другим, странным образом убрало из его груди тяжесть, поселившуюся с того самого дня, как Картер передал ему письмо.

Они проговорили час. Скованно, неуклюже, словно парочка на первом свидании. Сравнили назначенные им курсы психотерапии. Вспомнили старых друзей. Лиззи спросила про Картера. Макс спросил про ее родителей. Она рассказала, как искала себе жилье и переезжала. Он поведал ей про свою жизнь в округе Престон, опустив некоторые детали, порхавшие у него в мозгу, словно осенние листья на ветру. Лиззи постоянно извинялась. Говорила она вполне искренне, однако Макс не ощущал удовлетворения. Как будто ее покаяние могло что-то изменить в его прошлом или настоящем!